– Опять где-то бродишь по ночам? И почему я не удивлен?
– Вот перестану бродить, тогда и будешь удивляться, – ответил Уилл. – А ты почему не спишь? С тобой все в порядке?
Бросив прощальный взгляд на комнату Тесс, Джем повернулся к Уиллу.
– Я хотел извиниться перед Тесс. Кажется, моя игра на скрипке мешала ей спать. И где же ты был? Снова подрался с Шестипалым Найджелом?
Уилл ухмыльнулся, но на лице Джема не дрогнул ни один мускул.
– Я кое-что принес. Пойдем в твою комнату, не хочу торчать в коридоре.
Поколебавшись, Джем пожал плечами и кивнул. Когда Уилл закрыл дверь на ключ, Карстерс, успевший сесть в кресло, внимательно посмотрел на друга. Огонь в камине почти прогорел, и угли переливались всеми оттенками золотого и алого.
– Так что ты?.. – начал было Джем, но приступ кашля согнул его пополам. Он закончился довольно быстро – Уилл даже не успел ничего сделать, – но когда Джем выпрямился и вытер рот тыльной стороной ладони, та оказалась запачканной кровью. Джем невозмутимо опустил руку на подлокотник кресла.
Уилл почувствовал, как к горлу подкатывает дурнота. Он протянул парабатаю платок, который тот принял, и пакет из Уайтчепела.
– Вот, – сказал он, чувствуя себя неловко впервые за те пять лет, что они с Джемом были знакомы. – Купил для тебя.
Джем, старательно оттиравший кровь, забрал у Уилла пакет и уставился на инь-фень.
– У меня пока достаточно лекарства. На месяц точно хватит. – В глазах его мелькнула догадка. – Или Тесс рассказала тебе?..
– Рассказала о чем?
– Да так. Я недавно уронил шкатулку, но почти весь порошок удалось собрать, – Джем положил сверток на стол. – Так что ты зря беспокоился.
Уилл присел на сундук возле кровати, кое-как подобрав длинные ноги. Он чувствовал себя взрослым, которому вздумалось сесть за ученическую парту, но ради того, чтобы заглянуть Джему в глаза, Уилл готов был потерпеть.
– Приспешники Мортмейна скупают у ифритов запасы серебряного порошка. Я это точно знаю. Когда твое лекарство закончится, новую порцию взять будет негде…
– И нам придется идти к Магистру. Если, конечно, ты не дашь мне спокойно умереть. Что, кстати, вполне разумно.
– Не надейся, – резко ответил Уилл. – Ты мой побратим. Я поклялся защищать тебя…
– Давай пока забудем о клятвах и коварных планах Мортмейна. Как ты мог так со мной поступить?
– Я не понимаю, о чем ты…
– Знаешь, я начинаю сомневаться, что у твоей жестокости есть пределы.
Эрондейл отшатнулся, словно Джем его ударил.
– Я… – Уилл с трудом сглотнул и замолчал. Он так привык выставлять себя в худшем свете и вызывать у окружающих исключительно ненависть и презрение, что, похоже, совсем забыл, как нужно просить прощения. Он почувствовал себя абсолютно беспомощным и не на шутку перепугался.
– Я сегодня говорил с Тесс, – наконец произнес он, не заметив, что Джем странно побледнел. – Она объяснила мне, что я поступил очень плохо. Я и сам понимаю, что не заслуживаю прощения, хотя все равно надеюсь, что ты меня простишь.
«Господи боже, что я несу?..»
– И за что же я должен тебя простить? – поднял бровь Джем.
– Я пошел в притон, потому что не мог перестать думать о своей семье. Я всего лишь хотел ненадолго забыться. Я и помыслить не мог, что ты воспримешь это как злую шутку над твоей болезнью. Так что я прошу прощения за свое скудоумие. Джем, все мы порой ошибаемся… – последние слова он произнес едва слышно.
– Да, – ответил Джем. – Только ты чаще других.
– Я…
– Ты причиняешь боль всем, кто рядом с тобой.
– Но не тебе, – прошептал Уилл. – Тебя я не хотел обидеть.
Джем закрыл ладонями лицо и тяжело вздохнул.
– Уилл…
– Ты меня не простишь? – Эрондейл сам услышал нотки паники в своем голосе. – Но я ведь тогда…
– Останешься совсем один? – Джем убрал руки от лица и криво улыбнулся. – И кто же в этом виноват?
Он откинулся на спинку кресла и устало смежил веки.
– Я простил бы тебя, даже если бы ты не извинился. Откровенно говоря, я на это и не рассчитывал. Наверное, мне стоит поблагодарить Тесс.
– Тесс тут ни при чем. Джеймс, ты моя единственная семья, – дрожащим голосом произнес Уилл. – Я жизнь за тебя отдам. А без тебя я умру. За последние пять лет ты сотни раз спасал меня от гибели. Я всем тебе обязан, и если ты не веришь, что я способен на сострадание, то поверь хотя бы, что честь для меня – не пустой звук. Как и долг.
– Уилл, Уилл, остановись! – встревоженно воскликнул Джем. – Твое раскаяние куда сильнее моего гнева. На самом деле я уже давно тебя простил. Ты же знаешь, я не злопамятен.
Слова друга Уилла ничуть не успокоили.
– Я пошел за лекарством, потому что мне была невыносима сама мысль о том, что ты будешь страдать или умрешь, а я никак не смогу этому помешать. А еще потому, что мне стало страшно. Если Мортмейн придет и скажет, что только у него есть лекарство, я все отдам, чтобы тебя спасти. Я уже подвел свою семью, Джеймс. Тебя я не подведу.
– Уилл! – Джем пересек комнату и опустился перед другом на колени, чтобы заглянуть ему в лицо. – Ты меня пугаешь. Раскаяние, конечно, делает тебе честь, но я ведь…
Эрондейл посмотрел на Джема и вспомнил мальчика, приехавшего из Шанхая. Мальчика с исхудалым белым лицом и огромными темными глазами. Он почти не улыбался, но Уилл поставил перед собой цель его рассмешить.
– Ты ведь что?
– Я ведь все равно умру, – просто сказал Джем. Под глазами его залегли глубокие тени, сами они горели лихорадочным огнем, а в уголке рта запеклась кровь.
Уилл вцепился в руку Джема, безжалостно сминая манжет. Джем не пошевелился.
– Ты поклялся быть со мной, – сказал Эрондейл. – Поклялся, когда стал моим парабатаем. Наши души связаны. Мы с тобой – одно целое.
– Мы – два разных человека, – мягко напомнил Джем. – Два человека, которые заключили союз.
Уилл понимал, что ведет себя, как капризный ребенок, но ничего не мог поделать.
– Ты обещал, что будешь рядом.
– Пока смерть не разлучит нас, – процитировал клятву Джем. – Когда-нибудь нам придется расстаться, и, боюсь, это случится уже совсем скоро. Ты не задавался вопросом, почему я согласился стать твоим парабатаем?
– Потому что больше тебе никто не предлагал? – попытался пошутить Уилл, но голос подвел его.
– Я подумал, что нужен тебе. Ты отгородился от мира высокой стеной, и я никогда не спрашивал, зачем ты это сделал. Но одному нести такой груз не по силам, потому-то я и согласился. Я хотел помочь тебе. Знаешь, я часто спрашивал себя, как ты переживешь мою смерть. Ведь ты останешься за своей стеной совсем один. Но теперь я вижу: что-то изменилось. Я не понимаю, в чем причина, но…
– Но? – Уилл по-прежнему цеплялся за руку Джема.
– Но стена начала рушиться.
Тесс лежала без сна, разглядывая трещину на потолке, которая в отблесках свечи казалась похожей то на облако, то на лезвие бритвы.
Обед прошел в напряженном молчании. Судя по всему, Габриэль сказал Шарлотте, что ноги его больше здесь не будет, а значит, Гидеону придется в одиночку тренировать Тесс и Софи. Габриэль не счел нужным объяснить, что произошло, и Шарлотта обвинила во всем Уилла. При взгляде на задерганную главу Института, которой явно не улыбалось обострять ситуацию с Бенедиктом Лайтвудом, Тесс ощутила укол совести. Ведь если бы она не повела Уилла на тренировку, ничего бы не случилось…
Джем на обед не явился, отчего настроение у Тесс испортилось окончательно. За завтраком он прятал глаза, потом сказался больным, и теперь она места себе не находила. Неужели Джем стыдится того, что случилось вчера ночью? Или же он, как и Уилл, в глубине души презирает чародеев? А может, его отпугнуло ее распутное поведение? Ведь приличная девушка на месте Тесс оттолкнула бы Джема, а не набросилась на него с поцелуями. Тетушка Гарриет всегда говорила, что мужчинам позволительно идти на поводу у своих желаний, но женщины должны сохранять холодную голову.
Вот только вчера у нее не очень-то получилось. Тесс вспомнила, как они с Джемом лежали на кровати, как он целовал и ласкал ее. Если бы не упавшая шкатулка, она пошла бы до конца. Даже сейчас при мысли о Джеме ее бросало в жар; Тесс ворочалась под одеялом, сминая подушки. Больше всего на свете она боялась, что ее недостойное поведение разрушит их с Джемом дружбу.
Тихий стук в дверь заставил девушку оцепенеть. Сперва она подумала, что ей послышалось, но стук повторился. Джем. Дрожащими руками она откинула одеяло и кинулась к двери.
На пороге стояла Софи. Белый чепчик горничной съехал на бок, темные кудри растрепались. Лицо девушки было белым, как полотно, а на воротничке Тесс заметила пятно крови.
– Софи? Все в порядке? – удивленно спросила Тесс.
Горничная подняла на нее испуганные глаза.
– Мисс, я могу войти?
Тесс кивнула и отошла в сторону, пропуская Софи. Закрыв дверь, она присела на кровать; нехорошее предчувствие тисками сдавило грудь. Девушка стояла перед ней, взволнованно теребя передник.
– Софи, пожалуйста, не молчи.
– Это мисс Джессамина… – выпалила горничная.
– Что с мисс Джессаминой?
– Она… Я видела, как она… – Софи выглядела совершенно потерянной. – Она куда-то ходит по ночам.
– Да? Я вчера ночью тоже видела ее в коридоре. Она была одета в мужское платье и явно куда-то торопилась.
Софи облегченно вздохнула. Тесс знала, что ей не нравится Джессамина, но Софи была хорошей горничной, а хорошие горничные не болтают о своих хозяйках.
– Я давно заметила. Иногда по утрам ее кровать выглядит так, будто в нее никто не ложился. А на ковре – свежая грязь. Я бы сказала миссис Бранвелл, но у нее в последнее время и так забот невпроворот…
– А мне почему решила рассказать? – спросила Тесс. – Я думаю, Джессамина нашла себе воздыхателя и бегает к нему на свидания. Не могу сказать, что одобряю ее поведение, но… – Тесс запнулась, вспомнив, как сама вела себя прошлой ночью, —.. вряд ли мы можем что-нибудь сделать. Софи, мне кажетс