— Не стоит благодарностей, — улыбнулся он. — Сами знаете, что уже слишком поздно. Решение Совета ничто не изменит, от меня тут ничего не зависит.
— В самом деле, Бенедикт. — Шарлотта склонила голову набок. — Но ведь это вы все затеяли. Это вы заставили Консула Вайланда устроить весь этот спектакль с испытательным сроком. Без вас никто бы и не додумался оспаривать мое назначение.
Бенедикт пожал щуплыми плечами:
— Ах, Шарлотта! Я помню тебя еще Шарлоттой Фэйрчайлд. Ты была очаровательной малюткой и, хочешь верь, хочешь нет — ты до сих пор мне глубоко симпатична. Я действую исключительно в интересах Института и Анклава, ведь женщина неспособна управлять, это противно ее природе. Потом сама будешь благодарить меня — вернешься домой к Генри, взрастишь очередное поколение Сумеречных охотников. Это и есть твой долг! Обидно, спору нет, но в глубине души ты и сама понимаешь, что я прав.
Шарлотта судорожно вздохнула и выпалила:
— А если бы вы вдруг отступились от своих претензий? Как думаете, разве я и дальше плохо справлялась бы с обязанностями главы Института?
— К сожалению, мы так и не узнаем. Вот досада!
— А это еще большой вопрос. Полагаю, Совет предпочтет скорее женщину, нежели негодяя и развратника, замеченного в связях не только с жителями Нижнего мира, но и с демонами!
Повисла пауза. Бенедикт даже не шелохнулся, Гидеон тоже замер.
Наконец Бенедикт заговорил, но в его бархатном голосе прозвенел металл:
— Это все только слухи и грязные инсинуации!
— Это все правда и результат наблюдений! Уилл с Тессой были на вашем последнем приеме в Чизике. Они видели достаточно.
— Та женщина-демон, с которой вы нежились на диване, — вмешался Уилл. — Она ваш друг или же деловой партнер?
— Наглый щенок!.. — ощерился Бенедикт.
— Ну, наверно, все-таки подруга, — заметила Тесса. — Вряд ли деловые партнеры так облизывают друг друга. Хотя я могу и ошибаться, что я понимаю во всем этом? Ведь я просто глупая женщина.
Уилл усмехнулся уголком рта. Габриэль потрясенно молчал, Гидеон смотрел в пол. Шарлотта спокойно сидела, сложив руки на коленях.
— Если думаете, что Совет поверит в это вранье, то вы трое — просто тупицы! — презрительно заявил Бенедикт. Тесса заметила какое-то пятно у него на запястье, похожее на след от женского браслета, но он сразу одернул рукав. — Ты колдунья, и слово твое ничего не значит. А ты — недееспособный псих, что путается с колдунами. Не с этой крошкой, нет, я говорю про Магнуса Бэйна. А когда меня допросят с помощью Смертного меча, и я опровергну все ваши наветы, то угадайте-ка, кому поверят — вам или мне?
Уилл быстро обменялся взглядами с Шарлоттой и Тессой. А ведь он был прав, Бенедикт явно не боится меча.
— Есть и другое доказательство, Бенедикт, — заявил Уилл.
— Да неужели? — Бенедикт презрительно ухмыльнулся. — И какое же?
— Вы сами! — воскликнула Шарлотта. — Только что вы размахивали руками, и я увидела ваше запястье. Вы гниете заживо! Все начинается со спины, потом расползается по ногам и рукам…
— Что все это значит, отец? — гневно воскликнул Габриэль, но в голосе его был страх.
— Демонический сифилис, — с удовольствием пояснил Уилл.
— Какое отвратительное и наглое обвинение… — начал Бенедикт.
— Так опровергните его! Поднимите рукав, — велела Шарлотта, — и покажите руку!
Уголок рта Бенедикта дернулся. Тесса смотрела на него во все глаза. В отличие от Мортмэйна Бенедикт не пугал ее, скорее ей было противно — точь-в-точь жирный червяк, ползущий по садовой дорожке. И тут он набросился на старшего сына.
— Ты! — прорычал он. — Это ты им все рассказал! Ты предал меня.
— Да, — ответил Гидеон и наконец поднял голову. — И я ничуть не раскаиваюсь.
— Гидеон? — ошарашенно воскликнул Габриэль. — Отец? Что все это значит?
— Твой брат предал нас, Габриэль! Он раскрыл все наши тайны Бранвеллам, — выплюнул Бенедикт. Казалось, он постарел на глазах, на лице четче обозначились морщины, но голос звучал по-прежнему твердо. — Гидеон Артур Лайтвуд, советую вам как следует обдумать то, что вы уже совершили, и то, что вам делать дальше!
— Я уже все для себя решил, — тихо ответил Гидеон. — Я много размышлял с тех пор, как ты отозвал меня из Испании. В детстве я верил, что все Сумеречные охотники живут так же, как мы. При свете дня сражаются с демонами, зато под покровом ночи путаются с ними. Это не наш путь отец, а твой. Это ты опозорил и облил грязью славное имя Лайтвудов!
— К чему это кривлянье…
— Кривлянье? — с непередаваемым презреньем воскликнул Гидеон, обычно такой спокойный. — Отец, я боюсь даже представить, что станет с Анклавом, если ты заграбастаешь Институт! Клянусь, я выступлю против тебя на Совете. Я возьму Смертный меч и расскажу Консулу Вайланду, почему Шарлотта будет в тысячу раз лучше тебя на этом посту! Я расскажу всем членам Совета, что здесь творится по ночам! И скажу им, что ты работаешь на Мортмэйна. И почему…
— Гидеон! — воскликнул Габриэль, перебивая брата. — Ведь ты же знаешь, что управление Институтом было последним желанием нашей матери? И это Фэйрчайлды виновны в ее гибели!..
— Ложь! — заметила Шарлотта и посмотрела на Бенедикта в упор. — Она наложила на себя руки, но не из-за моего отца. Спроси-ка лучше у своего отца, почему.
— Что вы несете? — закричал Габриэль. — Отец, как она смеет говорить такое?
— Потише, Габриэль, — жестко приказал Бенедикт, но в голосе его появился страх, как, впрочем, и в глазах. — Шарлотта, ты о чем?
— Вы прекрасно все поняли, Бенедикт. Вопрос в том, следует ли мне просветить Анклав. И ваших сыновей. Сами знаете, что тогда будет.
— Так это шантаж! — откинулся на спинку стула Бенедикт. — Чего же вы хотите?
Уилл не стерпел и воскликнул:
— Откажитесь от своих притязаний на Институт. Заступитесь за Шарлотту перед Советом. Объясните, почему ее не следует смещать с должности. Ведь вы прекрасный оратор, как-нибудь да выкрутитесь!
Бенедикт перевел взгляд на Шарлотту и усмехнулся:
— И это все?
— Не совсем, — ответила Шарлотта прежде, чем Уилл успел что-то сказать. — Расскажите, как вы связываетесь с Мортмэйном и где он сейчас.
Бенедикт хмыкнул:
— Связь была через Натаниэля Грея, но вы его убили, так что теперь источника информации больше нет.
— Значит, никому не известно, где теперь Мортмэйн? — ужаснулась Шарлотта.
— Уж точно не мне! К несчастью для вас, Мортмэйн не настолько глуп. Он хотел, чтобы я забрал у вас Институт, и тогда бы он разрушил его изнутри. Но у него есть и другие варианты, этот — лишь одна нить его паутины. Он давно ждал. И он непременно получит и Анклав, и ее, — кивнул он на Тессу.
— Что он со мной сделает? — не выдержала Тесса.
— Вот уж не знаю, — хитро улыбнулся Бенедикт. — Скажу только, что он постоянно справлялся о тебе. Экая трогательная забота о своей суженой!
— Он сказал, что создал меня. Что это значит?
— Не имею ни малейшего понятия. Да и с чего бы он стал поверять мне свои секреты?
— Ну да, — заметил Уилл, — ведь у вас так мало общего, не считая тяги к женщинам-демонам и к преступлениям.
— Уилл! — гневно воскликнула Тесса.
— Да я вообще не то имел в виду, — опешил Уилл, — я про «Клуб Преисподняя»!
— Довольно намеков, — вмешался Бенедикт. — Я хочу кое-что прояснить для своего сына. Пойми, Гидеон, если ты поддержишь Шарлотту, то тебе не место в моем доме. Не зря говорят, что на один гвоздь всего не вешают.
Гидеон молча поднял руки перед собой, будто хотел помолиться. Но ведь Сумеречные охотники не молятся, вспомнила Тесса и поняла, что он решил снять серебряное кольцо. Оно было похоже на фамильное кольцо Карстаирсов, только по ободку бежали языки пламени. Фамильное кольцо Лайтвудов. Гидеон положил его на край письменного стола и повернулся к брату:
— Габриэль, пойдем со мной!
— Сам знаешь, что не могу, — злобно сверкнул тот зелеными глазами.
— Все ты можешь! — Гидеон протянул брату руку. Бенедикт смертельно побледнел, наконец осознав, что теряет обоих сыновей. Он так сильно вцепился в край стола, что пальцы побелели. Тесса не отрываясь смотрела на его запястье: рукав задрался, обнажив тонкую бледную руку в черных бороздах, вившихся кругами. Ей стало дурно, и она поднялась. Уилл уже давно стоял рядом с ней. И только Шарлотта продолжала сидеть с каменным выражением лица. — Пожалуйста, Габриэль, пойдем со мной.
— А кто позаботится об отце? Что люди скажут, если мы оба покинем его? — В голосе Габриэля были горечь и отчаяние. — Кто будет управлять поместьями… и как же место в Совете?..
— Не знаю, но почему именно ты? Ведь Закон…
— Семья превыше Закона, Гидеон. — Голос юноши дрогнул. На миг взгляды братьев встретились, но потом Габриэль отвернулся, закусив губу, и встал позади отца, облокотившись на спинку его стула. Бенедикт улыбнулся — хоть в этом он победил.
Шарлотта поднялась, гордо задрав подбородок:
— Полагаю, завтра мы снова увидимся — в Зале заседаний. Надеюсь, вы меня поняли.
Она стремительно вышла вон, Гидеон и Тесса следом. Уилл ненадолго замер на пороге, бросив взгляд на Габриэля, но тот даже не повернул головы. Тогда Уилл пожал плечами и тоже вышел, хлопнув дверью.
Они молчали всю обратную дорогу, дождь хлестал по окнам кареты. Несколько раз Шарлотта пыталась заговорить с Гидеоном, но он не отвечал, уставившись на расплывчатый пейзаж за мутным стеклом. Тесса так и не поняла, был ли он зол или расстроен, а может, и доволен. Он сидел, сохраняя все то же бесстрастное выражение лица; Шарлотта объясняла ему, что в Институте обязательно найдется для него место, что они все ему безмерно благодарны. Наконец, когда карета свернула на Стрэнд, он сказал:
— А я-то думал, что Габриэль пойдет со мной. Ведь узнав про Мортмэйна…
— Он еще не осознал, — заметила Шарлотта. — Дай ему время.
— А откуда ты узнал? — Уилл внимательно посмотрел на Гидеона. — Мы сами лишь недавно узнали о твоей матери. И Софи сказала, что ты ничего не знал…