– Мистер Лайтвуд, – к своему немалому изумлению, перебила его Софи. Слуги никогда не перебивают господ! – Откровенно говоря, я вся извелась, размышляя, приходить мне или нет. В конце концов я решила, что должна лично сказать вам, что я не могу с вами видеться. Я подумала, что вам будет приятнее услышать это от меня, чем получить записку с отказом.
Гидеон растерянно посмотрел на нее, и Софи на миг увидела перед собой не Сумеречного охотника, а обычного юношу, вроде Томаса и Сирила, который нервно сжимал ручку корзинки, не в силах скрыть удивление и обиду.
– Мисс Коллинз, если я чем-нибудь вас…
– Я не могу с вами встречаться. Больше мне нечего сказать.
Софи развернулась, надеясь уйти так же быстро, как пришла. Если она поторопится, то успеет на следующий омнибус до Сити.
– Мисс Коллинз, пожалуйста. – Гидеон нагнал ее и теперь шел рядом. Он не осмелился взять ее под руку, но и отставать не собирался. – Скажите, что я сделал не так.
Софи молча покачала головой. Она определенно совершила ошибку, придя сюда. Впереди показался книжный магазин Хэтчарда; девушка подумала спрятаться внутри, ведь Гидеон не осмелится последовать за ней – там их могут услышать. Хотя кто его знает?
– Я понял, в чем дело, – отрывисто произнес Гидеон. – Уилл все вам рассказал?
– О, значит, было о чем рассказывать?
– Мисс Коллинз, я все могу объяснить. Только пойдемте со мной… да хотя бы туда.
Гидеон зашагал вперед, и Софи, настороженно оглядываясь, последовала за ним. Они прошли мимо церкви Сент-Джеймс, и Лайтвуд свернул на узкую улочку, которая связывала площадь Пикадилли с Джермин-стрит. Здесь было тихо и почти безлюдно; редкие прохожие с любопытством поглядывали на девушку со шрамом и красивого бледного юношу, у ног которого стояла корзинка для пикника.
– Вчера ночью мой отец давал бал в Чизвике, – заговорил Гидеон. – И, кажется, я видел среди гостей Уилла.
– То есть вы признаете, что принимали участие в этом порочном… недостойном…
– Недостойном? Помилуйте, мисс Коллинз, если бы только это! – воскликнул Гидеон с несвойственной ему горячностью. Высоко над ними проснулся колокол Сент-Джеймса, но Лайтвуд его даже не заметил. – Я готов поклясться чем угодно, что до вчерашней ночи не подозревал, с какой дурной компанией связался мой отец – и как низко он пал. Последние полгода я провел в Испании…
– Вы хотите сказать, это началось только после вашего отъезда? – недоверчиво подняла бровь Софи.
– Не совсем. Это сложно объяснить. – Гидеон отвел глаза; сейчас они сильнее, чем когда-либо, напоминали бурное море. – Отец всегда пренебрегал условностями. Он не нарушал Закон в открытую, но обходил его, как мог. А нам говорил, что так делают все Сумеречные охотники. Мать умерла, когда мы с Габриэлем были еще детьми, поэтому кроме как отца слушать нам было некого. И только приехав в Мадрид, я осознал всю… ошибочность его взглядов. Там Сумеречные охотники чтили Закон; на меня смотрели как на чудовище, пока я не начал вести себя иначе. Наблюдая за другими охотниками, я понял, что отец был для нас плохим примером. Тогда я начал беспокоиться о Габриэле. Я хотел, чтобы брат узнал правду, но был бы рад смягчить удар.
– А что же ваша сестра? – негромко спросила Софи.
Гидеон покачал головой.
– Мой отец всегда считал, что женщин не следует посвящать в темные дела Нижнего мира, и тем самым невольно уберег ее. Но я – его наследник. Отец полагает, что я должен знать обо всем, чем занимается наша семья. Потому-то вчера я был вынужден явиться на бал. Где и встретил Уилла.
– Вы заметили его?
– Не сразу. В какой-то миг мне окончательно опротивело то, что творилось в бальной зале. Я вышел подышать свежим воздухом – дом провонял темной магией – и увидел, как кто-то гоняется по саду за синим демоном.
– Это был мистер Эрондейл?
– Признаюсь, я очень удивился. В списке приглашенных Уилла точно не было. Откуда он мог проведать о бале, я тоже не знал. Как не знал и того, зачем он преследует синего демона. Пока вы не отвергли меня, я терялся в догадках, рассказал он обо всем, что видел, или нет.
– А вы рассказали о нем своему отцу или Габриэлю? – резко спросила Софи.
– Нет. – Гидеон медленно покачал головой. – Вряд ли они ждали его появления. Считается, что охотники из Института сейчас заняты исключительно поисками Мортмейна.
– Так и есть, – ответила Софи и, заметив непонимание в его глазах, пояснила: – Как вы думаете, откуда на балу вашего отца взялись механические существа?
– Я полагал, что демоны притащили свои игрушки…
– Боюсь, к этому приложил руку Мортмейн, – вздохнула Софи. – Вы раньше не сталкивались с его автоматонами и не могли знать наверняка, но мистер Эрондейл и мисс Грей уже имели с ними дело.
– Но какое отношение мой отец имеет к Мортмейну?
Софи опустила голову.
– Мистер Лайтвуд, боюсь, ответ вам не понравится.
– Мисс Коллинз, – Гидеон нетерпеливо откинул волосы с лица, – я поверю всему, что вы скажете. Из тех, кого я знаю в Лондоне, вам я доверяю больше всего. Даже больше, чем своим родным.
– Мне жаль, что мы с вами так мало знаем друг друга, мистер Лайтвуд, – помолчав, ответила Софи.
– Но ведь это можно исправить! Соф… мисс Коллинз, ничего страшного не случится, если вы согласитесь пойти со мной в парк. По дороге вы можете рассказать мне правду об отце. И если после этого вы снова отвергнете меня, я больше не стану вас беспокоить. Уделите мне хотя бы час своего времени? Пожалуйста.
Он смотрел на нее с такой мольбой в серо-зеленых глазах, что сердце Софи дрогнуло.
– Хорошо, – сдалась она. – Я пойду с вами в парк.
При мысли о том, что ей предстоит поездка в карете с Джемом, сердце Тесс начинало учащенно биться. Девушка надела перчатки и посмотрела на себя в зеркало. Еще две ночи назад она не испытывала подобных чувств. Она тогда переживала за Уилла, разглядывала в окно улицы Уайтчепела и его обитателей, а Джем ненавязчиво развлекал ее разговорами о парабатаях.
Но сегодня… Сегодня в животе у Тесс начинали порхать бабочки, стоило ей подумать, что скоро она останется наедине с Джемом в замкнутом пространстве экипажа. Недовольная бледностью своего лица, девушка пощипала щеки и покусала губы, чтобы вернуть им краску. Убирая темные волосы под шляпку, Тесс поймала себя на том, что завидует золотым локонам Джессамины. Ей в голову даже пришла шальная мысль чуть-чуть преобразиться. В самом деле, почему бы не подправить цвет волос или форму губ?
Тесс быстро отвернулась от зеркала. Как же она раньше до этого не додумалась?! С другой стороны, не будет ли это предательством? Желание узнать тайну своего рождения по-прежнему снедало Тесс. Но если она начнет изменять свой облик в угоду мимолетным прихотям, зачем тогда ей знать, кто она есть? «Нет никакой Терезы Грей», – сказал Мортмейн. Вдруг она подтвердит его правоту, если при помощи своих способностей обзаведется голубыми глазами или пушистыми ресницами?
Тесс потрясла головой, отгоняя непрошеные мысли, и поспешила вниз по лестнице к главному входу в Институт. Черная карета, запряженная парой вороных лошадей, уже стояла у крыльца. Тесс не заметила на ней ни гербов, ни монограмм, но на козлах сидел Безмолвный Брат. Девушка сразу поняла, что это не Енох – лицо Брата не было так сильно обезображено шрамами.
Тесс едва успела спуститься, когда двери Института распахнулись, и вышел Джем. На улице было холодно, поэтому нефилим надел светло-серое пальто, из-за которого его волосы и глаза казались еще более серебристыми. Он посмотрел на затянутое облаками пасмурное небо и бросил:
– Нам лучше поспешить, скоро начнется дождь.
Ничего необычного в его словах не было, но Тесс все равно не нашлась что ответить. Она молча проследовала за Джемом к экипажу и без лишних слов оперлась на его руку. Когда нефилим забрался в карету и закрыл за собой дверь, Тесс заметила, что он не взял с собой трость.
Экипаж тронулся; Тесс выглянула в окно и обеспокоенно воскликнула:
– Ворота закрыты! Как же мы?..
– Не бойся. – Джем накрыл ее руку своей.
Карета неслась прямо на кованые ворота. Тесс не выдержала и зажмурилась, но экипаж проскочил через них так, словно толстые прутья были сделаны из воздуха. Девушка удивленно вздохнула, а Джем убрал руку со словами:
– У Безмолвных Братьев своя, особенная магия.
По крыше кареты застучали первые капли, и вскоре небеса обрушили на Лондон шумные потоки воды. Сквозь серебристую пелену дождя Тесс видела, как карета проезжает сквозь людей и протискивается в самые узкие переулки; за окном мелькали тесные дворики и заставленные ящиками склады. Наконец они оказались на набережной, которая от дождя блестела ярче Темзы, мерно катящей свои серые воды.
– Господи боже! – воскликнула Тесс, торопливо задергивая занавеску. – Только не говори, что мы сейчас нырнем в реку.
Джем рассмеялся; несмотря на только что пережитое потрясение, Тесс обрадовалась его смеху.
– Нет Кареты из Безмолвного Города ездят только по земле, хотя и не совсем так, как обычные экипажи. Поначалу я тоже боялся, но потом привык.
– В самом деле? – Тесс посмотрела на Джема в упор. Время пришло. Она должна сказать что-нибудь, пока их дружба окончательно не разладилась.
– Джем, – начала она.
– Да? – откликнулся нефилим.
– Уверена, ты знаешь, как я ценю твою дружбу, – неловко продолжила она. – И…
Лицо Джема перекосилось, словно ему вдруг стало очень больно.
– Пожалуйста, не надо.
– Но почему? – спросила сбитая с толку Тесс.
– Слово «дружба» в твоих устах жжет меня каленым железом, – с мукой в голосе проговорил он. – Я рад быть твоим другом, но давно уже мечтаю стать для тебя кем-то большим. И той ночью мне показалось, что надежды мои не напрасны. Но сейчас…
– Я все испортила, – прошептала Тесс. – Мне так жаль.
Джем отвернулся к окну; она видела, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба.
– Ты не должна просить прощения за то, что не можешь ответить на мои чувства.