— Нужен тезаурус? — спросил Уилл. Он растянулся в одном из кресел с высокой спинкой рядом с камином в гостиной, его ботинки лежали на пуфике. Они были облеплены грязью, а теперь так же и пуфик. Обычно Шарлотта призвала бы его к ответу за это, но письмо от Алоизиуса, которое она получила этим утром, и которое она позвала их всех в гостиную обсудить, казалось, поглотило все ее внимание. — У тебя, кажется, заканчиваются слова.
— А он и правда, дегенеративный? — ровно спросил Джем из глубины своего кресла. — Я имею в виду, старому чудаку почти девяносто, а это, несомненно, настоящее отклонение.
— Я не знаю, — сказал Уилл. — Ты был бы удивлен тем, что вытворяют некоторые старики в Таверне Дьявола.
— Любой, кого ты знаешь, не сможет вытворить ничего такого, чтобы это удивило нас, Уилл, — сказала Джессамин, которая лежала на кушетке с влажной тряпкой на лбу. Она все еще не оправилась от своей головной боли.
— Дорогая, — с тревогой сказал Генри, обойдя вокруг стола и направившись туда, где видела его жена, — с тобой все хорошо? Ты выглядишь немного… пятнистой.
Он не был неправ. Красные пятна гнева вспыхнули на лице и шее Шарлотты.
— Я думаю, это очаровательно, — сказал Уилл. — Я слышал, что горошек последнее писк моды в этом сезоне.
Генри с тревогой погладил плечо Шарлотты.
— Может быть холодную тряпку? Чем я могу тебе помочь?
— Ты можешь поехать в Йоркшир и отрубить голову этому старому козлу. — Голос Шарлотты был бунтарским.
— А это не создаст некоторых неудобств с Конклавом? — спросил Генри. — В целом они не очень восприимчивы к, ну ты знаешь, обезглавливаниям и прочим вещам.
— О, — сказала Шарлотта в отчаянии. — Это все моя вина, не так ли? Я не знаю, почему думала, что я смогу расположить его к себе. Мужской кошмар.
— Что он точно тебе сказал? — сказал Уилл. — В письме, я имею ввиду.
— Он отказывается видеть меня или Генри, — сказала Шарлотта. — Он говорит, что никогда не простит мою семью за то, что сделал мой отец. Мой отец… — Она вздохнула. — Он был сложным человеком. Абсолютно преданный букве Закона, а Старкуэзеры всегда интерпретировали Закон более свободно. Мой отец думал, что они жили как попало там, на севере, как дикари, и он не стеснялся говорить так. Я не знаю, что еще он сделал, но, кажется, еще и оскорбил лично старого Старкуэзера. Не говоря уже о том, что он также сказал, что, если бы я действительно заботилась о том, что он думает обо всем об этом, я бы пригласила его на последнее заседание Совета. Как будто я отвечаю за такие вещи!
— А почему он не был приглашен? — спросил Джем. — Он слишком стар, поэтому совсем не подходит для управления Институтом. Он просто отказывается уйти в отставку, и пока Консул Вэйланд не заставляет его, но так же Консул и не приглашает его на заседания Совета. Я думаю, он надеется, что Алоизиус либо поймет намек, либо просто умрет от старости. Но отец Алоизиуса дожил до ста четырех. Мы можем оставаться дома еще в течение пятнадцати лет.
Шарлотта покачала головой в отчаянии.
— Ну, если он не хочет видеть тебя или Генри, разве ты не можешь отправить еще кого-нибудь? — спросила Джессамин скучающим голосом. — Ты управляешь Институтом; члены Анклава должны делать все, что ты скажешь.
— Но слишком многие из них на стороне Бенедикта, — сказала Шарлотта. — Они хотят посмотреть, как я потерплю неудачу. Я просто не знаю, кому я могу доверять.
— Ты можешь доверять нам, — сказал Уилл. — Отправь меня. И Джема.
— А что насчет меня? — сказала с негодованием Джессамин.
— Что на счет тебя? Ты действительно хочешь поехать, ты?
Джессамин подняла уголок влажной тряпки с глаз, чтобы свирепо посмотреть.
— На нескольких вонючих поездах всю дорогу до смертельно скучного Йоркшира? Нет, конечно же, нет. Я просто хотела, чтобы Шарлотта сказала, что она может мне доверять.
— Я доверяю тебе, Джесси, но ты явно не достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы поехать. Что печально, так как Алоизиус всегда питал слабость к хорошеньким личикам.
— Еще больше причин, почему мне следует поехать, — сказал Уилл.
— Уилл, Джем… — Шарлотта закусила губу. — Вы уверены? Совету вряд ли особенно понравились те независимые меры, которые вы предприняли в деле миссис Дарк.
— А должны были бы. Мы убили опасного демона! — запротестовал Уилл.
— И мы спасли Чёрча, — сказал Джем.
— Почему-то я сомневаюсь, что это засчитается в нашу пользу, — сказал Уилл. — Этот кот укусил меня три раза за ту ночь.
— Это, вероятно, засчитается в твою пользу, — сказала Тесса. — Или Джема, по крайней мере.
Уилл скорчил гримасу, но не казался сердитым; это было такое выражение лица, которое он мог состроить Джему, когда тот насмехался над ним. Возможно, они действительно могли быть вежливыми друг с другом, подумала Тесса. Он был вполне добр к ней в библиотеке позапрошлой ночью.
— Это кажется дурацким поручением, — сказала Шарлотта. Красные пятна на ее коже начали исчезать, но она выглядела несчастной. — Он вряд ли скажет вам хоть что-нибудь, если узнает, что я отправила вас. Если только…
— Шарлотта, — сказала Тесса, — есть способ, которым мы могли бы заставить его говорить с нами.
Шарлотта посмотрела на нее в замешательстве.
— Тесса, о чем ты… — она осеклась, а потом в ее глазах зажегся свет. — О, я поняла. Тесса, что за превосходная идея.
— О, какая? — спросила Джессамин с кушетки. — Какая идея?
— Если бы можно было разыскать какую-нибудь его вещь, — сказала Тесса, — и дать мне, я могла бы использовать это, чтобы превратиться в него. И, возможно, получить доступ к его воспоминаниям. Я смогу рассказать вам, что он помнит о Мортмене и Тенях, если помнит вообще что-нибудь.
— Тогда, ты поедешь с нами в Йоркшир, — сказал Джем. Внезапно все глаза в комнате посмотрели на Тессу. На мгновение она основательно испугалась и не сказала ничего.
— Вряд ли ей нужно сопровождать нас, — сказал Уилл. — Мы можем разыскать какую-нибудь вещь и привезти ее сюда.
— Но ранее Тесса говорила, что ей нужно использовать нечто, что сильно ассоциируется с владельцем, — сказал Джем. — А если то, что мы выберем, окажется неподходящим…
— Она так же говорила, что может использовать отрезанный ноготь или прядь волос.
— Таким образом, ты предлагаешь нам, сесть на поезд до Йорка, встретиться с девяностолетним человеком, подскочить к нему и повыдергивать его волосы? Я уверен, что Конклав будет в восторге.
— Они просто скажут, что вы сумасшедшие, — сказала Джессамин. — Они уже думают так, так что, какая разница, правда?
— Все зависит от Тессы, — сказала Шарлотта. — Это ее способности, которые ты просишь использовать; это должно быть ее решение.
— Ты сказал, что мы должны будем сесть на поезд? — спросила Тесса, глядя на Джема. Он кивнул, уклоняясь от ее взгляда.
— С Кингс-Кросс весь день отправляются поезда по великому северному маршруту, — сказал он. — Это всего лишь несколько часов.
— Тогда, я еду, — сказала Тесса. — Я никогда не бывала в поезде.
Уилл вскинул руки.
— И это все? Ты пойдешь, потому что никогда не бывала до этого в поезде?
— Да, — сказала она, зная, как сильно ее спокойное поведение сводит его с ума. — Я бы очень сильно хотела поехать на одном из них.
— Поезда ужасно грязные и прокуренные, — сказал Уилл. — Тебе не понравится это.
Тесса была непоколебима.
— Я не узнаю, понравится ли мне это, пока не попробую, не так ли?
— Я никогда не плавал голый в Темзе, но я знаю, что мне это не понравится.
— Но подумай, насколько бы это было интересно для туристов, — сказала Тесса, она увидела, что Джем наклонил голову, чтобы скрыть быстро проскочившую улыбку. — В любом случае, это не имеет значение. Я хочу поехать и я поеду. Когда мы выезжаем?
Уилл закатил глаза, но Джем по-прежнему ухмылялся.
— Завтра утром. Таким образом, мы приедем еще задолго темноты.
— Я должна отправить письмо Алоизиусу сообщение, чтобы он ожидал вас, — сказала Шарлотта, поднимая ручку. Она помедлила и посмотрела на них всех. — Это ужасная идея? Я… я чувствую себя так, как будто я не могу быть уверенной.
Тесса посмотрела на нее встревоженно — видеть Шарлотту такой, сомневающуюся в своих собственных инстинктах, заставили ее еще больше ненавидеть Бенедикта Лайтвуда и его когорту даже больше, чем прежде. Генри подошел и нежно положил руку на плечо своей жены.
— Единственная альтернатива, кажется, не делать ничего, дорогая Шарлотта, — сказал он. — А ничего неделанием, я думаю, редко добиваются хотя бы чего-нибудь. Кроме того, что может пойти неправильно?
— О, ради Бога, я не хочу, чтобы ты спрашивал об этом, — с пылом ответила Шарлотта, но она наклонилась над бумагой и начала писать.
В этот день была вторая тренировка Тессы и Софи с Лайтвудами. Переодевшись в тренировочную форму, Тесса покинула свою комнату, чтобы найти Софи, ждущую ее в коридоре. Она так же была одета для тренировок, ее волосы были профессионально собраны сзади узлом, а выражение ее лица было мрачным.
— Софи, что с тобой? — спросила Тесса, идя в ногу рядом с ней. — На тебе лица нет.
— Ну, если ты хочешь знать… — Софи понизила голос. — Это Бриджет.
— Бриджет? — Ирландская девушка была почти невидимой на кухне, с тех пор, как она прибыла, в отличие от Сирила, который был то здесь, то там, выполняя поручения, как и Софи. Последним воспоминанием о Бриджет было то, как она сидела на Габриэле Лайтвуде с ножом. Она позволила себе остановиться на этом приятном моменте. — Что она сделала?
— Она просто… — Софи выпустила порывистый вздох. — Она не очень любезна. Агата была моим другом, но Бриджет… ну, у нас есть привычка общаться между собой, слугами, вы знаете, обычно, но Бриджет просто не разговаривает. Сирил достаточно дружелюбен, но Бриджет просто сидит на кухне и поет эти ужасные ирландские баллады. Я держу пари, она поет одну из них сейчас.
Они отошли не так далеко от двери буфетной; Софи жестом показала Тессе следовать за ней и они вместе вплотную подобрались к двери и заглянули внутрь. Буфетная была довольно большой с дверьми, ведущими на кухню и кладовую. Буфет был заставлен едой, предназначенной для обеда — рыба и овощи, которые позже будут очищены и приготовлены. Бриджет стояла у раковины, ее волосы топорщились вокруг ее головы дикими рыжими кудрями, которые стали вьющимися из-за влажности. А так же она пела; Софи была полностью права на этот счет. Ее голос, дрейфующий над звуками воды, б