– Боюсь, мы не можем пойти к Консулу, – покачала головой Шарлотта.
– Но почему? – изумился Уилл.
– По словам Джессамины, Мортмейн только этого и добивается. А поскольку она сказала это под действием Смертного меча, нам стоит к ней прислушаться. Она не могла солгать.
– Зато могла ошибиться, – напомнил Уилл. – Мортмейн наверняка предвидел, что мы в конце концов поймаем Джессамину, и заставил Ната внушить ей ложные мысли.
– Ты думаешь, он до такой степени все просчитал? – с сомнением в голосе произнес Генри.
– А то! – воскликнул Уилл. – Этот человек – великий стратег. Совсем как я. – Он постучал пальцем по виску.
– То есть нам нужно сообщить обо всем Конклаву? – уточнил Джем.
– Да нет же! А вдруг это правда? Тогда мы угодим в ловушку Магистра.
– Но ты же сам только что сказал… – в отчаянии всплеснула руками Шарлотта.
– Я знаю, что я сказал, – ответил Уилл. – Но мы должны думать на шаг вперед. Если Джессамина говорила правду, а мы пойдем к Консулу, то мы сыграем на руку Мортмейну. У нас в запасе еще есть несколько дней. Не обязательно бежать к Вейланду прямо сейчас.
– Но что именно ты предлагаешь делать? – не поняла Тесс.
Уилл повернул голову в ее сторону. В холодных синих глазах не осталось ни следа былой нежности.
– Джессамина даже под воздействием Смертного меча смогла рассказать не так много, потому что она почти ничего не знает. Но есть и другие ниточки, ведущие к Магистру. Например, твой брат. Он все еще доверяет Джессамине. И если она предложит ему встретиться, он не откажет. Тогда мы сможем его схватить и допросить.
– Джессамина ни за что не согласится, – сказала Шарлотта.
Уилл мрачно посмотрел на главу Института.
– Вы, я смотрю, совсем заработались, – сокрушенно проговорил он. – Конечно, она не согласится! Мы попросим Тесс еще раз исполнить звездную роль коварной изменницы Джессамины.
– Опасная затея, – глухо сказал Джем.
Тесс быстро обернулась и поймала взгляд серебряных глаз. Он смотрел на нее впервые с тех пор, как она вышла из его комнаты в ту ночь. Ей показалось, или в его голосе действительно прозвучала тревога? Или Джем так обо всех беспокоится? Возможно, он не желал ей страшной смерти исключительно по доброте душевной, но она надеялась, что им движут другие чувства.
Как бы то ни было, все лучше, чем равнодушное презрение…
– Тесс ничего не боится, – заявил Уилл. – К тому же, я все продумал. Мы позовем Ната в такое место, где его легко будет схватить. А Безмолвные Братья подвергнут его пытке, и он выложит все, что нам нужно.
– Пытке? – воскликнул Джем. – Уилл, он ведь брат Тесс!
– Пытайте, я разрешаю, – сказала девушка.
– Ты серьезно? – недоверчиво покосилась на нее Шарлотта.
– Когда вы в прошлый раз хотели проникнуть в его разум, я попросила вас не делать этого – и вы согласились. Сейчас я освобождаю вас от обещания. Можете копаться в его голове, если считаете это необходимым. Шарлотта, на вас лежит ответственность за Институт и братство Сумеречных охотников. Для меня это тоже важно, но куда важнее другое: Нат работает на Мортмейна, который хочет схватить меня и использовать в своих целях. Мортмейн знает, кто я. Нат сказал Джессамине, что мой отец – демон, а мать – Сумеречный охотник…
– Это невозможно! – вскинулся Уилл. – Охотники и демоны не оставляют потомства. Во всяком случае, живого.
– Тогда Джессамина соврала, как соврала и об Идрисе. Но Мортмейн все равно может знать правду. Я хочу выяснить, кто я. Только так я смогу понять, зачем я ему нужна.
Джем грустно посмотрел на Тесс и снова отвел взгляд.
– Хорошо. Уилл, – обратился он к другу, – где ты предлагаешь назначить ему встречу? И как ты собираешься подделать почерк Джессамины? Наверняка у них есть свой секретный знак или что-то вроде того.
– Мы должны убедить Джессамину помочь нам, – откликнулся Уилл.
– Как? Ее ты тоже собираешься пытать? – раздраженно поинтересовался Джем. – Мы уже применили к ней Смертный меч. Она сказала все, что знает.
– Смертный меч не поможет нам выведать их любимые местечки или ласковые прозвища, которые они с Натом друг другу дали, – справедливо заметил Уилл. – Но разве ты не понимаешь, что для Джессамины это последняя возможность спастись? Даже если Шарлотта останется главой Института, ей не позволят решать судьбу Джессамины. Согласись она помочь, и Конклав, возможно, смягчит приговор. В противном случае Консул и Инквизитор вряд ли проявят сострадание. Так что мы подарим Джессамине шанс сохранить жизнь.
– Вряд ли ей сейчас есть до этого дело, – тихо сказала Тесс.
– Еще как есть! – воскликнул Уилл. – Все хотят жить.
Джем отвернулся от него и уставился в огонь.
– Вопрос в том, кто сможет ее убедить? – задумчиво произнесла Шарлотта. – Со мной она даже разговаривать не станет. Джессамина винит меня во всех своих бедах.
– Я могу пойти, – сказал Генри. Лицо его выражало глубокую обеспокоенность. – Вдруг у меня получится вразумить бедняжку? Я расскажу о том, как быстро увядает первая любовь под гнетом суровой действительности…
– Нет, – отрезала Шарлотта тоном, не терпящим возражений.
– Мне она тоже вряд ли обрадуется, – сказал Уилл. – Остается Джем. Его все любят. Даже чертов кот!
Джем тяжело вздохнул, продолжая смотреть в огонь.
– Я пойду в Безмолвный Город, – ответил он. – Но Тесс должна пойти со мной.
Тесс удивленно взглянула на нефилима.
– Не думаю, что Джессамина захочет меня увидеть. Она считает меня предательницей, потому что я отправилась на бал в ее обличии. И я не могу ее за это винить.
– Да, но ты – сестра Ната, – напомнил Джем и впервые за долгое время посмотрел ей в глаза. – Если она его так любит… Ты знаешь Ната лучше, чем кто-либо. Может быть, к тебе она прислушается.
– Хорошо, я постараюсь, – кивнула Тесс.
Ее слова послужили сигналом к окончанию завтрака. Шарлотта побежала вызывать экипаж из Безмолвного Города: Братья предпочитали сами присылать экипажи за гостями. Генри вернулся в подвал к своим изобретениям, а Джем, обменявшись с Тесс парой слов, отправился к себе за шляпой и пальто. В гостиной остались только Уилл и Тесс. Нефилим смотрел на огонь; девушка дождалась, пока за Джемом закроется дверь, и встала перед камином.
Уилл медленно поднял на нее глаза. Он так и не переоделся после вчерашней ночи; на белой рубашке багровели засохшие потеки крови, а фрак был порван по шву до самого верха. Под левым глазом красовался порез.
– Уилл, – робко позвала его Тесс.
– Разве ты не должна ехать с Джемом? – спросил он как ни в чем не бывало.
– И я поеду, – ответила она. – Но сначала я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал.
Его глаза метнулись огню; в зрачках отразились языки пламени.
– Тогда говори скорее, у меня очень много дел. Я собираюсь весь день хандрить, потом погружусь в байронические думы, а ночью предамся гнусному разврату.
– Да ради бога. Только пообещай, что никто не узнает о том, что случилось вчера на балконе.
– Так это была ты! – воскликнул Уилл с таким видом, будто только что об этом вспомнил.
– Избавь меня от своих шуточек, – резко ответила Тесс. – На нас подействовал волшебный порошок. Я тебя ни в чем не виню, но если ты джентльмен…
– А если нет? – сверкнул глазами нефилим.
– Но ты Сумеречный охотник, – едко напомнила Тесс. – А у Сумеречного охотника, который развлекается с чародейками, нет будущего.
– Какая ты скучная, Тесс, – буркнул Уилл.
– Тогда дай мне слово, что никому – даже Джему! – ничего не скажешь, и я больше не буду тебе докучать.
– Клянусь Ангелом, – ответил Уилл. – Честно говоря, я и не собирался болтать об этом. Хотя и не понимаю, почему ты так печешься о своей репутации.
Перед внутренним взором Тесс промелькнуло лицо Джема.
– Куда уж тебе, – огрызнулась она и вылетела из комнаты, оставив Уилла удивленно глядеть ей вслед.
Софи шла по Пикадилли, низко опустив голову. Она давно привыкла к шепоткам и любопытным взглядам и приноровилась ходить так, чтобы тень шляпки скрывала лицо. Девушка не стыдилась своего шрама, но жалость в глазах случайных встречных выводила ее из себя.
Горничная была одета в одно из старых платьев Джессамины. Оно еще не успело выйти из моды, но Джессамина называла «старыми» все платья, в которых появлялась на людях больше трех раз. Она либо избавлялась от них, либо отдавала портным на переделку. Это платье было из муарового шелка в зеленую и белую полоску; шляпку украшали белые вощеные цветочки и зеленые листья. В таком наряде Софи вполне могла сойти за девушку из хорошей семьи – тем более что аккуратные белые перчатки скрывали ее красные натруженные руки, – если бы не шла по городу в одиночку.
Софи заметила Гидеона раньше, чем он – ее. Брат Габриэля стоял, прислонившись к фонарному столбу возле бледно-зеленого навеса над входом в бакалею «Фортнум и Мейсон». В черном костюме, с золотыми часами на цепочке, которые он как раз достал из нагрудного кармана, чтобы посмотреть время, Гидеон выглядел настоящим джентльменом. Сердце Софи пропустило удар, и она чуть замедлила шаг; он стоял в потоке спешащих куда-то лондонцев, как скала посреди бурной реки, спокойный и непоколебимый. Горничная подумала, что все Сумеречные охотники обладают некой темной аурой, которая отделяет их от суетной жизни простых людей.
Когда Гидеон увидел ее в толпе, улыбка осветила его лицо.
– Мисс Коллинз! – воскликнул он и шагнул навстречу Софи. Девушка почувствовала, что пересекла невидимую грань: шум толпы и грохот экипажей стих, и на улице будто остались лишь они с Гидеоном.
– Здравствуйте, мистер Лайтвуд, – склонила голову она.
Лицо Гидеона слегка омрачилось, что не укрылось от взгляда Софи. Не укрылась от нее и плетеная корзинка для пикника, которую он держал в левой руке. Девушка посмотрела на Гидеона, в глазах ее читался вопрос.
– Знаменитая корзина для пикника от «Фортнума и Мейсона», – смущенно улыбнулся юноша. – Стилтонский сыр, перепелиные яйца, джем из розовых лепестков…