Пуговица с тихим стуком упала на пол. Тесс подняла голову и встретилась глазами с отражением в зеркале туалетного столика. Она снова была собой, а горький вкус во рту был вкусом крови от прикушенной губы.
Борясь с дурнотой, Тесс поднялась на ноги и подошла к окну; она распахнула створки и с наслаждением вдохнула ночной воздух, который приятно холодил вспотевшую кожу. Лондонскую ночь населяли тени; ветер стих, внизу виднелись черные ворота Института. Венчавшая их кованая строка из Горация казалась Тесс как никогда верной. Внезапно внимание девушки привлекло движение в каменном дворике. Она вгляделась в темноту и увидела фигуру в белом. Это перекошенное лицо Тесс не спутала бы ни с кем. Миссис Дарк.
Испуганно ахнув, девушка отшатнулась от окна, чтобы укрыться от глаз чародейки. Волна дурноты накатила с новой силой, и Тесс сердито тряхнула головой, пытаясь ее отогнать. Вцепившись в подоконник, она потянулась вперед, чтобы выглянуть во двор…
Но не увидела ничего, кроме теней. Тесс закрыла глаза и медленно открыла их вновь, сжимая в ладони своего механического ангела. «Миссис Дарк мне просто померещилась, – сказала она себе. – И если я не хочу закончить, как безумный Старквезер, нельзя давать такую волю воображению».
И Тесс решительно захлопнула окно.
8. Тень на сердце
О справедливый, тонкий и могущественный опиум! Ты равно даруешь и бедным и богатым тот живительный бальзам, который исцеляет глубокие сердечные раны и лечит «боль, что дух зовет к восстанию». Красноречивый опиум! Риторикой, лишь тебе подвластной, заставляешь ты умолкнуть гнев; преступнику, хотя бы на одну ночь, ты возвращаешь утраченные надежды юности и отмываешь от крови руки его.
Спустившись утром к завтраку, Тесс обнаружила, что Уилл вопреки ее ожиданиям так и не вернулся. Замерев на пороге комнаты, она еще раз пробежалась взглядом по стульям – на случай, если как-то умудрилась его проглядеть. Но встревоженный вид Джема убедил Тесс, что глаза ее не обманывают. Уилл по-прежнему где-то пропадал.
– Ох, да вернется он! – сердито воскликнула Джессамина, с громким стуком опуская чашку на блюдце. – Он всегда в конце концов приползает домой. Только посмотрите на себя! Выглядите так, будто любимого щеночка потеряли.
Тесс бросила на Джема чуть виноватый взгляд, села напротив него и взяла ломтик поджаренного хлеба. Генри нигде не было видно; Шарлотта сидела во главе стола и старалась ни словом, ни жестом не выдавать своего беспокойства. Получалось у нее плохо.
– Конечно, он вернется. Уилл может о себе позаботиться.
– Но вдруг он отправился в Йоркшир, чтобы предупредить семью? – предположила Тесс.
– Не думаю, – покачала головой Шарлотта. – Он много лет избегал встречи со своими родными. Закон запрещает ему с ними общаться. И Уилл знает, что случится, если он его нарушит.
Глава Института покосилась на Джема, который, казалось, был целиком поглощен размешиванием сахара в чае.
– Но когда он увидел Сесили в поместье, то чуть было не побежал к ней, – сказал нефилим, не отрываясь от своего занятия.
– Это был сиюминутный порыв, – ответила Шарлотта. – Он же вернулся с вами в Лондон? Значит, и в Институт вернется. Тесс, Уилл же видел, что у тебя есть пуговица Старквезера. Он точно захочет узнать, что скрывает старик.
– Боюсь, он будет разочарован, – сказала Тесс. Она чувствовала себя виноватой за то, что не нашла в воспоминаниях Старквезера ничего полезного. Девушка хотела объяснить, каково это – проникать в чей-то угасающий разум, но не смогла подобрать слова. А Шарлотта, осознав, что перевоплощение Тесс никак не помогло им продвинуться в поисках, даже не попыталась скрыть разочарование. Девушка поделилась с главой Института воспоминаниями Старквезера о семье Сейдов – их гибель действительно могла толкнуть Мортмейна на путь мести. Но о том, что Старквезер был потрясен до глубины души, увидев ее собственное лицо, Тесс почему-то умолчала.
– Что, если Уилл решит навсегда оставить Конклав? Он сможет вернуться к семье, чтобы защитить их? – спросила она.
– Нет, – неожиданно резко ответила Шарлотта. – Я не думаю, что он так поступит.
«А ведь она будет по нему скучать», – удивленно подумала Тесс. Уилл обращался с Шарлоттой ничуть не лучше, чем с остальными, но глава Института с одинаковым упрямством любила всех своих подопечных.
– Если они в опасности… – возразила Тесс и замолчала, так как в гостиную с горячим чайником вошла Софи. При виде горничной лицо Шарлотты просветлело.
– Тесс, Софи, Джессамина, не забудьте, у вас сегодня тренировка с Лайтвудами, – напомнила она.
– Я не пойду, – быстро ответила Джессамина.
– Почему? Я думала, у тебя уже перестала болеть голова.
– Да, и я не хочу, чтобы она снова заболела, – Джессамина поспешно встала из-за стола. – Я лучше помогу вам, Шарлотта.
– Думаю, я вполне способна написать Рагнору Феллу без посторонней помощи. А тебе все-таки стоит пойти на тренировку…
– Но в библиотеке еще гора писем от жителей Нижнего мира, у которых мы спрашивали о Мортмейне, – не унималась Джессамина. – Их тоже нужно разобрать.
– Хорошо, – сдалась Шарлотта и повернулась к Тесс и Софи. – Надеюсь, вы понимаете, что Лайтвудам ни к чему знать о поездке в Йоркшир и об исчезновении Уилла. Я сама не в восторге от того, что они здесь торчат, но ничего поделать не могу. С нашей стороны согласие на тренировки было проявлением доброй воли и преданности Конклаву. Вы должны вести себя так, будто ничего особенного не происходит. Сможете, девочки?
– Конечно, миссис Бранвелл! – немедленно ответила Софи. Глаза горничной горели искренним обожанием. Тесс тихо вздохнула, не зная, что и думать. Софи любила Шарлотту почти так же сильно, как ненавидела Уилла. Вряд ли она беспокоилась о нем. Тесс посмотрела на Джема; его обычно живое лицо сегодня было непроницаемым, но, заметив взгляд девушки, он ободряюще улыбнулся. Джем был парабатаем Уилла, его побратимом; если бы Уилл действительно попал в беду, он ведь не смог бы этого скрыть?..
Из кухни донесся нежный голос Бриджет, распевавшей очередную балладу:
Должна ли я тебя отпустить,
Коль ты не смог меня полюбить?
Ужель уготовано мне судьбой
Выплакать сердце свое над рекой?
Тесс встала, резко отодвинув стул.
– Мне пора переодеваться.
Сменив платье на костюм для тренировок, Тесс присела на край кровати и взяла со столика томик «Ватека». Нелепое стихотворное послание на титульном листе на этот раз не заставило Тесс улыбнуться. У девушки перед глазами стоял Уилл: вот он, покрытый кровью, склоняется над ней в Убежище; вот он щурится от солнца на крыше Института… Уилл, скатывающийся по холму с Джемом; Уилл, упавший со стола в гостиной; Уилл, обнимающий ее в темноте. Уилл, Уилл, Уилл.
Тесс отшвырнула книгу, и та, ударившись о каминную полку, упала на пол. Было бы неплохо точно так же выкинуть Уилла из своих мыслей. Или хотя бы узнать, где он и что с ним. Беспокойство сводило Тесс с ума, а не беспокоиться она не могла. Слишком хорошо она помнила, какими глазами он смотрел на свою сестру.
Со всеми этими тревогами Тесс потеряла счет времени и опоздала на тренировку. К счастью, когда она вбежала в зал, там была только Софи. Горничная сняла со стены длинный нож и изучала его с таким видом, будто это была щетка для пыли, а она никак не могла решить, выкинуть ее или оставить.
Заслышав шаги Тесс, Софи вскинула голову.
– Неважно выглядите, мисс, – сказала она с улыбкой. – Все в порядке?
Тесс кивнула, и Софи посмотрела на нее с мягкой укоризной.
– Переживаете из-за мистера Уилла? Ему и раньше случалось пропадать на несколько дней. Не бойтесь, он обязательно вернется.
– Спасибо, Софи, – вздохнула Тесс. – Это очень любезно с твоей стороны, ведь я знаю, что ты Уилла терпеть не можешь.
– Я думала, что в этом мы с вами похожи, – заметила горничная. – Во всяком случае, с некоторых пор.
Тесс отвела взгляд. Она так и не рассказала горничной о том разговоре на крыше, хотя Софи сама предупреждала ее насчет Уилла. Она прямо называла его ядовитой змеей. Но прежде чем Тесс успела что-нибудь ответить, Лайтвуды в сопровождении Джема вошли в тренировочный зал. Впрочем, Джем только подмигнул Тесс и исчез, закрыв за собой дверь.
Гидеон направился прямиком к Софи.
– Отличный выбор, – сказал он, с легким удивлением глядя на клинок у нее в руках. Горничная смутилась, но похвала ее определенно порадовала.
– Итак, – голос Габриэля неожиданно раздался у Тесс за спиной. Лайтвуд пробежался взглядом по увешанным оружием стенам и протянул девушке нож. – Чувствуете вес клинка?
Тесс взяла нож и попыталась вспомнить, как Габриэль учил ее находить баланс.
– Ну что? – спросил он нетерпеливо. Тесс подняла глаза на Лайтвуда. Из двух братьев он куда больше походил на отца, унаследовав нос с горбинкой и свойственный Бенедикту налет высокомерия. Сейчас уголки его тонких губ были приподняты в едкой усмешке. – Или вы слишком заняты мыслями о том, где пропадает Эрондейл?
– Что? – чуть не выронила нож Тесс.
– Я слышал на лестнице, о чем вы беседовали с мисс Коллинз. Сбежал, значит? Ничего удивительно. Уилл Эрондейл имеет весьма смутное представление о долге и ответственности.
Тесс сердито вздернула подбородок. Пусть она злится на Уилла, но это не значит, что она позволит всяким Лайтвудам отзываться о нем подобным образом.
– Такое часто случается, беспокоиться не о чем, – с нарочитой холодностью сказала она. – Уилл у нас свободолюбивый. Он скоро вернется.
– Надеюсь, что нет. Надеюсь, он уже мертв.
Пальцы Тесс сжались на рукояти ножа.
– Вы, верно, шутите? Что же он сделал с вашей сестрой, раз вы так его ненавидите?