Уилл вернулся в Институт к полуночи. По дороге домой он попал под дождь — тот хлынул, едва он дошел до середины Треднидл-стрит. Уилл спрятался под навесом издательства «Дин и сын», чтобы застегнуть пальто и завязать шарф, но к тому времени уже успел промокнуть, а во рту у него стоял привкус лондонского дождя — сажа и пыль, пропитавшие ледяные капли насквозь. Он втянул голову в плечи, надеясь укрыться от пронизывающего ветра, и стремительно направился мимо Английского банка в сторону Института.
Сколько бы лет он ни прожил в Лондоне, дождь всегда напоминал Уиллу о доме. Он помнил, как прекрасен Уэльс в дождливую погоду: мокрые зеленые холмы, по которым можно кубарем скатываться вниз, травинки в волосах и зеленые пятна на одежде. Закрывая глаза, он слышал смех сестры, твердившей, что он испачкается и мама рассердится…
Уилл задумался, можно ли стать настоящим лондонцем, если ты с молоком матери впитал любовь к бескрайним просторам, синему небу и чистому воздуху. А тут эти узкие улочки, забитые людьми, городская пыль, проникающая повсюду и ровным слоем покрывающая одежду, волосы и кожу. И зловонный запах Темзы.
Он вышел на Флит-стрит, вдали показалась арка Темпл-Бар. Ночная улица блестела от дождя, из-под колес прогромыхавшей мимо кареты полетели грязь и брызги воды. Уилл поспешил укрыться в ближайшем переулке.
Вдалеке виднелся шпиль Института. Наверно, ужин давно закончился, со стола убрали, и Бриджет легла спать. Значит, можно тихонько проскользнуть на кухню, соорудить на скорую руку пару сэндвичей с сыром или отыскать кусок пирога. Он редко выходил к столу в последнее время; если быть честным, он старательно избегал Тессы.
Не то чтобы он намеренно сторонился ее, просто чувствовал, что слишком далеко зашел в тот день: не только присутствовал на тренировке, но и поговорил с Тессой в гостиной. Может, хотел проверить себя. Убедиться, что она ему безразлична. Но он ошибся. Когда Уилл видел ее, ему хотелось быть рядом. Когда Тесса была рядом, ему хотелось прикоснуться к ней. Стоило коснуться ее, как хотелось заключить ее в объятия и прижаться всем телом, как тогда на чердаке. Он помнил запах ее волос и вкус губ. Ему хотелось смешить Тессу и смеяться вместе с ней, сидеть рядом и болтать о книгах, просто слушать ее голос. Но он не мог себе этого позволить, даже мечтать об этом было невыносимо, такие мысли сводили его с ума, бросая в пучину отчаяния.
Вот он и дома, двери послушно распахнулись от одного прикосновения, в вестибюле тускло горели колдовские огни. Перед глазами Уилла возникла размытая картинка: притон в Уайтчепеле, наркотик, дарующий избавление от всех тревог и печалей. Ему казалось, что он лежит на зеленом холме в Уэльсе, над ним синее-синее небо, по холму взбирается Тесса и садится на траву подле него. «Я люблю тебя, — говорит он и целует ее в губы, как будто так и надо. — А ты меня любишь?»
Она улыбается: «Ты навсегда в моем сердце».
«Скажи, что нам это не снится», — шепчет он и обнимает девушку, и уже не знает, где явь, а где сон.
Уилл сбросил пальто и тряхнул мокрыми волосами. Холодные капли побежали по спине, и он поежился. На всякий случай похлопал по карману брюк, чтобы убедиться, что не потерял заветный пакетик, купленный у ифритов.
Уилл брел по залитым тусклым светом коридорам и вдруг увидел Джема, стоявшего у комнаты Тессы, прямо напротив его комнаты. Хотя «стоял» — громко сказано, он вышагивал взад-вперед, того и гляди «протрет дырку в ковре», как выразилась бы Шарлотта.
— Джеймс! — удивленно воскликнул Уилл.
Джем вздрогнул и отшатнулся, бросившись к своей двери. Лицо его напряженно застыло и он воскликнул:
— Что ж, ты как всегда в своем духе: полуночные бдения и приключения!
— Ранний ужин и здоровый сон были бы гораздо подозрительнее, не так ли? — парировал Уилл. — А сам почему не спишь? Что случилось?
Джем покосился на комнату девушки и повернулся к Уиллу:
— Хотел извиниться перед Тессой, кажется, моя скрипка мешает ей спать. А где был ты? Снова сцепился с Шестипалым Найджелом? — Уилл ухмыльнулся, но Джем строго посмотрел на него: — Я тебе кое-что принес. Пойдем в комнату, не до утра же нам торчать в коридоре.
Джем заколебался, потом пожал плечами и распахнул дверь. Уилл зашел вслед за ним и запер дверь на ключ. Камин почти догорел, угли слегка отсвечивали красным. Джем сел в кресло и внимательно посмотрел на Уилла:
— Ну, и что ты…
Не договорив, юноша согнулся и зашелся в приступе надсадного кашля. Прежде, чем Уилл успел броситься к нему, Джем выпрямился и вытер рот рукой, размазав кровь тыльной стороной ладони. Он равнодушно поднес руку к лицу, потом уронил на подлокотник.
Уилл пошатнулся и бросился к своему побратиму, протягивая носовой платок и пакетик с серебристым порошком из Уайтчепела.
— Вот, возьми, — бормотал он, чувствуя себя крайне неловко и избегая смотреть Джему в глаза. За последние пять лет такого с ним не бывало. — Вернулся в Уайтчепел, достал тебе еще немного…
Джем вытер кровь платком, взял пакетик и пожал плечами:
— У меня еще есть, на месяц точно хватит. — Он поднял голову, и в его глазах блеснула внезапная догадка. — Или Тесса рассказала…
— Рассказала о чем?..
— Ерунда. Вчера случайно рассыпал порошок, но почти весь удалось собрать. — Джем положил пакетик на стол. — Не стоило утруждаться.
Уилл присел на сундук возле кровати, с трудом разместив длинные ноги. Ему было крайне неудобно, как взрослому за школьной партой, но зато теперь их глаза оказались на одном уровне.
— Прихвостни Мортмэйна скупают «серебро» по всему Ист-Энду, сам видел. Если твое лекарство закончится, мы нигде не сможем его достать, кроме как у него…
— И тогда мы окажемся у него в руках, — закончил Джем. — Если только ты не дашь мне умереть, что стало бы весьма разумным завершением…
— Я не дам тебе умереть! — резко оборвал его Уилл. — Ты мой брат по крови. Я дал клятву!..
— Оставим клятвы и борьбу за власть в стороне. Как ты мог так поступить со мной?
— Я не понимаю тебя…
— А я не понимаю, почему ты измываешься над всеми без исключения!
Уилл отшатнулся, будто Джем ударил его. Он судорожно сглотнул, пытаясь подобрать слова. Все эти годы он заставлял всех вокруг ненавидеть и презирать себя. Он так давно ни перед кем не извинялся, что просто забыл, как это делается.
— Сегодня я говорил с Тессой, — начал он, совершенно не замечая внезапной бледности Джема. — И она сказала, что я смертельно обидел тебя. Хотя, — поспешно добавил юноша, — я очень-очень надеюсь, что ты меня простишь! — О-о, какой я дурак! Что я же несу!
— Прощу? — Джем удивленно поднял бровь. — Ты о чем?
— Я пошел в тот притон, чтобы забыться и не думать о своих родных! Мне даже в голову не пришло, что ты воспримешь это как насмешку и обидишься. Прости меня за беспечность, я просто не подумал… Джем, ошибиться может каждый!
— Разумеется, — ответил Джем. — Просто ты делаешь это постоянно.
— Я…
— Ты обижаешь всех своих близких.
— Только не тебя, — прошептал Уилл, — я могу обидеть кого угодно, только не тебя! Я никогда не причиню тебе боль…
Джем закрыл ладонями лицо и сказал:
— Уилл…
— Ты должен, должен простить! — Голос Уилла предательски задрожал. — Ведь у меня…
— Ведь у тебя никого нет, кроме меня? — Джем опустил руки и криво улыбнулся. — И кто же в этом виноват, позволь спросить? — Он откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. — Я и так простил бы тебя, даже если бы ты не извинился. Честно говоря, не ожидал. Наверно, сказывается влияние Тессы.
— Я сам решил извиниться, Тесса здесь ни при чем. Джеймс, ты моя семья! — Голос его снова дрогнул. — Я умру ради тебя! Сам знаешь. И без тебя я умру. Если бы не ты, я сто раз бы погиб за эти пять лет. Я всем тебе обязан, и если не веришь, что я способен сопереживать, то поверь хотя бы в мою честь… и чувство долга, и…
— Уилл, твое раскаяние куда сильнее моей обиды! — перебил его Джем, встревожившись не на шутку. — Я давно простил тебя, сам знаешь, я не гневлив.
Джем пытался успокоить друга, но Уилл места себе не находил:
— Я пошел за «лекарством» для тебя, потому что одна мысль о том, что тебе будет плохо или ты умрешь, изводила меня! И еще я боюсь. Если наркотик будет только у Мортмэйна, я сделаю все, что он прикажет, лишь бы спасти тебя… Знаешь, Джеймс, семью я уже потерял. Но тебя…
— Уилл! — Джем встал, подошел к Уиллу и опустился на колени, заглянув ему в глаза. — Ты меня пугаешь. Разумеется, такое раскаяние достойно всяческого восхищения, но знай…
Уилл посмотрел на него и вспомнил, каким Джем приехал из Шанхая — огромные черные глаза на мертвенно-бледном лице, ни тени улыбки. А Уилл изо всех сил старался рассмешить его.
— Что я должен знать?..
— Что я умру, — ответил Джем. Глаза юноши блестели, в уголке рта запеклась кровь, на щеках пролегли черные тени.
Уилл вцепился в запястье друга и отодвинул манжет, считая пульс. Джем даже не пошевельнулся.
— Ты поклялся быть со мной, — прошептал Уилл. — Помнишь, как мы принесли клятву побратимов? Ведь наши души связаны воедино, мы одно целое, Джеймс.
— Мы два разных человека. Два человека, которые заключили договор.
— В этом договоре сказано, что мы должны всегда быть рядом! — Уилл понимал, как наивно это звучит, но ничего не мог с собой поделать.
— Пока смерть не разлучит нас, — мягко ответил Джем. — Там так и сказано: «Пока смерть не разлучит нас». Когда-нибудь ты не сможешь быть рядом. Полагаю, тот день уже не так далек. Никогда не задумывался, почему я согласился стать твоим побратимом?
— Не очень-то много кандидатов нашлось? — Уилл попытался пошутить, но голос его охрип как от слез.
— Я решил, что нужен тебе. Уилл, ты отгородился от мира крепостной стеной, и я ни разу не спросил тебя ни о чем. Но одному нести такой груз не по силам, и я решил, что если я буду твоим побратимом, то смогу помочь тебе. Знаешь, мне всегда было любопытно, чем станет для тебя моя смерть. Раньше я даже боялся за тебя — ты остался бы совсем один в своих стенах. Но теперь что-то изменилось. Не знаю, в чем дело, но в одном я твердо уверен.