– Для Сумеречных охотников, которые развлекаются с чародейками, нет будущего.
Тесс быстро отвернулась, и губы Уилла скользнули по ее щеке. Он отпрянул; в широко распахнутых глазах читались удивление – и боль.
– Нет, – сказала Тесс, отвечая на его вопрос. – Не знаю. Ты ясно дал понять, кто я для тебя. Игрушка для утех. Тебе не следовало сюда приходить, это неприлично.
– Но ты звала на помощь…
Обескураженный, Уилл уронил руки на колени.
– Не тебя.
В комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь прерывистое дыхание Уилла.
– Ты жалеешь о том, что сказал мне на крыше в ту ночь? Когда похоронили Томаса и Агату? – нарушила молчание Тесс. Она впервые решилась заговорить о случившемся вслух. – Ты можешь взять свои слова назад?
Уилл опустил голову; темные пряди упали на его лицо, и Тесс едва удержалась от того, чтобы не потянуться и не отвести их в сторону.
– Нет, – тихо сказал Уилл. – Нет, клянусь Ангелом, я не могу.
Тесс отодвинулась от него и подтянула колени к груди.
– Пожалуйста, уходи, – сказала она, отвернувшись в сторону.
– Тесс…
– Пожалуйста.
Какое-то время Уилл молчал, потом встал с кровати, жалобно скрипнувшей под его весом. Тесс слышала, как он идет к двери и закрывает ее за собой. Последний звук словно оборвал что-то внутри нее, и девушка упала на подушки. Долгое время она лежала, глядя в потолок и безуспешно пытаясь найти ответ на мучившие ее вопросы. Зачем Уилл пришел к ней? Почему был так нежен и заботлив, если на самом деле ее презирает? И почему, даже несмотря на то, как жестоко он с ней обошелся, ей все равно кажется, что отослать его сейчас было ужасной ошибкой?
Следующее утро выдалось неожиданно погожим и ясным; мягкий солнечный свет и чистая синева небес прогнали головную боль, терзавшую Тесс с того момента, как она открыла глаза. Заставив себя выбраться из кровати, в которой она проворочалась добрую половину ночи, девушка оделась сама – меньше всего ей хотелось просить о помощи здешних дряхлых горничных. Застегнув наконец последнюю пуговицу жакета, Тесс поймала свое отражение в старом мутном зеркале. Темные полумесяцы под глазами недвусмысленно намекали на то, что кое-кому сегодня не спалось.
Уилл и Джем уже сидели в столовой и отдавали должное завтраку, который состоял из подгоревших тостов, слабого чая и джема. Масла гостям не подали. Когда Тесс вошла в комнату, Джем уже поел, а Уилл развлекался тем, что выкладывал из кусочков хлеба неприличные картинки.
– А это что такое? – с любопытством спросил Джем, разглядывая очередной шедевр. – Похоже на… – Заметив Тесс, он широко улыбнулся. – Доброе утро!
– Доброе утро.
Она села напротив Уилла, но тот посмотрел на нее так, будто прошлой ночью ничего особенного не произошло. А вот глаза Джема выражали искреннее беспокойство.
– Как ты себя чувствуешь? Вчера вечером… Доброе утро, мистер Старквезер! – сказал он, вдруг резко повысив голос. Одновременно с этим он толкнул Уилла в плечо, так что тот от неожиданности выронил вилку, и куски хлеба разлетелись по столу.
Старквезер, по-прежнему одетый в черную мантию, одарил гостей недобрым взглядом и обошелся без утренних приветствий.
– Карета ждет во дворе, – отрывисто проговорил он. – И поторопитесь, вечером она мне понадобится. На обратном пути Готшел сразу отвезет вас на вокзал – незачем вам сюда возвращаться, вы и так узнали все, что необходимо.
Это не было вопросом. Джем согласно кивнул.
– Да, сэр. Вы очень великодушны.
Старквезер ничего на это не ответил, только искоса глянул на Тесс перед тем, как выйти из комнаты. Полы черной мантии развевались у него за спиной, подобно крыльям, и Тесс подумала, что глава Йоркского Института похож на хищную птицу, вроде стервятника. Перед внутренним взором девушки возникли шкафы с «трофеями», и она поежилась.
– Ешь быстрее, Тесс, пока он не передумал насчет кареты, – поторопил ее Уилл, но девушка покачала головой.
– Я не голодна.
– Хотя бы чаю попей.
Он наполнил чашку, подлил туда молока и насыпал сахару. Получилось слишком сладко, но Уилл так редко проявлял заботу о ней (пусть даже сейчас он делал это лишь для того, чтобы она поскорее закончила завтракать), что Тесс выпила чай, не поморщившись, и даже заставила себя сжевать кусочек тоста. Нефилимы ушли за верхней одеждой и багажом; Тесс сходила за плащом, шляпкой и перчатками, и вскоре все трое уже стояли на ступенях Института, щурясь от солнечного света.
Старквезер оказался верен своему слову. Карета с монограммой Конклава стояла у крыльца, а на козлах сидел уже знакомый кучер с длинной белой бородой. Завидев пассажиров, он отшвырнул в сторону недокуренную сигару и устроился поудобнее. По примеру своего хозяина, Готшел воздержался от пожеланий доброго утра и только покосился на молодых людей из-под тяжелых век.
– Неужто снова Старый Мореход?! – воскликнул Уилл, ничуть не смущаясь тем, что остальным эта шутка уже приелась. Запрыгнув в карету, он помог Тесс подняться. Джем садился последним; он закрыл за собой дверь и высунулся в окно, чтобы приказать кучеру трогаться.
Сидя на узкой скамье рядом с Уиллом, Тесс случайно задела его плечом. Нефилим окаменел, и девушка торопливо отодвинулась, прикусив губу. Уилл снова вел себя так, словно она могла отравить его одним прикосновением.
Карета тронулась с места рывком, и Тесс пришлось прижаться к окну, чтобы не завалиться на Уилла. Пока экипаж катил по узкой Стоунгейт-стрит, все трое молчали. Уилл оживился лишь раз, поведав с дьявольской ухмылкой, что раньше над городскими воротами выставляли на всеобщее обозрение отрубленные головы предателей. Тесс скривилась, но ничего не ответила.
Вскоре городские стены остались позади, и Йорк с его узкими улочками уступил место деревенскому пейзажу, суровому и неприветливому. Зеленые холмы, усеянные серыми пятнышками дрока, перемежались обломками черных скал. То тут, то там виднелись длинные каменные изгороди, мешавшие овцам разбредаться; лишь изредка взгляд цеплялся за одинокие приземистые дома. Бескрайнее синее небо кое-где омрачали росчерки серых облаков.
Тесс не могла бы сказать, сколько они проехали, прежде чем вдали показались трубы большого поместья. Джем снова высунул голову в окно и окликнул кучера; карета резко остановилась.
– Но мы ведь еще далеко! – озадаченно произнесла Тесс. – До поместья…
– Мы не можем просто так взять и подъехать к парадному входу, – раздраженно пояснил Уилл, а Джем тем временем вылез из кареты и помог девушке спуститься. Туфли Тесс тут же увязли в грязи; Уилл легко спрыгнул на землю позади нее и окинул взглядом окрестности.
– Сперва нужно осмотреться. Используем обнаружитель демонов, который изобрел Генри. Мы ведь не хотим попасть в ловушку.
– Ты думаешь, устройство сработает как надо? – скептически протянула Тесс и, приподняв юбки, чтобы уберечь их от грязи, зашагала по дороге. Оглянувшись назад, она увидела, что Готшел дремлет, надвинув шляпу на глаза. Раскинувшийся вокруг них пейзаж напоминал серо-зеленое лоскутное одеяло; склоны крутых холмов поблескивали пятнами глинистого сланца и кое-где курчавились приземистыми рощицами. Во всем этом была своя суровая красота, но при мысли о том, чтобы жить в подобной глуши, Тесс становилось не по себе.
Джем заметил, как она настороженно смотрит по сторонам, и улыбнулся:
– Городская девушка.
– Да, я и вправду не хотела бы жить так далеко от людей! – рассмеялась Тесс.
– А я вырос в таких местах, – неожиданно подал голос Эрондейл, чем немало удивил своих спутников. – Здесь не так уж одиноко. Люди в деревне довольно часто заглядывают друг к другу в гости. Конечно, на дорогу они тратят куда больше времени, чем жители Лондона, зато если уж приехали, то остаются, по меньшей мере, на неделю. Во всяком случае, так было у нас дома.
Тесс молча таращилась на Уилла. Он так редко упоминал о своем прошлом, что порой ей казалось, будто его у него вовсе нет. Джема внезапная разговорчивость друга поразила не меньше, но он быстрее оправился от изумления.
– А я согласен с Тесс. Я родился и вырос в городе и не представляю, каково это – ложиться спать, когда вокруг на десятки миль никого.
– Ага, вот только в городе повсюду грязь и все дышат друг другу в затылок, – заметил Уилл. – В Лондоне я первое время так уставал от людей вокруг, что порой был готов убить любого, кто толкнет меня в толпе. Ну или хотя бы покалечить.
– Кажется, с тех пор ты не слишком изменился, – сказала Тесс, но Уилл лишь коротко рассмеялся в ответ – и замер, глядя на поместье Рейвенскар.
Джем восхищенно присвистнул, а Тесс поняла, почему ранее видела из кареты лишь каминные трубы особняка. Дом стоял в глубокой впадине между тремя холмами, к краю одного из которых как раз подошли Тесс и ее спутники. Возведенный из серого камня особняк, казалось, простоял тут многие века. К парадному входу вела широкая дорога. Тесс нигде не заметила признаков упадка или запустения: кто-то старательно очищал тропинки и дорожки вокруг дома от сорной травы, а многочисленные окна поблескивали целыми стеклами.
– Здесь кто-то живет, – сказал Джем, вторя ее мыслям. Он начал спускаться по склону, заросшему высокой травой. – Может…
Нефилим остановился, заслышав перестук колес. На секунду Тесс почудилось, что Готшел решил последовать за ними… но нет, по дороге к поместью катилась совсем другая карета – небольшая крепкая коляска. Джем быстро нырнул в траву, Уилл и Тесс последовали его примеру. Коляска остановилась у дверей дома, и кучер открыл дверь.
Его пассажиркой оказалась девушка лет пятнадцати, слишком юная, чтобы убирать волосы на взрослый манер, поэтому они развевались на ветру, как отрез черного шелка. Девушка была одета в синее платье, простое, но элегантное. Кивнув кучеру, она поднялась по ступеням к парадному входу, а затем остановилась – и посмотрела туда, где прятались Джем, Уилл и Тесс. И хотя их надежно скрывала густая трава, Тесс почему-то показалось, что девушка их прекрасно видит.