— Конечно, если это можно выяснить. Любая информация, которую мы сможем собрать о Мортмене может быть полезна.
— Я могу сказать себе, что это имя он дал сам себе, — сказал Фелл. — Оно звучит, как имя Сумеречного охотника.
Подобное имя может взять кто-то, с черным юмором и испытывающий недобрые чувства к Нефилиму. Морт мен…
— Рука смерти, — предложила Джессамин, которая гордилась своим французским.
— Это заставляет задуматься, — сказала Тесса.
— Если бы Конклав просто дал Мотрмену то, что он хотел, репарации, стал бы он таким, какой он сейчас? И вообще существовал бы тогда клуб Пандемониум?
— Тесса… — начала Шарлотта, но Рагнор Фелл знаком попросил ее замолчать. Он изумленно посмотрел на Тессу.
— Ты можешь менять облик, не так ли? — сказал он. — Магнус Бейн говорил мне о тебе. Говорят, что на тебе вообще нет отметки.
Тесса сглотнула и посмотрела прямо ему в глаза. Они были несоответствующими ему человеческими глазами, обычные на необычном лице.
— Нет. Нет отметки.
Он ухмыльнулся за своей вилкой.
— Я предполагаю, они искали везде?
— Я уверена, Уилл пытался, — сказала Джессамин скучающим тоном. Серебро Тессы стукнулось о ее тарелку. Джессамин, которая давила горох плоской стороной ножа, подняла глаза, когда ошеломленная Шарлотта проговорила:
— Джессамин!
Джессамин пожала плечами.
— Ну, он такой.
Фелл со слабой улыбкой на лице вернулся к своей тарелке.
— Я помню отца Уилла. Он был в самом деле дамским угодником. Они не могли ему сопротивляться. Пока он не встретил мать Уилла, конечно. Тогда он бросил все это и стал жить в Уэльсе просто, чтобы быть с ней. Вот, что с ним произошло.
— Он влюбился, — сказал Джем. — Не правда ли это странно.
— Влюбиться, — сказал колдун по-прежнему со слабой улыбкой. — Это больше похоже на «стремительность мчаться». Или «стремглав рухнуть». Тем не менее, всегда есть мужчины, для которых существует только одна женщина, и будет только она или ничего.
Шарлотта посмотрела на Генри, но он казался полностью погруженным в свои мысли, подсчитывая что-то, если бы кто-то знал что, на пальцах. Сегодня он был одет в розовый с фиолетовым жилет, а на его рукаве был соус. Плечи Шарлотты заметно тяжело опустились, и она вздохнула.
— Хорошо, — сказала она. — Судя по всему, они были очень счастливы вместе…
— Пока они не потеряли двоих из трех детей, и Эдмунд Херондейл не проиграл все, что они имели, — сказал Фелл. — Но я думаю, что ты никогда не рассказывала юному Уиллу об этом.
Тесса и Джем обменялись взглядами. «Моя сестра мертва», сказал Уилл.
— В таком случае, у них было трое детей? — спросила она. — У Уилла было две сестры?
— Тесса. Пожалуйста. — Шарлотта выглядела обеспокоенной. — Рагнор. Я никогда не нанимала тебя, чтобы вторгаться в частную жизнь Герондейлов или Уилла. Я сделала это, потому что обещала Уиллу, что я скажу ему, если его семья пострадает.
Тесса подумала о Уилле, двенадцатилетнем Уилле, цепляющимся за руку Шарлотты, умоляя рассказать ему, если его семья умрет. «Зачем он убежал»? — подумала она сотый раз. Зачем было оставлять их? Она уже подумала, что, возможно, они ему все равно, но ясно, что ему не все равно. По-прежнему не все равно. Она не могла заставить свое сердце прекратить сжиматься от мысли о том, как он взывал к своей сестре. Если он любил Сесилию, как она когда-то любила Нейта… Мортмейн сделал что-то его семье, подумала она. Как он сделал ее семье. Это особым образом связывало их друг с другом, ее и Уилла. Не зависимо от того знал ли он это или нет.
— Не зависимо от того, что Мортмейн планировал, — услышала она свой голос, — он планировал это долгое время. Так как до того, как я родилась, когда он обманом или принуждением заставил моих родителей «создать» меня. И теперь мы знаем, много лет назад он принял участие в делах семьи Уилла и перевез их в поместье Ревенскар. Я боюсь, мы как шахматные фигурки, которые он передвигает по доске, и результат игры уже известен ему.
— Это то, что он желает, чтобы мы думали, Тесса, — сказал Джем. — Но он всего лишь человек. И каждое открытие, которое мы делаем о нем, делает его все более уязвимым. Если бы мы не были угрозой, он бы не отправил автоматы, чтобы предупредить нас держаться подальше.
— Он точно знал, где мы будем…
— Нет ничего опаснее, чем человек, склоненный к мести, — сказал Рагнор. — Человек, которого склоняли к ней почти три десятка лет, который вырастил ее из крошечного, ядовитого семени в живой, душащий цветок. Он доведет это до конца, если вы первыми не покончите с ним.
— Тогда мы покончим с ним, — сказал Джем коротко. Тесса не слышала, чтобы он говорил когда-либо так угрожающе.
Тесса посмотрела вниз на свои руки. Они были бледнее, чем когда она жила в Нью-Йорке, но они были ее руками, такими знакомыми, указательный палец немного длиннее, чем средний, с ярко выраженными полумесяцами на ногтях. Она могла бы «изменить» их, подумала она. «Я могла бы стать чем угодно, кем угодно». Она никогда прежде не чувствовала себя более изменчивой, более текучей или более потерянной.
— Действительно. — Тон Шарлотты был твердым. — Рагнор, я хочу знать, почему семья Герондейлов живет в этом доме, который принадлежит Мортмейну, и я хочу позаботиться о том, чтобы они были в безопасности. И я хочу сделать это без Бенедикта Лайтвуда и без того, чтобы остальная часть Конклава прослышала об этом.
— Я понимаю. Ты хочешь, чтобы я следил за ними как можно тише, а так же по расспрашивал о Мортмене в этом районе. Если он перевез их туда, то, должно быть, с определенной целью.
Шарлотта выдохнула.
— Да.
Рагнор покрутил свою вилку.
— Это будет дорого.
— Да, — сказала Шарлотта. — Я готова заплатить.
Фелл усмехнулся.
— Тогда я готов вытерпеть овец.
Остаток обеда прошел в неуклюжей беседе с Джессамин, которая капризно ломала еду, но не ела ее, Джемом, необычно тихим, Генри, бормочущим про себя уравнения, и Шарлоттой с Феллом, детализирующими свой план по защите семьи Уилла. Насколько Тесса одобряла эту идею, а она одобряла ее, но было что-то в колдуне, что заставило ее чувствовать себя неудобно с ним, как ей до этого никогда не было, и она была рада, когда обед закончился, и она смогла уйти в свою комнату с экземпляром Незнакомки из Уайлдфелл-Холла.
Это была не самая ее любимая книга сестер Бронте, в первую очередь это была Джейн Эйр, а затем Грозовой перевал, а на третьем месте была Незнакомка, но она читала первые две так много раз, что для нее уже не было сюрпризов на их страницах, только такие знакомые фразы, они стали почти как старые друзья. То, что действительно она хотела прочитать, это Повесть о двух городах, но Уилл цитировал Сидни Картона достаточное часто, поэтому она боялась, что выбор этой книги сейчас заставит ее думать о нем, и нервничать еще больше. В конце концов, он никогда не цитировал Дарней, только Сидни, пьяного, разрушенного и распущенного. Сидни, который умер во имя любви.
Было уже темно, и ветер дул порывами дождя в оконное стекло, когда в ее дверь постучали. Это была Софи, которая несла письмо на серебряном подносе.
— Письмо для вас, мисс.
Тесса с удивлением отложила книгу.
— Письмо для меня? — Софи кивнула и подошла ближе, протягивая поднос.
— Да, но на нем не сказано от кого. Мисс Лавлейс почти вырвала его, но мне удалось сохранить его, она такая любопытная.
Тесса взяла конверт. Оно, действительно, было адресовано ей, написанное наклоненным, незнакомым почерком на плотной кремового цвета бумаге. Она перевернула его один раз и начала открывать, и поймала любопытный взгляд широко раскрытых глаз Софи, отражающихся в окне. Она повернулась и улыбнулась ей.
— Это все, Софи, — сказала она.
Таким способом, она читала, героини романов отпускали слуг, и это казалось правильным. С разочарованным взглядом Софи взяла поднос и удалилась из комнаты. Тесса развернула письмо и разложила его на коленях.
Дорогая благоразумная мисс Грей,
Я пишу Вам от имени общего друга Уильяма Герондейла.
Я знаю, что это его привычка приходить и уходить, по большей части уходить, из Института, когда ему заблагорассудится, и поэтому может быть пройдет некоторое время прежде, чем поднимут тревогу из-за его отсутствия. Но я спрашиваю вас, с уважением, как одного из тех, кто имеет здравый смысл не допускать, что его отсутствие является чем-то обыкновенным.
Я видел его сам вчера вечером, и он был, мягко говоря, растерянный, когда покидал мою резиденцию. У меня есть причина беспокоиться, что он может причинить себе вред, и поэтому я предполагаю, что следует обнаружить его местонахождение ради его безопасности.
Его тяжело любить, но я верю, что вы видите все самое хорошее в нем, как и я, мисс Грей, и вот почему я смиренно пишу свое письмо вам.
Ваш покорный слуга,
Магнус Бейн
Постскриптум: На вашем месте, я бы не показывал письмо миссис Бранвелл. Просто предложение.
М. Б.
Хотя чтение письма Магнуса и заставило ее почувствовать себя как если бы ее вены горели, она как-то прожила остаток вечера и ужина без того, что бы — как она думала — выдать себя каким-либо знаком ее страданий. Казалось, что Софи мучительно долго помогала ей раздеться, расчесывала ее волосы, растапливала огонь, и рассказывала дневные сплетни. (Кузина Сирила работала в доме Лайтвудов и рассказывала, что Татьяна, сестра Габриэля и Гидеона, должна вернуться из медового месяца на Континент со своим новым мужем со дня на день. Домочадцы были взволнованы, так как у нее, по слухам, самый неприятный характер).
Тесса пробормотала что-то о том, что она, должно быть, переняла его у своего отца. Нетерпение сделал ее голосом хриплым, но Софи только мешало то, что Тесса настаивала на том, чтобы поскорее выпить свой отвар из мяты, потому что она так измучена, что ей больше нужен сон, чем чай.