— Мне плевать, — солгала Тесса, ее голос слегка дрогнул. Несмотря на все, слышать, что ее брат ненавидел ее больнее, чем она могла бы себе представить. — Он говорил, кто я? Почему у меня есть способности?
— Он сказал, что твой отец был демоном. — Губы Джессамин дернулись. — И что твоя мать была Сумеречным охотником.
Дверь тихо открылась, настолько тихо, что Магнуса, находящегося на грани сна и реальности, этот шум не разбудил. Он посмотрел вверх. Он сидел в кресле у камина, так как его любимое место на диване было занято Уиллом. Уилл с окровавленными рукавами рубашки спал тяжелым сном из-за наркотиков и лекарств. Его предплечье было перевязано до локтя, его щеки покраснели, свою невредимую руку он подложил под голову вместо подушки. Зуб, который Уилл вытащил из своей руки, лежал на столе рядом с ним, блестая, как бильярдный шар. Дверь в гостиную, находящаяся за ним, была открыта…
И там, в проходе под аркой, стояла Камилла. На ней был черный бархатный дорожный плащ, надетый поверх платья изумрудного цвета, который соответствовал цвету ее глаз. Ее волосы были собраны высоко на голове изумрудной гребенкой, и пока он наблюдал за ней, она снимала свои белые лайковые перчатки, нарочно медленно, одну за другой, и положила их на столик у двери.
— Магнус, — сказала она, и ее голос, как всегда, звучал как серебристые колокольчики. — Скучал по мне?
Магнус сел прямо. Свет от камина играл на блестящих волосах Камиллы, на ее гладкой белой коже. Она была необычайно красива.
— Я даже не предполагал, что ты почтишь меня сегодня своим присутствием.
Она посмотрела на Уилла, спящего на диване. Ее губы искривились.
— Ясно.
— Ты не отправила сообщение. Фактически ты не присылала мне сообщений с тех самых пор, как покинула Лондон.
— Ты упрекаешь меня, Магнус? — Камиллу казалось, забавляло это. Скользнув за диван, она наклонилась над спинкой, заглянув в лицо Уилла. — Уилл Герондейл, — сказала она. — Он прекрасен, не правда ли? Он твое новое развлечение?
Вместо ответа, Магнус скрестил свои длинные ноги перед ним. Камилла наклонилась ее ниже. Так что ее дыхание шевелило темные завитки волос на лбу Уилла.
— Могу я поцеловать его?
— Нет, — сказал Магнус. — Где ты была, Камилла? Каждую ночь, лежа здесь на диване, в ожидании услышать твои шаги в зале, я задавался вопросом, где же ты. Ты могла, по крайней мере, сказать мне.
Она выпрямилась, закатывая глаза.
— Ох, хорошо. Я была в Париже, чтобы купить несколько подходящих платьев. Столь необходимый отдых от драм Лондоне.
Наступила долгая тишина.
Затем:
— Ты врешь, — сказал Магнус.
Ее глаза расширились.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что это правда. — Он достал смятое письмо из своего кармана и бросил на пол между ними. — Нельзя отследить вампира, но можно отследить его помощника. Ты взяла Уолкера с собой. Было достаточно легко для меня разыскать его в Санкт-Петербурге. У меня есть информаторы там. Они сказали мне, что ты жила там с человеческим любовником.
Камилла смотрела на него, улыбка играла на ее лице.
— И это заставило тебя ревновать?
— А ты хотела, что бы я ревновал?
— Ca m’est egal, — сказала Камилла, кинув на французском, который она использовала, когда хотела по-настоящему его разозлить. — Мне все равно. Для меня все одно. У него не было ничего общего с тобой. Он был развлечением, пока я была в России, ничего больше.
— И сейчас он…
— Мертв. Таким образом, он вряд ли является конкурентом для тебя. Ты должен разрешать мне маленькие развлечения, Магнус.
— Иначе?
— Иначе я буду чрезмерно страдать.
— Поэтому ты рассердилась на своего человеческого любовника и убила его? — спросил Магнус. — А как же жалость? Сострадание? Любовь? Или ты не испытываешь эти эмоции?
— Я люблю, — сказала Камилла с негодованием. — Ты и я, Магнус, мы проверены вечностью, такая любовь не может быть понята смертными — это темное негасимое пламя против их краткого распыленного света. Какое тебе до них дело? Преданность — человеческое понятие, основанное на идее, что мы находимся здесь короткий промежуток времени. Ты не можешь требовать моей верности целую вечность.
— Как глупо с моей стороны. Я думал, я могу. Я думал, что могу, по крайней мере, ожидать честности от тебя.
— Ты смешон, — сказала она. — Ребенок. Ты ожидаешь от меня морали, присущей людям, когда я не человек, так же как и ты. Несмотря ни на что, ты практически ничего не можешь поделать с этим. Мне никто не будет диктовать условия, особенно не какой-то полукровка. — Это было оскорбительное слово от нечисти для колдуна. — Ты предан мне. Ты сам так сказал. Твоя преданность должна просто вытерпеть мои увлечения, и тогда мы отлично поладим. Если нет, я брошу тебя. Я не думаю, что ты хочешь этого.
В ее голосе была небольшая насмешка, пока она говорила, и она что-то сломала внутри Магнуса. Он вспомнил чувство тошноты в горле, когда письмо пришло из Санкт-Петербурга. И все же он ждал ее возвращения, надеясь на то, что она все объяснит. Что извинится. Попросит его любить ее снова. Теперь, когда он понял, что он не стоит для нее ничего, что никогда не стоял, красный туман застлан его глаза. Он, казалось, на мгновение сошел с ума, только так можно объяснить то, что он сделал дальше.
— Мне все равно. — Он поднялся на ноги. — Теперь у меня есть Уилл.
Ее рот открылся.
— Ты же не серьезно. Сумеречный охотник?
— Хоть ты и бессмертна, Камилла, твои чувства пусты и мелочны. Чувства Уилла нет. Он понимает что значит любить. — Магнус, произнеся эту безумную речь с большим достоинством, прошел через комнату и потряс Уилла за плечо. — Уилл. Уильям. Проснись. Затуманенные голубые глаза Уилла открылись. Он лежал на спине, глядя вверх, и первое, что он увидел, было лицо Камиллы, когда она наклонилась над спинкой дивана, относительно него. Он дернулся, чтобы сесть в вертикальное положение.
— Ради Ангела…
— О, ш-ш, — лениво сказала Камилла, улыбаясь так, чтобы показать кончики своих небольших клыков. — Я не обижу тебя, нефилим.
Магнус потянул Уилла, чтобы поставить его на ноги.
— Хозяйка дома вернулась, — сказал он.
— Я вижу это. — Уилл покраснел, воротник его рубашки был темным от пота. — Очаровательно, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и Магнус не был уверен, имеет ли он ввиду, что он очарован встречей с Камиллой, или в восторге от последствий обезболивающих заклинаний, которые Магнус применил к нему, что, конечно же, возможно, или он просто молол вздор.
— И поэтому, — сказал Магнус, значительно сдавливая руку Уилла, — мы должны идти.
Уилл посмотрел на него, моргнув.
— Идти куда?
— Не тревожься об этом сейчас, любовь моя.
Уилл моргнул снова.
— Извините? — он посмотрел вокруг, как будто он ожидал, что за ним будут наблюдать люди. — Я… где мое пальто?
— Испорчено кровью. Арчер избавился от него. — Он кивнул в сторону Камиллы. — Уилл охотился на демонов всю ночь. Он такой храбрый.
Выражение лица Камиллы было смесью удивления и раздражения.
— Я храбрый, — сказал Уилл. Он был доволен собой. Обезболивающие средства расширили его зрачки, поэтому это глаза выглядели очень темными.
— Да, ты такой, — сказал Магнус и поцеловал его. Это был не самый впечатляющий поцелуй, впрочем, Уилл так махал своей свободной рукой, как будто на него села пчела. Магнус надеялся, что Камилла примет это за страсть. Когда они разъединились, Уилл выглядел ошеломленным. Так же как и Камилла, если уж на то пошло.
— Теперь, — сказал Магнус, надеясь, что Уилл вспомнит, что он был должен ему, — мы должны идти.
— Я… но… — Уилл качнулся в сторону. — Зуб! — он бросился через всю комнату, достал его и засунул в карман на жилетке Магнуса. Затем, подмигнув Камилле, Магнус подумал, что один Бог знает, как она это интерпретирует, он неторопливой походкой вышел из комнаты.
— Камилла, — начал Магнус.
Она скрестила руки на груди и язвительно посмотрела на него.
— Завести любовную связь с Сумеречным охотником за моей спиной, — сказала она ледяным тоном, и без очевидного лицемерия, присущего ее положению. — К тому же в моем собственном доме! Серьезно, Магнус. — Она указала на дверь. — Пожалуйста, покинь мою резиденцию, и больше не возвращайся. Надеюсь, мне не придется просить тебя дважды.
Магнус был только рад угодить.
Несколько мгновений спустя он присоединился к Уиллу на мостовой за пределами дома, пожимая плечами пальто, это было все, чем он сейчас владел, помимо того, что было в его карманах, и застегивая пуговицы, чтобы защититься от холодного ветра. Осталось недолго, подумал Магнус, до того, как первые серые лучи рассвета осветят небо.
— Ты только что поцеловал меня? — спросил Уилл.
Магнус моментально принял решение.
— Нет.
— Я думаю…
— В некоторых случаях последствиями обезболивающих заклинаний могут быть очень странные галлюцинации.
— Оу, — сказал Уилл. — Как странно.
Он оглянулся и посмотрел на дом Камиллы. Магнус увидел окно гостиной, плотно задернутые красные бархатные занавески.
— Что мы теперь будем делать? Я говорю о вызове демона? У нас есть куда пойти?
— У меня есть куда пойти, — сказал Магнус, вознося безмолвную благодарность навязчивой идее Уилла по поводу вызова демона. — У меня есть друг, у которого я могу остановиться. А ты идешь обратно в институт. Я займусь твоим проклятым зубом демона, как только смогу. Я отправлю тебе сообщение, когда что-нибудь узнаю.
Уилл медленно кивнул, потом посмотрел на черное небо.
— Звезды, — сказал он. — Я никогда не видел их такими яркими. Ветер разогнал туман, я думаю.
Магнус вспомнил радость на лице Уилла, когда он стоял окровавленный в гостиной Камиллы, сжимая зуб демона в руке. Так, или иначе, он не думал, что звезды каким-то образом изменились.
— Сумеречный охотник? — ахнула Тесса. — Это невозможно. — Она обернулась и посмотрела на Шарлотту, чье лицо было отражением ее собственного шока. — Это невозможно, не правда ли? Уилл сказал мне, что отпрыски Сумеречных Охотников и демонов мертворожденные.