– Щипцы для сахара… Они серебряные, – произнес он таким тоном, будто сообщал ей о смерти близкого родственника.
– Прошу прощения! – ахнула Шарлотта, и Тесс вспомнила, что серебро опасно для оборотней.
Скотт вздохнул.
– Ничего страшного. Как говорится, все свое ношу с собой!
С этими словами он извлек аккуратный сверток из кармана жилетки, под которой Тесс заметила шелковую рубашку с узором из водяных лилий, заставившую наряды Генри стыдливо поблекнуть. В свертке обнаружились золотые щипцы для сахара и чайная ложечка. Положив приборы на стол, Скотт снял с чайника крышку и с наслаждением принюхался.
– Пороховой чай! С Цейлона, я полагаю? Вам доводилось пить чай в Маракеше? Они вымачивают его в меду…
– Пороховой? – удивленно переспросила Тесс, все время забывавшая, что иногда лучше молчать, чем говорить. – Он что, с порохом?
Скотт рассмеялся и вернул крышку на место. Шарлотта, поджав губы, наполнила чаем его чашку.
– Очаровательно! Нет, его называют пороховым, потому что листья скатывают в маленькие комочки, похожие на крупицы пороха.
– Мистер Скотт, нам действительно нужно поговорить о деле.
– Да, да, я читал ваше письмо, – вздохнул Булей. – Интриги Нижнего мира. Тоска! Я говорил, что Альма-Тадема писал меня в образе римского солдата?..
– Уилл, – решительно прервала его Шарлотта. – Расскажи мистеру Скотту, что ты видел в Уайтчепеле вчера ночью.
Эрондейл вопреки обыкновению послушался и даже придержал при себе ехидные замечания. На протяжении его рассказа Булей Скотт молча пил чай; глаза оборотня из желто-зеленых стали почти желтыми.
– Простите, Шарлотта, но я не понимаю, зачем вам потребовалось меня вызывать, – сказал он, когда Уилл закончил. – Ни для кого не секрет, что ифриты торгуют волшебными порошками, а я не могу уследить за всеми членами стаи. И если кто-то решил пойти по кривой дорожке…
Оборотень вдруг наклонился к Уиллу.
– Мальчик мой, глаза у вас совсем как фиалки. Восхитительный оттенок!
Уилл оторопел от неожиданности и сказал:
– Мне кажется, Шарлотта волнуется из-за того, что оборотни упомянули Магистра.
– О, – Скотт повернулся к главе Института. – Вы боитесь, что я предал вас, как де Куинси? Что я переметнулся к Мортмейну – ведь так его зовут на самом деле? – и предоставил ему в пользование своих волков?
– Я боюсь, что после смерти де Куинси жители Нижнего мира чувствуют себя преданными, – торопливо сказала Шарлотта. – Его гибель…
Скотт поправил монокль, блеснув золотым кольцом на указательном пальце. Тесс разглядела выгравированную надпись «L’art pour l’art» – «Искусство ради искусства».
– …стала самым приятным, что случилось в моей жизни после открытия турецких бань при отеле «Савой». Я ненавидел де Куинси. Презирал его всеми фибрами моей души.
– Дети Ночи и Дети Луны никогда не ладили, но…
– Де Куинси убил оборотня, – воскликнула Тесс. Перед ее мысленным взором вдруг всплыли желто-зеленые глаза из воспоминаний Камиллы, так похожие на глаза Булей Скотта. – У которого была связь с Камиллой Белькур.
Булей Скотт внимательно посмотрел на Тесс.
– Да, де Куинси убил моего брата. Моего старшего брата. Он был вожаком стаи до меня. Обычно, чтобы возглавить стаю, нужно вызвать предыдущего вожака на поединок и убить его. В моем случае все решило голосование. Вместе с должностью мне на плечи легла обязанность отомстить за брата от имени стаи. Но вы позаботились об этом за меня и даже не представляете, как я вам благодарен.
Оборотень склонил голову набок.
– Как он умер?
– Крича от боли, – с шокирующей прямотой сказала Шарлотта.
– Приятно слышать. – Скотт поставил чашку на столик. – Я в долгу перед вами, и поэтому расскажу все, что знаю. Увы, мне известно немного.
Мортмейн действительно предлагал мне вступить в «Клуб Пандемониум». Я отказался, поскольку в этом клубе уже состоял де Куинси, а я не хотел иметь ничего общего с этим мерзавцем. Мортмейн обещал придержать для меня место на случай, если я передумаю…
– Он рассказал вам, зачем ему нужен клуб? – перебил его Уилл.
– Чтобы уничтожить Сумеречных охотников. Я думал, вы знаете. Это же не клуб садоводов-любителей.
– Мы думаем, что Мортмейн затаил обиду на Конклав за смерть своих приемных родителей. Они были чародеями и занимались черной магией. Сумеречные охотники убили их за нарушение Закона.
– Обида? Скорее, он помешался на мести. Он хочет стереть вас с лица земли. Начнет с Англии, а потом истребит охотников по всему миру. Мортмейн – терпеливый, методичный психопат. Худший из всех возможных. – Скотт откинулся на спинку кресла и вздохнул. – До меня дошли слухи о группе молодых волков, не принадлежащих пока ни к одной стае. Говорят, они занимаются какими-то подземными работами, и им очень хорошо платят. Они похваляются деньгами перед другими волками, а тем, естественно, это не нравится. О наркотике я ничего не знал.
– Серебряный порошок позволяет им работать сутки напролет, пока они не свалятся замертво от истощения. Или пока их не убьет сам наркотик, – сказал Уилл. – Спасения от зависимости нет.
Желто-зеленые глаза оборотня теперь смотрели на Эрондейла.
– Но ваш друг, Джеймс Карстерс, тоже принимает инь-фень. Так почему же он еще жив?
– Потому что он – Сумеречный охотник и старается употреблять порошок как можно реже. В конце концов наркотик все равно убьет его. Но без него Джем умрет раньше.
– Подумать только! – беззаботно воскликнул оборотень. – Надеюсь, из-за Магистра ваш друг не останется без порошка.
Уилл стал белым, как полотно. Мысль об этом явно не приходила ему в голову. Тесс повернулась к Эрондейлу, но тот уже бежал к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, Шарлотта нахмурилась.
– Опять помчался в Уайтчепел. Булей, неужели это было необходимо? Перепугал бедного мальчишку.
– Пусть лучше побеспокоится об этом заранее, – сказал Скотт. – Я не переживал за брата – и де Куинси его убил.
– Де Куинси и Магистр – два сапога пара, – мрачно произнесла Шарлотта. – Если бы вы помогли нам…
– Все это, конечно, крайне неприятно, но я не могу отвечать за оборотней, которые не принадлежат к моей стае, – развел руками Скотт.
– Не могли бы вы по крайней мере приставить к ним наблюдателей? Нам нужна любая информация о том, чем они занимаются. И Конклав будет вам бесконечно благодарен.
– Ах, Конклав, – протянул Скотт, всем своим видом выражая смертельную скуку. – Что ж, хорошо. А теперь, дорогая Шарлотта, поговорим о вас!
– Было бы о чем говорить! – отмахнулась глава Института и – случайно ли? – задела рукой чайник. Тот опрокинулся на стол, разливая вокруг кипяток.
Булей Скотт подскочил как ужаленный, спасая драгоценный шарф. Шарлотта тоже встала и зацокала языком, сетуя на свою неловкость.
– Булей, дорогой, – сказала она и взяла оборотня за руку. – Вы даже не представляете, как нам помогли. Позвольте мне вас проводить. Я говорила, что нам из Бомбейского Института прислали древний керне[33] невероятной красоты? Мне не терпится вам его показать!
11. Ни утешенья, ни покоя нет
Я вашей болью болен, я недужен
Недугом вашим, страждущие души!
Я стражду вашей смертною тоской!
Вселенную от края и до края
Я обошел, напрасно уповая
Найти вам утешенье и покой…
Моя дорогая миссис Бранвелл,
Вы, должно быть, удивитесь, получив письмо от меня так скоро после моего отъезда. Но хотя жизнь в Йоркшире, где я имею удовольствие находиться, и не изобилует яркими событиями, кое о чем я счел необходимым вас уведомить.
Погода в здешних краях стоит ясная, и ничто не мешает мне любоваться природой, прогуливаясь в окрестностях поместья Рейвенскар. Эрондейлы живут в старом особняке одни – Эдмунд, его жена и младшая дочь, которой вот-вот исполнится пятнадцать. К слову, она такая же неугомонная, как и ее старший брат. И сейчас я расскажу, откуда мне об этом стало известно.
Я поселился в гостинице «Черный лебедь», в маленькой деревушке неподалеку от Рейвенскара. Местным сказал, что присматриваю землю для покупки. Люди здесь по большей части разговорчивые, а с молчунами прекрасно работает заклинание убеждения.
Как я понял, Эрондейлы местных сторонятся, что, естественно, служит плодородной почвой для всякого рода слухов. В деревне поговаривают, что поместье им не принадлежит и они лишь присматривают за домом по поручению настоящего владельца – Акселя Мортмейна. Последнего тут считают богатым промышленником, который из прихоти приобрел загородный особняк, где теперь почти не появляется. Сейдов никто не вспоминает, а вот про Эрондейлов любят почесать языками. Люди знают, что у них умер ребенок и что Эдмунд пристрастился к выпивке и азартным играм и в конце концов оставил семью без крыши над головой. Тогда-то владелец поместья и предложил Эрондейлам приглядывать за его особняком. Это случилось два года назад.
Сегодня днем я получил подтверждение, так сказать, из первых уст. Наблюдая за домом, я вдруг столкнулся с девочкой, о чьем невероятном сходстве с Уиллом я уже упоминал. Она прямо спросила, почему я шпионю за ее семьей. Мое появление ее ничуть не разозлило, скорее, наоборот: она надеялась, что я принес ей весточку от брата.
Признаюсь, сердце у меня дрогнуло, но я помню Закон. Я сказал девочке, что ее брат в добром здравии и хочет убедиться, что с его семьей все в порядке. Тут-то она и проявила свой норов во всей красе, закричав, что Уилл мог бы и сам приехать, чтобы убедиться в этом лично. Она также добавила, что отца подкосила вовсе не смерть сестры (вы знали, что у младшего Эрондейла была еще одна сестра?), а бегство Уилла. Право, не знаю, стоит ли передавать ее слова мистеру Эрондейлу-младшему. Как по мне, так они принесут больше вреда, чем пользы.