– Я не ждал тебя сегодня.
Камилла посмотрела на спящего Уилла. Ее губы тронула удивленная улыбка.
– Я вижу.
– Ты не предупредила меня о приезде. С тех пор как ты покинула Лондон, я не получил от тебя ни строчки.
– В чем ты упрекаешь меня, Магнус? – Казалось, Камиллу изрядно забавлял их разговор. Скользнув к дивану, она перегнулась через спинку и заглянула Уиллу в лицо. – Уильям Эрондейл. Очаровательный юноша. Твое новое увлечение?
Вместо ответа Магнус закинул ногу на ногу и хмуро спросил:
– Где ты была?
Камилла наклонилась еще ниже; не будь она вампиром, ее дыхание коснулось бы темных прядей, свернувшихся колечками у Уилла на лбу.
– Не возражаешь, если я его поцелую?
– Возражаю. Где ты была, Камилла? Каждую ночь я лежал на этом диване в надежде услышать твои шаги и гадал, где ты. Ты могла хотя бы написать мне.
Камилла выпрямилась и закатила глаза.
– Я была в Париже, заказывала новые платья. Мне нужно было отдохнуть от лондонских трагедий.
В гостиной повисло молчание.
– Ты лжешь, – сказал наконец Магнус.
– Зачем мне это делать? – подняла брови Камилла.
– Потому что я знаю правду. – Магнус достал из кармана смятое письмо и швырнул его под ноги Камилле. – Вампира отследить нельзя, но его раба можно. Ты взяла с собой Уокера, а его видели в Санкт-Петербурге. У меня есть там свои люди. Они сообщили мне, что ты остановилась у своего любовника-человека.
Камилла слушала его с легкой усмешкой на губах.
– И ты ревнуешь?
– А ты хочешь, чтобы я ревновал?
– Qa m’est egal, – ответила Камилла, переходя на французский, чтобы позлить его. – Мне все равно. Этот человек ничего для меня не значит. Я просто позабавилась с ним, пока была в России.
– И теперь он…
– Мертв. Так что не волнуйся, Магнус, он тебе не соперник. Не лишай меня моих маленьких радостей.
– Или?
– Или я очень рассержусь.
– Значит, этот человек рассердил тебя так сильно, что ты его убила? – поинтересовался Магнус. – А как же жалость? Сострадание? Любовь? Или эти слова ни о чем тебе не говорят?
– Я знаю, что такое любовь! – возмущенно воскликнула Камилла. – Любовь бессмертных подобна темному, неугасимому пламени; в сравнении с ней человеческая любовь – лишь яркая вспышка во мраке. Да и какое тебе дело до людей? Они выдумали верность, потому что приходят в этот мир на краткий миг. Ты не можешь требовать, чтобы я была верна тебе вечно.
– Действительно, что это на меня нашло? Но ты могла хотя бы не врать мне.
– Магнус, ты ведешь себя, как ребенок, – раздраженно ответила Камилла. – Мы с тобой не принадлежим к числу простых смертных, но ты почему-то навязываешь мне их мораль. В любом случае, у тебя ничего не получится. Не тебе, полукровке, указывать мне, что делать.
Камилла не случайно использовала оскорбительное прозвище чародеев в Нижнем мире.
– Ты сам говорил, что предан мне. Значит, тебе придется терпеть мои мимолетные увлечения, и тогда у нас все будет хорошо. В противном случае я уйду. Но не думаю, что тебе этого хочется.
Насмешка в голосе вампирессы ударила Магнуса сильнее пощечины. Он вспомнил, как что-то оборвалось у него внутри, когда он получил письмо из Санкт-Петербурга, но все же продолжал ждать возвращения Камиллы, надеясь на приемлемое объяснение. Или хотя бы на то, что она извинится и скажет, что любит его. Но теперь он ясно видел, что ничего для нее не значит. Красная пелена застила глаза чародея; должно быть, он на мгновение утратил рассудок. Во всяком случае, он не знал, как иначе объяснить то, что он сделал потом.
– Теперь это неважно, – сказал он, поднимаясь с дивана. – Ведь у меня есть Уилл.
– Ты, верно, шутишь. Сумеречный охотник? – изумилась Камилла.
– Пусть ты бессмертна, но чувства твои поверхностны и мимолетны. А Уилл знает, как это – по-настоящему любить.
С большим достоинством произнеся эту безумную речь, Магнус пересек комнату и потряс Уилла за плечо.
– Уилл. Уильям! Просыпайся.
Нефилим распахнул синие глаза. Он лежал на спине, и первым, что он увидел, стало лицо Камиллы, опять склонившейся над ним. Уилл так и подскочил.
– Ангела ради…
– Успокойся, – лениво улыбнулась Камилла, обнажая кончики клыков. – Я тебя не трону.
Магнус помог Уиллу встать на ноги.
– Хозяйка дома вернулась, – сказал он.
– Я вижу, – ответил Уилл. Лицо его горело, рубашка мокрая рубашка прилипла к спине. – Восхитительно.
Магнус не совсем понял, к чему он это сказал. То ли действительно был рад видеть Камиллу, то ли на него так подействовало обезболивающее заклинание, то ли он просто спросонья ляпнул первое, что пришло в голову.
– И это значит, что нам пора идти.
Магнус многозначительно сжал руку Уилла.
– Куда? – недоуменно моргнул нефилим.
– Не беспокойся об этом, любовь моя.
– Что, простите? – снова моргнул Уилл и оглянулся, пытаясь понять, к кому были обращены последние слова чародея. – Я… А где мое пальто?
– Оно пришло в негодность, и Арчер его выкинул. Уилл всю ночь охотился на демонов, – пояснил Магнус Камилле. – Он такой отважный.
Вампиресса наблюдала за ними со смесью удивления и досады.
– Да, я отважный, – самодовольно подтвердил Уилл. От лекарства у него расширились зрачки, и глаза казались почти черными.
– Конечно, – сказал Магнус и поцеловал его. Поцелуй вышел так себе, и Уилл махал свободной рукой, словно на него напала пчела, но чародей понадеялся, что Камилла примет это за страсть. Когда Магнус отпустил нефилима, тот потрясенно вытаращился на него. Камилла, впрочем, тоже.
– А теперь, – сказал Магнус, одаривая Уилла выразительным взглядом, – нам действительно пора идти.
– Но как же… – Уилл покачнулся и бросился к столику, на котором лежал зуб змееголового демона. Потом на него вдруг что-то нашло: сунув драгоценный трофей Магнусу в карман, нефилим игриво подмигнул Камилле и развязной походкой вышел из комнаты.
– Камилла. – Магнус повернулся к вампирессе, не зная, как она воспримет случившееся.
Та стояла, скрестив руки на груди. Взгляд ее сочился ядом.
– Значит, путаешься с Сумеречными охотниками за моей спиной? – холодно произнесла она, не сознавая, сколь лицемерно звучат ее слова. – В моем доме! В самом деле, Магнус… Пожалуйста, уходи и больше не возвращайся. И не заставляй меня просить дважды.
Магнус был только рад подчиниться ее приказу. Вскоре он присоединился к Уиллу, который стоял на мостовой перед домом, ежась от холода. Застегнув пальто, чародей запрокинул голову к небу, начинавшему светлеть на востоке, и подумал, что кроме содержимого карманов у него в целом мире больше ничего не осталось.
– Вы только что поцеловали меня? – вдруг спросил Уилл.
– Нет, – не колебался с ответом Магнус.
– А мне показалось…
– От обезболивающих чар всякое может привидеться.
– Как интересно, – протянул Уилл и обернулся, чтобы посмотреть на дом Камиллы. Красные шторы на окнах гостиной были тщательно задернуты. – И что мы теперь будем делать? Как вызовем демона? Нам есть куда идти?
– Мне – есть, – ответил Магнус, благодаря провидение за то, что мысли Уилла целиком были заняты демоном. – Я остановлюсь у друга. А ты вернешься в Институт. Я посмотрю, что можно сделать с этим треклятым зубом, и сообщу тебе, как только буду готов.
Уилл медленно кивнул и тоже посмотрел на небо.
– Я давно не видел таких ярких звезд, – проговорил он. – Наверное, ветер сдул туман.
Магнус вспомнил, какой радостью светилось лицо Уилла, когда тот стоял, окровавленный, в гостиной Камиллы и протягивал ему демонический зуб.
«Кажется, ветер тут ни при чем», – с тихой усмешкой подумал чародей.
– Сумеречный охотник? – ахнула Тесс. – Но как это возможно?
Она повернулась к Шарлотте, лицо которой выражало то же искреннее изумление.
– Уилл сказал, что дети Сумеречных охотников и демонов всегда рождаются мертвыми!
– Да, это так, – подтвердила Шарлотта.
– Но меч заставляет Джессамину говорить правду, – упавшим голосом произнесла Тесс.
– Или то, что она считает правдой, – возразила глава Института. – А твой брат вполне мог ей солгать.
– Нат не стал бы мне лгать! – сверкнула глазами Джессамина.
– Если мать Тесс – из Сумеречных охотников, то Нат – тоже нефилим. Кровь ангела всегда одерживает верх. Об этом он тебе не говорил?
– Нат не Сумеречный охотник, – скривилась от отвращения Джессамина. – Я бы никогда не вышла замуж за…
Она оборвала себя на полуслове и прикусила губу.
– Что ж, либо одно, либо другое, Джессамина, – спокойно сказала Шарлотта. – Либо ты, по иронии судьбы, сама того не ведая, вышла замуж за Сумеречного охотника, либо стала женой обманщика, который тебя использовал. Нат не мог не знать, что рано или поздно ты попадешься. Что, по его мнению, мы с тобой сделаем?
– Ничего, – дрогнувшим голосом ответила Джессамина. – Нат сказал, что вы слишком мягкотелы и не посмеете наказать меня.
– Он ошибался. Ты предательница, как и Бенедикт Лайтвуд. Когда Консул узнает об этом, он…
У Джессамины вырвался нервный смешок.
– Давайте, расскажите ему! Именно этого Мор-тмейн и добивается. – Джессамина запнулась. – Только не спрашивайте, почему. Я не знаю. Но если ты расскажешь все Конклаву, вас уже ничто не спасет.
Шарлотта вцепилась в изножье кровати так, что пальцы ее побелели от напряжения.
– Где Мортмейн?
Джессамина вздрогнула и отчаянно замотала головой.
– Где Мортмейн? – Шарлотта повторила вопрос, чеканя каждое слово.
– Он… – простонала Джессамина. – Он…
Лицо ее потемнело, глаза вылезли из орбит. Джессамина сжала в руках меч, и кровь закапала на покрывало. Тесс в ужасе посмотрела на Шарлотту.
– В Идрисе, – наконец выдохнула Джессамина и упала на кровать.
– В Идрисе? – застыла Шарлотта. – Морт-мейн в Идрисе, на родине нефилимов?
Ресницы Джессамины затрепетали.
– Нет. Его там нет, – едва слышно ответила она.