– Мне нравится твоя идея, – сказала она Джему. – К тому же я действительно знаю немало. Я почти дочитала Кодекс.
– И никто не удивится, что я взял тебя в Йорк, – заметил Джем. – Как кандидатке на Восхождение тебе будет полезно узнать о других Институтах. А ты как считаешь? – Он повернулся к Уиллу.
– Отлично придумано, – ответил тот, не отрываясь от окна. Зеленые луга сменились пустошами; лишь кое-где попадались валки свежескошенной травы и нагромождения черных камней.
– А сколько еще есть Институтов, кроме того, что в Лондоне? – спросила Тесс.
– В Британии? – Джем принялся загибать пальцы. – В Лондоне, в Йорке, еще один в Корнуолле, рядом с замком Тинтагель, в Кардиффе и в Эдинбурге. Но все они подчиняются Лондонскому, а тот, в свою очередь, Идрису.
– Гидеон Лайтвуд сказал, что он был в Мадридском Институте. Что он там делал?
– Штаны просиживал, – буркнул Уилл.
– Когда нам исполняется восемнадцать, мы заканчиваем обучение и отправляемся путешествовать, – принялся объяснять Джем, пропустив его слова мимо ушей. – Сумеречные охотники в разных Институтах пользуются разными приемами, и узнать о них будет совсем нелишним. Гидеон уехал всего пару месяцев назад. Если Бенедикт так скоро отозвал сына в Лондон, значит, его назначение – всего лишь вопрос времени, – невесело закончил Джем.
– Но ведь это не так, – твердо сказала Тесс и, заметив, что тревога не ушла из его серых глаз, решила сменить тему. – А где находится Нью-Йоркский Институт?
– Ты думаешь, мы все адреса наизусть помним? – поинтересовался Уилл, и что-то в его голосе заставило Джема внимательно посмотреть на друга.
– Что-то не так?
Уилл стащил с головы шляпу и положил ее на сиденье, потом поднял глаза на спутников. Тесс заметила, что при всей своей привлекательности Уилл в последнее время как-то потускнел. Его внутренний огонь, прежде ярко пылавший, начал затухать, словно Эрондейл, подобно Сизифу, катил в гору камень и уже порядком выбился из сил.
– Слишком много выпил вчера, – сказал он наконец, опуская глаза.
«Уилл, ну зачем? Мы же видим, что ты врешь». – Тесс была готова произнести это вслух, но остановилась, взглянув на Джема. Тот смотрел на Уилла, и вид у него был донельзя встревоженный. Он тоже не поверил ни единому его слову, но сказал лишь:
– Жаль, что никто не придумал руну трезвости.
– Да уж, – вздохнул Уилл и слегка расслабился. – Но если говорить о твоем плане, то ты забыл об одной маленькой детали. – Он наклонился вперед. – Если Тесс – твоя невеста, ей нужно кольцо.
– Я уже думал об этом, – ответил Джем к великому удивлению Тесс, которая полагала, что идея с невестой пришла ему в голову только в поезде. Джем тем временем достал из нагрудного кармана серебряное кольцо и протянул его девушке. Оно напоминало кольцо Уилла, только вместо птицы в полете было украшено зубцами замковой башни. – Это фамильная драгоценность Карстерсов. Если позволишь…
Тесс осторожно взяла кольцо и надела на безымянный палец левой руки; оно село идеально. Девушка почувствовала, что должна сказать что-то вроде «Оно чудесное» или «Спасибо», хотя понимала, что это не предложение руки и сердца и даже не подарок. Украшение было лишь необходимым подкреплением легенды.
– Шарлотта не носит кольца, – вдруг вспомнила она. – А другие Сумеречные охотники?
– Нет, – сказал Уилл. – Существует обычай преподносить девушке фамильное кольцо при помолвке. Но во время свадебной церемонии новобрачные обмениваются рунами – на руке и на сердце.
– «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность»[17], – произнес Джем. – Песнь песней Соломона.
– «Люта, как преисподняя, ревность»? – подняла брови Тесс. – Не слишком романтично.
– «Ибо стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный», – продолжил Уилл. – Я всегда полагал, что женщины считают ревность романтичной. Мужчины сражаются друг с другом за руку прекрасной дамы!
– Простецы на свадьбах не говорят о преисподней, – сказала Тесс. – Хотя Библию вы знаете на «отлично». Даже лучше, чем тетушка Гарриет.
– Джеймс, ты слышал? Нас только что сравнили с тетушкой Гарриет!
– Мы хорошо разбираемся во всех религиозных текстах, – невозмутимо ответил Джем. – Они для нас – просто кладезь полезной информации.
– Вы заучиваете их на занятиях? – Тесс вдруг поняла, что ни разу со дня своего появления в Институте не видела Уилла и Джема за уроками.
– Да, хотя Шарлотта в последнее время пренебрегает нашим образованием. По известным тебе причинам. Сумеречные охотники либо занимаются с преподавателями, либо проходят обучение в Идрисе – до наступления восемнадцатилетия. Которое, слава богу, для нас обоих уже не за горами.
– А кто из вас старше?
– Джем.
– Я.
Они ответили одновременно и рассмеялись, а потом Уилл добавил:
– Но всего на три месяца!
– Я знал, что ты не преминешь об этом упомянуть, – ухмыльнулся Джем.
Тесс переводила взгляд с одного Сумеречного охотника на другого. Сложно было представить двух более непохожих – внешне и внутренне – юношей. И все же…
– Это и значит быть парабатаями? Заканчивать друг за другом предложения и тому подобное? Просто в Кодексе об этом почти ничего не говорится.
Уилл и Джем переглянулись. Уилл пожал плечами и заговорил первым.
– Это сложно объяснить, – с долей высокомерия заявил он. – Пока не испытаешь сам…
– Но вы ведь не умеет читать мысли друг друга? – уточнила Тесс.
Джем прыснул от смеха, а Уилл от удивления широко распахнул глаза:
– Что? Господи, нет, конечно!
– Тогда в чем смысл? Как я понимаю, вы обещаете защищать друг друга – но ведь так поступают все Сумеречные охотники.
– Не только. – Джем наконец успокоился и посерьезнел. – Первыми парабатаями были Давид и Ионафан. «Душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу». Они были воинами, чьи души связали сами небеса. Вдохновленный их историей Джонатан Сумеречный охотник прописал в Законе ритуал, скрепляющий союз парабатаев.
– Но ведь парабатаями могут быть не только мужчины? Женщина с мужчиной или женщина с женщиной?..
– Конечно, – кивнул Джем. – Но выбрать парабатая можно лишь до восемнадцати лет. После ты уже не сможешь пройти ритуал. И суть не только в том, чтобы защищать друг друга. Ты перед Советом клянешься отдать жизнь за своего парабатая. Идти туда, куда пойдет он – и быть похороненным рядом с ним. Если я увижу, что в Уилла летит стрела, то встану у нее на пути.
– Что, согласись, очень даже неплохо, – заметил Уилл.
– И он сделает то же самое ради меня, – невозмутимо продолжил Джем. – Уилл может говорить что угодно, но клятвы он не нарушает. Как и Закон.
Он наградил друга тяжелым взглядом, но тот лишь слабо улыбнулся и повернулся к окну.
– Да… – вздохнула Тесс. – Это, конечно, все очень трогательно, но какая-то существенная польза от вашей связи есть?
– Далеко не каждый успевает найти своего парабатая за отведенное время. На самом деле нас не так много. Но в битве парабатаи могут поделиться силой друг с другом. И руна, нанесенная парабатаем, куда могущественней, чем та, что ты рисуешь самостоятельно. Есть также руны, доступные исключительно парабатаям, поскольку они питаются силой двух нефилимов.
– Но что, если ты не захочешь больше быть парабатаем? Можно ли отменить ритуал?
– Господи, женщина, есть ли вопросы, на которые ты не хочешь знать ответ? – вспылил Уилл.
– Не вижу ничего страшного в том, чтобы все ей рассказать. – Джем сложил руки на набалдашнике трости. – Чем больше Тесс узнает, тем проще ей будет притворяться претенденткой на Восхождение. Связь между парабатаями разрушается только в исключительных случаях. Например, если один из нас уходит к простецам или к жителям Нижнего мира. И, конечно, когда один из нас умирает, второй обретает свободу, но больше не может взять себе парабатая. Пройти через ритуал можно только один раз.
– Это похоже на католический брак, – задумчиво произнесла Тесс. – Генриху VIII пришлось создать новую религию, чтобы избавиться от своих клятв.
– Пока смерть не разлучит нас, – пробормотал Уилл, все еще неотрывно глядя на проносящийся за окнами пейзаж.
– Ну, Уиллу на такие крайности идти не придется. Он и так скоро освободится, – усмехнулся Джем.
Эрондейл сердито посмотрел на Джема, но Тесс его опередила:
– Не говори так. Мы обязательно найдем лекарство. Не нужно отказываться от надежды.
Яростный взгляд, которым наградил девушку Уилл, буквально вдавил ее в сиденье. Джем же ответил совершенно спокойно:
– Я не оставил надежду. Просто у нас с тобой разные надежды, Тесс Грей.
Следующие несколько часов Тесс дремала, уронив голову на руку, под монотонный стук колес, который незаметно вплетался в ее сны. Проснулась она оттого, что Джем мягко тряс ее за плечо; локомотив натужно свистел, а дежурный громко кричал о прибытии в Йорк. Вихрь сумок, шляп и носильщиков буквально вынес их на платформу. Здешний вокзал по сравнению с Кингз-Кроссом казался почти безлюдным. Первым делом Тесс обратила внимание на сделанную из стекла и стали крышу здания, сквозь которую можно было увидеть черно-серое небо.
Платформы тянулись, насколько хватало глаз; Тесс, Джем и Уилл стояли на ближайшей к главному зданию вокзала. Золотые часы на башне недавно пробили шесть. Поскольку они уехали на север от Лондона, уже начинало смеркаться.
Едва они успели дойти до часов, как из темноты вышел старик, до того примечательный, что Тесс уставилась на него с искренним изумлением. Он был одет в тяжелый плащ, черную шляпу из непромокаемой ткани и сапоги вроде тех, что носят моряки. Довершали образ длинная седая борода и кустистые белые брови. Старик положил руку на плечо Уиллу и спросил сиплым голосом:
– Нефилим?
– Господь всемогущий! – Уилл в притворном ужасе прижал руку к сердцу. – Неужто перед нами Старый Мореход