— И затем ты идешь на Уайтчепел и отдаешь свои деньги людям, которые делают эти наркотики и пристращают других людей к ним, как будто это для тебя своего рода выходной на континенте. О чем ты думал?
— Но это вообще не имело к Джему никакого отношения…
— Ты просто не думал о нем, — сказала Тесса. — Но, возможно, следовало бы. Ты не понимаешь, что он думает, что ты сделал посмешище из того, что убивает его? А еще предполагается, что ты его брат.
Уилл побелел.
— Он не может так думать.
— Но он так думает, — сказала она. — Он понимает, что тебе наплевать, что другие люди думают о тебе. Но я полагаю, что он всегда ожидал, что тебе не будет наплевать на то, что думает он. Вот что он чувствовал.
Уилл наклонился вперед. Свет от камина рисовал узоры на его коже, делая синяк на его щеке черным.
— Мне не наплевать, что люди думают обо мне, — сказал он с удивительной глубиной, глядя на пламя. — Это все, о чем я думаю… о том, что другие думают, что они думают обо мне, и я о них. Это сводит меня с ума. Я хотел сбежать…
— Ты же не имеешь это в виду. Уилл Герондейл, размышляющий о том, что он нем думают люди? — Тесса попыталась сделать свой тон насколько возможно легкомысленным.
Выражение его лица поразило ее. Оно не было закрытым, а наоборот открытым, как будто он был пойман в тот момент, когда он отчаянно хотел поделиться своими мыслями, но не мог. Это парень, который забрал мои личные письма и спрятал их в своей комнате, подумала она, но она не могла настроить себя, чтобы разозлиться. Она думала, что будет разъярена, когда увидит его снова, но она была только озадачена и удивлена. Разве не показывало любопытство по отношению к людям, что было совсем не в духе Уилла, в первую очередь, желание прочесть письма? В его лице, в его голосе было что-то новое.
— Тесс, — сказал он. — Это все, о чем я думаю. Я никогда не смотрел на тебя, не думая о том, что ты думаешь обо мне, и боязни…
Он прервался, когда дверь в гостиную открылась и вошла Шарлотта, за которой шел высокий мужчина, чьи яркие светлые волосы светились, как подсолнечник в тусклом свете. Уилл быстро обернулся, его лицо пришло в движение. Тесса уставилась на него. Что он хотел сказать?
— О! — Шарлотта была явно поражена, увидев их здесь. — Тесса, Уилл… Я не знала, что вы здесь.
Руки Уилла были сжаты в кулаки по бокам, его лицо в тени, но голос остался ровным, когда он ответил:
— Мы увидели огонь. Такой же холодный, как лед, как во всем доме.
Тесса встала.
— Мы просто продолжим наш путь
— Уилл Герондейл, приятно, видеть тебя в добром здравии. И Тесса Грей! — Блондин отделился от Шарлотты и подошел к Тессе, сияя, как будто он знал ее. — Умеющая изменять форму, правильно? Очень рад познакомиться. Как любопытно.
Шарлотта вздохнула.
— Мистер Вулси Скотт, это Мисс Тесса Грей. Тесса, это Мистер Вулси Скотт, глава Лондонской стаи вервольфов, и старый друг Конклава.
— Очень хорошо, — сказал Гидеон, как только дверь закрылась за Тессой и Уиллом. Он повернулся к Софи, которая неожиданно очень остро осознала насколько комната большая, и насколько маленькой чувствуешь себя внутри нее. — Будем ли мы продолжать тренировку.
Он протянул ей нож, сияющий, как серебряный жезл в полумраке комнаты. Его зеленые глаза были спокойны. Все в Гидеоне было спокойным — его взгляд, его голос, то, как он держался. Она вспомнила, что чувствовала, когда эти спокойные руки обнимали ее, и непреднамеренно задрожала. Она никогда до этого не оставалась с ним наедине, и это пугало ее.
— Я не думаю, что моя душа лежит к этому, Мистер Лайтвуд, — сказала она. — Я в любом случае высоко ценю ваше предложение, но…
Он медленно опустил руки.
— Ты думаешь, что я не провожу подготовку с тобой серьезно?
— Я думаю, что вы очень великодушный. Но я должна посмотреть фактам в лицо, не так ли? Эти тренировки никогда не были ради меня или Тессы. Это все было ради твоего отца и Института. А теперь, когда я ударила твоего брата… — она почувствовала, что ее горло сжалось. — Миссис Бранвелл будет разочарована во мне, если узнает.
— Ерунда. Он заслужил это. И не имеет большого значения кровная месть между нашими семьями, которая приходит на ум. — Гидеон небрежно схватил пальцами серебряный нож и засунул его за пояс. — Шарлотта, возможно, дала бы тебе прибавку к жалованию, если бы она узнала.
Софи покачала головой. Они были всего в нескольких шагах от скамьи. Она опустилась на нее, чувствуя себя истощенной.
— Вы не знаете Шарлотту. Она бы почувствовала, что это ее долг чести, наказать меня.
Гидеон сел на скамейку, не рядом с ней, а напротив, а с противоположной стороны, так далеко от нее, насколько он только мог. Софи не могла решить, рада ли она этому или нет.
— Мисс Коллинз, — сказал он. — Есть кое-что, что вы должны знать.
Она сцепила пальцы.
— Что это?
Она немного наклонился вперед, его широкие плечи сгорбились. Она даже смогла увидеть пятнышки серого цвета в его зеленых глазах.
— Когда мой отец вызвал меня из Мадрида, — сказал он, — я не хотел возвращаться. Я никогда не был счастлив в Лондоне. Наш дом стал несчастным местом с тех пор, как умерла моя мать. — Софи просто смотрела на него. Она не могла придумать слов. Он был Сумеречным охотником и джентльменом, а все же, кажется, он решил открыть ей свою душу. Даже Джем, несмотря на всю его нежную доброту, никогда не делал этого. — Когда я услышал об этих тренировках, я подумал, что они ужасной тратой моего времени. Я рисовал в своем воображении двух очень глупых девиц, незаинтересованных в каком-либо обучении. Но это описание не подходит ни к Мисс Грей, ни к тебе. Мне следует сказать тебе, что я обычно тренировал младших Сумеречных охотников в Мадриде. И довольно многие из них не имели таких природных способностей, какие есть у тебя. Ты талантливая ученица, и это удовольствие учить тебя.
Софи почувствовала, что краска прихлынула к ее лицу.
— Ты же не серьезно.
— Вполне серьезно. Я был приятно удивлен в первый раз, когда пришел сюда, а потом снова в следующий раз и в следующий. Я понял, что жду с нетерпением следующую тренировку. На самом деле, было бы справедливо сказать, что после моего возвращения домой, я ненавидел все в Лондоне, за исключением этих часов здесь, с вами.
— Но ты говорил «ай диос мио» каждый раз, когда я роняла свой кинжал…
Он усмехнулся. Улыбка осветила его лицо, изменив его. Софи уставилась на него. Он не был так красив, как Джем, но он был очень привлекательным, особенно, когда улыбался. Улыбка, казалось, дотянулась и коснулась ее сердца, ускоряя его ритм.
Он Сумеречный охотник, подумала она. И джентльмен. Ей не следует думать о нем в таком ключе. Нужно прекратить это. Но она не могла прекратить, это было сделать еще тяжелее, чем она выкинуть Джема из головы. Однако если с Джемом она чувствовала себя в безопасности, то с Гидеоном она чувствовала волнение, как будто молния пробегала вверх и вниз по венам, потрясая ее. И все же она не хотела позволить этому ощущению исчезнуть.
— Я говорю по-испански, когда у меня хорошее настроение. Тебе так же нужно это знать обо мне.
— Значит, это было не из-за того, что ты так устал от моей неумелости, что желал сброситься с крыши?
— Как раз наоборот. — Он наклонился ближе к ней. Его глаза были зелено-серыми, цвета бурного моря. — Софи? Могу я тебя кое-что спросить?
Она знала, что ей следует поправить его, попросить называет ее мисс Коллинз, но она не сделала этого.
— Я… да?
— Чтобы не случилось с тренировками, я могу увидеть тебя снова?
Уилл поднялся на ноги, но Вулси Скотт по-прежнему разглядывал Тессу, подперев рукой щеку, изучая ее, как будто она была чем-то, что находится под стеклом на естествоведческой выставке. Он выглядел совсем не так, как, она могла подумать, должен был бы выглядеть лидер стаи вервольфов. Ему, вероятно, было что-то около двадцати-двадцати пяти, он был высоким, но изящно стройным, со светлыми волосами почти до плеч, одетый в вельветовый жакет, бриджи и длинный шарф с пейслинским узором. Тонированный монокль закрывал один из бледно-зеленых глаз. Он выглядел, как люди на картинках, которых она видела в Панче, называющие себя эстетами.
— Восхитительно, — наконец произнес он. — Шарлотта, я настаиваю, чтобы они остались, пока мы будем разговаривать. Они такая очаровательная пара. Посмотри, как его темные волосы оттеняют ее бледную кожу…
— Спасибо, — сказала Тесса, ее голос перешел на несколько октав выше, чем обычно, — Мистер Скотт, вы очень добры, но между мной и Уиллом нет привязанности. Я не знаю, что вы слышали…
— Ничего! — заявил он, бросившись в кресло и обматывая шарф вокруг себя. — Вообще ничего, я тебя уверяю, хотя твой румянец противоречит твоим словам. А сейчас пошлите, присядем. Нет нужды пугаться меня. Шарлотта, позвони, чтобы принесли чай. У меня пересохло в горле.
Тесса посмотрела на Шарлотту, которая пожала плечами, как бы говоря: ничего не поделаешь. Тесса медленно села снова. Уилл тоже сел. Она не смотрела на него. Она не могла это сделать при Вулси Скотте, ухмыляющемся им так, как будто он знал что-то, чего не знала она.
— А где молодой мистер Карстейрс? — спросил он. — Восхитительный мальчик. Такой интересной раскраски. И так талантлив в игре на скрипке. Конечно, я слышал, как сам Гарсен играл в Парижской Опере, а после этого, все звучит просто, как угольная пыль, царапающая барабанные перепонки. Сожалею по поводу его болезни.
Шарлотта, которая вышла из комнаты, чтобы позвать Бриджет, вернулась и села, разглаживая юбки.
— В некотором смысле, это то, о чем я хотела поговорить с тобой…
— О, нет, нет, нет. — Откуда ни возьмись, у Скотта в руках появилась майоликовая коробочка, которую протянул в направлении Шарлотты. — Никаких серьезных обсуждений, пожалуйста, пока я не выпью чай и не покурю. Египетскую сигару? — Он предложил ей коробочку. — Они лучшие из доступного.