За все это время никто не проронил ни слова; яму копали в зловещей тишине. После Уилл вывел их из рощи, освещая путь колдовским огнем. Они выбрались на дорогу неподалеку от кареты; Готшел все так же дремал на козлах, словно с момента их ухода прошло всего несколько минут.
Если покрытая грязью троица с листьями в волосах и удивила старого слугу, то он никак этого не показал. Он даже не спросил, нашли ли они то, что искали, – только буркнул что-то в знак приветствия и подождал, пока пассажиры заберутся в карету. Потом щелкнул языком, развернул экипаж и повез их обратно в Йорк.
Уилл по-прежнему молчал. Тесс, устроившаяся на жестком сиденье рядом с Джемом, слегка дрожала: ее одежда отсырела от влажной земли и воды, капавшей с листьев, а в экипаже было прохладно. Джем пошарил под сиденьем и достал потрепанный плед, которым укрыл и девушку, и себя. От его тела шел такой жар, словно нефилима била лихорадка, и Тесс захотело придвинуться поближе, чтобы согреться.
– Уилл, тебе не холодно? – спросила она, но тот лишь покачал головой, не отрывая невидящего взора от пейзажа за окном. Тесс с отчаянием посмотрела на Джема.
– Уилл, – заговорил он ясным, спокойным голосом. – Я думал, что твоя сестра… мертва.
Эрондейл оторвался от окна и повернулся к спутникам. А потом улыбнулся так, что у Тесс волосы на затылке зашевелились.
– Все верно, – сказал он. – Моя сестра мертва.
Оставшийся до Йорка путь они проделали в молчании.
Прошлой ночью толком поспать ей не удалось, и Тесс клевала носом до самого вокзала. Словно в тумане, она вылезла из экипажа и поплелась за остальными на платформу. Они чуть не опоздали на поезд, и Джему пришлось придерживать дверь, чтобы Тесс и Уилл успели войти. Позже она вспомнила, как он стоял на подножке поезда без шляпы и кричал, чтобы они поторопились, вспомнила, как начала уплывать назад серая платформа и Готшел проводил их тревожным взглядом черных глаз из-под надвинутой шляпы, но остальное ускользнуло из памяти.
Окутанный клубами дыма поезд бодро катил в сторону Лондона под темнеющими небесами, но в их купе на этот раз не было слышно веселых разговоров. Подперев щеку рукой, Тесс прижалась головой к холодному окну и смотрела на убегавшие вдаль зеленые холмы и деревеньки с маленькими опрятными станциями, каждая из которых гордо встречала поезд красной табличкой с золотыми буквами. Мелькали шпили церквей, наплывали и исчезали города, а Джем шептал Уиллу, кажется, на латыни: «Me specta, me specta»[22] – но тот не отвечал. Потом Тесс вдруг поняла, что Джем вышел из купе и они с Уиллом остались одни. Солнце начинало клониться к закату, бросая на лицо Эрондейла розоватые блики, и этот фальшивый румянец казался совсем не к месту на его осунувшемся, мрачном лице с пустыми глазами.
– Уилл, – тихо сказала Тесс, – вчера ночью…
«Ты был добр ко мне. Спасибо», – хотела продолжить она, но жесткий взгляд синих глаз заставил ее замолчать на полуслове.
– Не было никакой прошлой ночи, – процедил Уилл сквозь зубы.
От этих слов с нее разом слетел весь сон. Тесс выпрямилась.
– В самом деле? То есть после вчерашнего вечера сразу наступило утро, но никто ничего не заметил? По-моему, день без ночи – весьма занятное природное явление…
– Тесс, не испытывай мое терпение, – глухо проговорил Уилл, впиваясь грязными ногтями в колени.
– Твоя сестра жива, разве тебя это не радует? – продолжала Тесс, прекрасно понимая, что провоцирует нефилима.
– Тесс… – Уилл побелел и качнулся вперед с таким видом, будто собирался разбить стекло, или схватить девушку за плечи и хорошенько встряхнуть, или обнять ее и никогда больше не отпускать. В тот миг Тесс и в самом деле не знала, чего от него ждать. Но дверь купе открылась, и вошел Джем с мокрой тряпкой в руках. Он посмотрел на Уилла, на Тесс, и его серебристые брови поползли вверх:
– О чудо! Он заговорил!
– Не обольщайся, он всего-то на меня накричал, – ответила Тесс.
– Уже что-то, – сказал Джем и сел рядом с ней. – Давай сюда руки.
Удивленная его просьбой, Тесс вытянула руки вперед – и ужаснулась, какими грязными и неухоженными они выглядели после копания в йоркширской земле. А откуда взялась глубокая царапина на костяшках, девушка даже не знала. Тесс некстати вспомнила белые руки Джессамины с безукоризненно чистыми ногтями.
– Представляю, что бы сказала Джесс, – тоскливо протянула она. – Наверное, что у меня руки крестьянки, а не леди.
– И что, позволь спросить, в этом плохого? – поинтересовался Джем, бережно очищая царапину от грязи. – Я видел, как ты вместе с нами гналась за автоматоном. Боюсь, Джессамине не понять, что в некоторых случаях испачкаться не грех.
Тряпица приятно холодила кожу. Тесс подняла глаза на Джема, который полностью сосредоточился на своем занятии. Серебристые ресницы отбрасывали тень на бледные щеки.
– Спасибо тебе, – сказала она. – Не уверена, что от меня была хоть какая-то польза, но все равно спасибо.
– Для того мы тебя и тренируем. – Джем улыбнулся так, словно солнце вышло из-за облаков.
– Как ты думаешь, почему семья Уилла оказалась в доме Мортмейна? – спросила, понизив голос, Тесс.
Джем бросил взгляд на Эрондейла, который продолжал безучастно таращиться в окно. Поезд уже въехал в Лондон, и по обе стороны от железной дороги громоздились серые здания. Тесс подумала, что Джем смотрит на Уилла с усталой заботливостью, не как на друга, но как на члена семьи. С первого дня эти двое напоминали ей братьев, но она почему-то всегда думала, что роль старшего принадлежит Уиллу, а младшего – Джему. На деле же выходило, что все гораздо сложнее.
– Понятия не имею, – вздохнул Джем. – Похоже, Мортмейн давно затеял эту игру. И точно знал, куда приведут нас поиски. Он подстроил встречу с автоматоном, чтобы показать, кто тут главный.
Тесс поежилась.
– Интересно, что Мортмейну все-таки нужно от меня? – задумчиво произнесла она. – Когда он сказал, что создал меня, это прозвучало так, будто он же с легкостью может меня уничтожить.
Теплая ладонь Джема накрыла ее руку.
– Тебя нельзя уничтожить, – ласково сказал он. – И Мортмейн даже не представляет, с кем связался. Я же видел, как ты отбилась палкой от этого механического монстра.
– Я тут ни при чем, это все мой ангел. – Тесс прикоснулась к подвеске. – Он защищает меня, но я не могу предсказать, что заставит его пробудиться в следующий раз. Вот еще одна загадка без ответа, такая же, как и мои таинственные способности.
– Без которых нам, к счастью, удалось обойтись, – бодро сказал Джем. – Старквезер не стал артачиться и выдал нам нужные бумаги из архива.
– И слава богу, – пробормотала Тесс. – Старквезер такой неприятный, что я, честно говоря, не горю желанием в него перевоплощаться. Но на всякий случай… – Она достала из кармана вещицу, которая блеснула в темном купе.
– Пуговица! – с довольным видом объявила Тесс. – Оторвалась сегодня утром с его манжеты, и я подобрала.
– Умница! – просиял Джем. – Я знал, что мы не зря взяли тебя с собой…
Последние слова нефилима заглушил приступ кашля. Тесс встревоженно посмотрела на Джема, и даже Уилл на мгновение отвлекся от своих горестных раздумий. Карстерс прикрыл рот рукой, но когда отнял ее, крови на ладони не было. Уилл выдохнул с облегчением.
– Просто пыль в горло попала, – заверил их Джем. Он не выглядел больным, скорее утомленным, хотя усталость истончила и без того изящные черты его лица. Красота Джема не была яркой, как красота Уилла. Его облик нес на себе отпечаток приглушенного совершенства; то была прелесть снега, бесшумно падающего с жемчужно-серых небес.
– Кольцо! – спохватилась Тесс, заметив, что серебряный ободок по-прежнему посверкивает у нее на пальце. Положив пуговицу в карман, она сняла фамильную драгоценность Карстерсов и протянула ее Джему. – Прости, я хотела вернуть его, но забыла…
Джем мягко сжал ее пальцы своими. Вопреки мыслям девушки о снеге и пасмурных небесах, его ладонь была очень теплой.
– Все в порядке, – тихо сказал он. – Мне нравилось, как оно выглядит на твоей руке.
Тесс почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Но прежде чем она успела ответить, раздался свисток паровоза, и кто-то прокричал, что поезд прибывает на вокзал Кингз-Кросс. Состав замедлил ход, впереди показалась платформа. Вокзальный шум вкупе с грохотом тормозов обрушился на уши Тесс. Джем сказал что-то еще, но она не смогла расслышать его за общей какофонией, хотя вид у него был встревоженный. А Уилл уже вскочил и кинулся к выходу из вагона. Распахнув дверь, он прыгнул вниз, легко приземлился на ноги и побежал прочь, расталкивая обступивших поезд носильщиков, охотников, выезжающих на север с собаками и большими чемоданами, газетчиков, карманников, торговцев с лотками и прочий станционный люд.
Джем рванулся было вслед за Эрондейлом, но, уже схватившись за ручку двери, обернулся и посмотрел на Тесс. Изможденный вид девушки красноречиво свидетельствовал о том, что она не сможет последовать за ним, даже если захочет. Поколебавшись еще несколько секунд, он захлопнул дверь и опустился на сиденье напротив Тесс.
– Но Уилл… – начала она.
– С Уиллом все будет в порядке, – не терпящим возражений тоном ответил Джем. – Ты же его знаешь. Иногда ему нужно побыть одному. Да и вряд ли он захочет лично доложить Шарлотте о том, что сегодня случилось. Уилл может о себе позаботиться, – мягко добавил Джем, заметив, что его слова не развеяли беспокойство Тесс.
А девушка вспомнила, с каким выражением Уилл посмотрел на нее, когда она упомянула его сестру. Глаза нефилима в тот миг были холодными и безжизненными, как йоркширские пустоши, мимо которых они сегодня проезжали.
Тесс очень хотелось, чтобы Джем оказался прав.
7. Проклятие
Страшись проклятья сироты —
Святого ввергнет в ад!