Затем он назвал все фантазии их настоящим именем – БЕГСТВО – и откинулся на спинку кресла в ожидании возвращения Ракеты.
– Лунная Ракета возвращается! Приземление назначено на девять часов утра! – орали аудио у всех и каждого.
Подобно золотистому семени, Ракета упала с небес, выбросив огненные корни, чтобы подпружинить свой спуск. Ракета обуглила посадочную площадку, затопив раскаленными газами всю округу на многие мили. Посреди внезапно наступившего ракетного лета люди изнемогали от зноя.
Из своего кабинета на башне Уильям Стэнли торжественно и безмолвно наблюдал за происходящим.
Ракета мерцала. По остывающей бетонке в припадке восторга хлынула неистовая толпа, сметая на своем пути заграждения и полицейские кордоны.
Волна остановилась, вскипела, видоизменяясь, слой за слоем. Толпу охватило гробовое молчание.
И вот из круглого шлюзового люка вырвался воздух, словно сдавленный стон.
Целых две минуты понадобилось мощной двери, упрятанной в толще корабельного корпуса, чтобы выдвинуться вперед и отъехать в сторону на смазанных петлях. Толпа напирала плечом к плечу, выпучив глаза. Дверь уже полностью распахнулась. К небесам вознесся оглушительный возглас ликования. В шлюзовой камере стоял экипаж Лунной Ракеты. Возглас почти сразу оборвался.
Было бы не совсем точно сказать, что экипаж Ракеты стоял на ногах. Экипаж скрючило.
Капитан шагнул вперед. Ну, не то чтобы шагнул, а зашаркал, волоча ноги. Он заговорил. Но из его перекошенного рта и отечных губ раздавалось нечленораздельное шамканье:
– Аааааа рррр оооо божжже болеззззнь оооо рррр нннн…
Он простер на всеобщее обозрение изъязвленные кровоточащие серо-зеленые пальцы. Он поднял голову. Что это там краснеет? Неужели глаза? А эта ввалившаяся впадина? Неужели там был нос? И куда подевались зубы из этого зияющего шамкающего рта? Его волосы истончали, поседели, опаршивели. От него разило зловонием.
Гипнотическое молчание разорвалось. Первые ряды толпы повернулись и вцепились во вторые ряды, а те инстинктивно повернулись и вцепились в третьи и так далее. Все это засняли телевизионные камеры.
Вопли, крики, визг. Многие оступились и оказались затоптанными. Капитан и его экипаж вышли, жестикулируя, призывая их вернуться. Но кто бы стал обращать внимание на движения их загнивающих тел? Несуразные охотники за сувенирами устроили давку, раздирая одежду на спинах друг у друга.
Сувенирчик? Струп облезающей плоти, капля желтой жидкости из разверзнутых язв? Сувениры для Земли. Покупайте на месте. Хватайте, пока они не сгнили! Доставка почтой в любую точку Соединенных Штатов!
Действующие лица (в порядке появления):
Капитан, спекшийся астронавигатор, поддерживаемый двумя астрономами. За ними – шестнадцать математиков, техники, химики, биологи, радисты, географы и машинисты. Волочите ноги, джентльмены, да прихватите с собой светлое дивное будущее!
Продавец воздушных шариков, улепетывая, избавился от всего своего товара. Резиновые ракеты поплыли, неистово, разъяренно перекручиваясь, стукаясь о головы убегающих, лопались, затертые толпой, которая втаптывала их ошметки в землю.
Завыли сирены. Полицейские «жуки» устремились к воротам летного поля. Через десять минут на площадке – хоть шаром покати. Никаких следов капитана или экипажа. Обнаружились частично разложившиеся лоскуты их смердящей одежды. В аудиодонесении пять минут спустя просто говорилось:
– Капитан и экипаж были уничтожены по приказу бюро здравоохранения! Имелись опасения возникновения эпидемии…
Шум паники улегся. Дверь в кабинет Стэнли отворилась, вошел некто и встал у него за спиной, закрыв за собой дверь.
Стэнли не сразу отвернулся от окна.
– Пятьдесят человек ранены, из них пятеро тяжело. Я сожалею об этом. Но это небольшая плата за мировую безопасность.
Он медленно обернулся.
Перед ним стояло омерзительное, распухшее, зараженное существо. С тошнотворной плоти грязными истерзанными лохмотьями свисала капитанская униформа. Существо открыло окровавленный рот.
– Ну, как все прошло? – спросило существо вполголоса.
– Отлично, – сказал Стэнли. – До Луны долетели?
– Да, – ответило существо. – Капитан Гринвальд передает тебе привет. Он знает, что мы можем провернуть это дело снова и снова, когда захотим, и это все, что он хочет знать. Он желает тебе удачи и хочет, чтобы ты шел вперед. Мы сначала приземлились, возвращаясь с Луны, в Фербенксе, штат Аляска. Естественно, за пределами городка. Ночью. Все получилось так, как ты задумал. Мы заменили экипаж. Там вышла небольшая стычка. Симпсон с первым экипажем и капитан Гринвальд все еще там, под психогипнозом. Они счастливо проживут, ни о чем не догадываясь, под новыми именами. Они ничего не будут помнить. Мы стартовали из Фербенска сегодня утром с новым экипажем после репетиции нашей инсценировки. Думаю, у нас все неплохо получилось.
– Где сейчас сменный экипаж? – спросил Стэнли.
– Внизу, – ответствовало существо. – Сами проходят психообработку. Получают блокировку памяти, чтобы забыли, как они сегодня облапошили весь мир. Потом они отправятся на свои привычные рабочие места. Можно воспользоваться твоим душем?
Стэнли нажал на кнопку. Отъехала в сторону панель.
– Заходи.
Существо потянуло свою личину за края, и она упала ему в руки – серо-бледно-зеленая маска из эластичной резины. Появилось лоснящееся от пота, розовое лицо Кросса. Затем он стал выворачивать пальцы, пока не слезли кошмарные серо-зеленые перчатки с химическим кровотечением. Все это он швырнул в стенную мусоросжигалку.
– День Ракеты миновал, – сказал он тихо. – Завтра твой законопроект снова внесут в Мировой Парламент, или я ошибаюсь в своих расчетах. Осмотрительность, мысль и интеллект теперь получат шанс. Род людской спасся от самого себя.
Стэнли смотрел, как Кросс заходит в душевую кабинку, раздевается и включает опрыскиватель.
Он снова повернулся к окну. Два миллиарда человек этой ночью пребывали в раздумьях. Он знал, о чем они думали. Снаружи раздался грохот. Это министерство здравоохранения взорвало великую Ракету.
Вот и все. Журчание чистой воды по кафелю душевой ласкало слух.
Полный расчет
– За Землю.
– За Марс.
– За атомную бомбу!
– За взрыв.
Они снова выпили. Трое мужчин сидели под марсианскими звездами, на дне марсианского моря. Трое из небольшого серебристого ракетного корабля. Трое дрожащих и озлобленных, с губами, обожженными виски. Их бросало то в жар, то в холод. Они вскрикивали. Ракета застыла на месте. В каменных желобах чернели воды марсианского канала. Они откупорили новую бутылку.
– За старую добрую прекрасную дурацкую взорванную и навеки почившую Землю! – воскликнул Джонс.
– Выходи за меня, Уильямс, – предложил Комфорт. – Выходи за меня. И стань моим возлюбленным. И мы с тобой всех радостей вкусим…[6]
– Заткнись!
– Выходи за меня, и мы возродим цивилизацию.
– Сядь и сиди!
Комфорт сел и заплакал.
Комфорт прикоснулся к своей руке и ощутил слезы на пальцах, быстрые и горючие. Всего шесть часов назад Джонс, Уильямс и он снаряжали ракету для возвращения на Землю. Они оставались последними на Марсе. Они недоумевали: неужели атомная война действительно такая страшная, как утверждало космическое радио. Они еще пошучивали на эту тему. По их прикидкам, через месяц они будут в Нью-Йорке.
И тут – жуткая синяя вспышка в небе.
Горящая Земля – над горизонтом поднялось новое маленькое солнце.
Они тотчас налегли на выпивку.
Они оцепенели от времени и ночи, от пламени и ужаса, от виски и кошмара.
Джонс выпил залпом, глядя в никуда.
– За Алису и мою сестру, за моего брата Герба, за бабушку и маму, папу и… – Он запнулся.
– За милуокский зоопарк и, – тихо усмехнулся Комфорт, – за снег, сметенный с улиц Меллин-тауна в Иллинойсе. За весну в Центральном парке. За спагетти-бар в Венеции, штат Калифорния, апрель тысяча девятьсот шестьдесят восьмого.
– За президента Ф. Рузвельта-младшего, за премьера Каволевского, за премьер-министра Баррингтона-Смита. За все атомы мира. За атомы под названием Ванамук-крик и за атомы под названием речная форель, которую я жарил на сковородке в Северных лесах. За атомы, которые пронизывали высокие деревья по ночам, когда я лежал, бодрствовал и прислушивался. За все и всяческие атомы, – сказал Уильямс.
Джонс страшно выругался:
– Черт побери! Я должен что-то предпринять! – Он вперился в небо так, что из глаз покатились слезы.
– И я! – Уильямс разбил свою бутылку. – Мы должны что-то сделать. Должен быть способ отомстить, действовать!
– Ты ничего не можешь поделать, – прошептал Комфорт, смежив веки.
– Мы должны, говорю я тебе, должны!
Спустя минуту возник марсианин.
Он мягко ступал по дну моря, в одиночестве. Он задержался в ореоле света, излучаемого желтыми электрическими факелами. На нем была бронзовая маска, сквозь которую, подобно голубым алмазам, посверкивали его глаза.
– Постойте-ка! – Уильямс с трудом поднялся. – Наверное, я свихнулся. Кажется, я кого-то вижу!
Остальные тоже что-то увидели.
Марсианин их поприветствовал. Без слов. Только в мыслях. Они витали в воздухе, как дыхание.
Комфорт протянул руку.
– Он настоящий. Я его осязаю!
Бронзовая маска кивнула. Мысль посетила их головы.
– Меня зовут Йио.
– Так марсиане все-таки существуют! – Мужчины онемели.
Маска повернулась:
– В высокогорных городах выжила тысяча из нас. Мы видели прибытие ваших кораблей десять лун тому назад. Мы видели, как они вернулись в небеса. Мы ждали, когда вы все улетите. Сегодня ночью мы увидели пожар в небе. Поэтому я здесь. Я пришел предложить вам троим убежище.