ираци сделали свое дело. Я себя прекрасно чувствую. Мне только нужно поговорить с Тесс и попросить вас…
Он осекся, заметив письмо на столе. Уилл пересек комнату в несколько шагов и схватил листок. Выражение лица у него стало такое же, как недавно у Генри.
– Шарлотта, вы не можете бросить Институт!
– Не волнуйся, Конклав подыщет тебе другое место, – ответила Шарлотта. – Конечно, ты можешь пожить в Институте до восемнадцатилетия, но Лайтвуды…
– Я не хочу оставаться здесь без вас и Генри! Какой в этом смысл? Привычная обстановка? – Уилл взволнованно взмахнул листком. – Я скучаю даже по Джессамине. Самую малость, конечно, но все-таки! А Лайтвуды уволят всех слуг и притащат с собой своих. Шарлотта, вы не можете этого допустить! Институт – наш дом, не только мой, но и Джема, и Софи.
– Уилл, ты бредишь? – спросила Шарлотта, до глубины души пораженная его пламенным монологом.
– Шарлотта! – Уилл бросил листок на стол и ударил по нему кулаком. – Я запрещаю вам оставлять Институт! Все эти годы вы заботились обо мне, как о родном сыне, а я ни разу не сказал вам спасибо. Вас, Генри, это тоже касается. Я очень благодарен вам обоим и не позволю совершить такую ошибку!
– Уилл, все кончено, – покачала головой Шарлотта. – За три дня мы не успеем найти Мортмейна. Время вышло.
– К дьяволу Мортмейна! – воскликнул Уилл. – И в прямом, и в переносном смысле. Нам дали две недели только потому, что Лайтвуд вознамерился тебя сместить. А раз он работает на Мортмейна, вся эта история с проверкой теряет смысл. Если мы уведомим Конклав о его грязных делишках, Институт останется нашим. Тогда ничто не помешает нам продолжить поиски Магистра.
– Но Джессамина сказала, что, обратившись к Конклаву, мы только сыграем на руку Мортмейну, – робко возразила Шарлотта.
– Мы не можем просто сидеть и ждать, – твердо сказал Уилл. – По крайней мере, надо собраться и все обсудить.
Шарлотта окончательно растерялась: Уилл был сам на себя не похож. Решительный, прямолинейный, он буквально заражал окружающих своей уверенностью. Генри тоже изумленно молчал, и Уилл принял это за согласие.
– Вот и отлично. Пойду, скажу Софи, чтобы позвала всех в гостиную.
Эрондейл выбежал из комнаты, и Шарлотта подняла глаза на мужа. Она напрочь забыла, что такое важное хотела ему сообщить.
– Это точно был наш Уилл? – наконец сказала она.
– Может, его похитили и подменили автоматоном?.. – предположил Генри, приподняв рыжую бровь.
Впервые Шарлотта не нашлась что ему возразить.
Тесс хмуро жевала сэндвич, проклиная свою манеру совать нос куда не следует. Закончив с завтраком, она переоделась в синее платье, едва справившись без помощи Софи.
«Только посмотри на себя, – мрачно подумала она. – Привыкла к хорошей жизни, ни одеться сама не можешь, ни язык за зубами попридержать. Скоро тебя придется с ложечки кормить, чтобы ты от голоду не померла».
Она состроила рожицу перед зеркалом, села за туалетный столик и взяла в руки щетку для волос. Но не успела она причесаться, как раздался стук в дверь. «Софи», – с облегчением подумала Тесс, радуясь возможности попросить прощения.
Еще недавно она ждала Джема и разочаровалась, увидев на пороге Софи. Теперь же все оказалось наоборот. На Джеме был костюм из серой шерсти, отчего волосы его казались совсем серебряными.
– Джем! – удивленно воскликнула она. – Что-то стряслось?
Серые глаза внимательно изучали ее лицо и длинные распущенные волосы.
– Ты ждала кого-то?
– Софи, – вздохнула Тесс и заправила прядь волос за ухо. – Кажется, я ее сильно обидела. А все моя привычка говорить, не подумав!
– А… – равнодушно сказал Джем, что было на него совершенно не похоже. В другой ситуации он непременно расспросил бы Тесс, что случилось, и придумал бы, как помириться с Софи. Но сейчас его занимало что-то другое. Джем был бледен и оглядывал комнату, будто хотел убедиться, что они одни. – Я хотел поговорить с тобой, Тесс. Ты хорошо себя чувствуешь?
– Это зависит от того, что ты собираешься мне сказать, – пошутила она, но Джем даже не улыбнулся, и Тесс не на шутку встревожилась: – Джем, что случилось? Уилл…
– Уилл здесь ни при чем. Он, судя по всему, вполне оправился и опять где-то бродит. Я хочу поговорить… о себе.
Джем окинул взглядом коридор и спросил:
– Я могу войти?
Тесс на секунду представила, что сказала бы тетя Гарриет про девушку, которая приглашает к себе в комнату постороннего юношу и беседует с ним наедине. Впрочем, тетя тоже когда-то была влюблена. Да так сильно, что позволила своему жениху… ну, все то, что приводит к рождению младенцев. Наверное, будь она жива, она бы воздержалась от замечаний. К тому же Сумеречным охотникам чужды подобные условности.
Тесс отступила в сторону; Джем вошел и плотно притворил за собой дверь. Сперва он направился к очагу и положил руку на каминную полку, потом передумал и приблизился к Тесс, которая стояла посреди комнаты:
– Тесс.
– Джем. – Она попыталась передразнить его серьезный тон, но Джем опять не улыбнулся, и Тесс присмирела. – Джем, если это касается твоей болезни, можешь все мне рассказать. Я постараюсь помочь…
– Нет, речь пойдет не о моей болезни, – ответил нефилим и глубоко вздохнул. – Ты знаешь, что мы так и не нашли Мортмейна. Следовательно, через несколько дней в Институте воцарится Бенедикт Лайтвуд. Нас с Уиллом он прогонять не станет, но на твой счет у меня такой уверенности нет. К тому же я не испытываю ни малейшего желания жить в одном доме с Лайтвудами. А Уилл и Габриэль убьют или покалечат друг друга в первую же минуту. Нашей маленькой компании придет конец. Шарлотта и Генри найдут где жить, мы с Уиллом до совершеннолетия можем отправиться в Идрис, а Джесси… тут все зависит от того, какой приговор вынесет Конклав. Но тебе в Идрис нельзя, ведь ты не Сумеречный охотник.
Сердце Тесс учащенно забилось, ноги подкосились. Она присела на краешек кровати и вдруг вспомнила, как Габриэль с ухмылкой рассуждал, что Лайтвуды найдут ей «применение». После бала у Бенедикта она даже думать боялась о том, что скрывается за его словами.
– Но куда же мне идти? Нет, не отвечай, не надо. Спасибо, что предупредил.
– Тесс…
– Вы и так были слишком добры ко мне. Разрешили жить в Институте, хотя Конклаву это и не нравилось. Я что-нибудь придумаю.
– Твое место – рядом со мной! – заявил Джем. – И так будет всегда.
– О чем ты?
Румянец вспыхнул огнем на его бледных щеках.
– Я хочу сказать… Тесс Грей, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
– Джем! – резко выпрямилась Тесс.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Наконец Джем попытался разрядить обстановку, но голос его предательски дрогнул:
– Что ж, ты не сказала «нет». Хотя и «да» тоже не сказала.
– Ты ведь несерьезно?
– Я более чем серьезен.
– Но я же не Сумеречный охотник. Тебя выгонят из Конклава…
Джем шагнул ближе, глаза его горели страстью.
– Да, ты не Сумеречный охотник. Но ты не из простецов и не принадлежишь к Нижнему миру. Твой случай уникален, поэтому трудно предугадать, что решит Конклав. Но отказать в том, что не запрещено Законом, они не могут. Думаю, они будут рассматривать твой, то есть наш, случай в индивидуальном порядке, а это займет многие месяцы. Но, как бы там ни было, помешать нам обручиться они уж точно не могут.
– Ты и в самом деле не шутишь… – Во рту у Тесс пересохло. – Джем, ты слишком добр ко мне. Это делает тебе честь, но я не могу принять такую жертву.
– Жертву?! – нахмурился Джем. – Тесс, я люблю тебя и хочу на тебе жениться.
– Джем, просто ты всегда такой самоотверженный! У меня в голове не укладывается, что ты делаешь это не для того, чтобы меня спасти.
В ответ на ее слова нефилим достал из кармана нефритовый кулон с вырезанными на нем китайскими иероглифами и протянул его девушке. Рука Джема чуть заметно дрожала.
– Я бы дал тебе наше фамильное кольцо, но по окончании помолвки его придется снять – на свадьбе кольца заменяют рунами. А я хочу подарить тебе что-нибудь, что ты сможешь оставить у себя.
– Я не… – Тесс покачала головой.
– Этот кулон мой отец подарил матери на свадьбу, – перебил ее Джем. – На нем цитата из «И цзин» – «Книги перемен»: «Когда двое едины в своих сердцах, они сокрушат и железо, и бронзу».
– Ты думаешь, мы едины? – тихо спросила Тесс.
Джем встал на колени, чтобы заглянуть ей в глаза. Она вспомнила его на мосту Блэкфрайерз, изящный серебристый силуэт в темноте.
– Я не могу сказать, что такое любовь. И не знаю, полюбил ли я тебя с первого взгляда, или же со второго, а может, с третьего или с четвертого. Но я помню, как однажды ты шла мне навстречу, и я вдруг понял, что рядом с тобой остального мира для меня не существует Все мои чувства и все мои мысли принадлежат только тебе одной.
– Джем, я даже представить не могла… – Тесс ошеломленно покачала головой.
– Любовь дарует нам силу – вот о чем говорит китайская мудрость! Суть свадебных клятв Сумеречных охотников заключается в том же: «Сильна, как смерть, любовь». Тесс, разве ты не заметила, что в последнее время мне стало гораздо лучше? Я уже почти не кашляю! Я окреп, и лекарства мне требуется меньше. И все это благодаря тебе!
Тесс смотрела на Джема, боясь поверить его словам. Неужели так бывает на самом деле, а не только в сказках? Худое лицо нефилима словно светилось изнутри; он точно верил в то, что говорил. И ему действительно было лучше.
– Ты считаешь, что я приношу себя в жертву, но ты ошибаешься. Скорее, это я прошу о жертве тебя. Я предлагаю тебе свою жизнь, хотя она будет короткой. Я предлагаю тебе свое сердце, хотя не знаю, сколько еще оно будет биться. Но я люблю тебя так сильно, что надеюсь, ты не сочтешь меня эгоистом. Я хочу прожить остаток дней счастливым. Я хочу прожить их с тобой. Прошу, Тесс, стань моей женой. Я никогда и ничего так страстно не желал! – Он взглянул на нее из-под упавших на лицо серебристых волос и робко добавил: – Конечно, если ты тоже любишь меня.