– Встречаешься? – недоверчиво переспросил Генри. – С Гидеоном Лайтвудом?
Софи не сводила испуганного взгляда с Шарлотты, которая, в свою очередь, смотрела на нее округлившимися глазами.
– Еще я знаю, чем Мортмейн шантажирует мистера Лайтвуда, – добавила служанка. – Гидеон случайно это выяснил. Его отец не знает, что Гидеону все известно.
– Господи, девочка, что же ты там стоишь! – воскликнул Генри, который выглядел удивленным не меньше жены. – Рассказывай скорее!
– Демонический сифилис, – выдавила Софи. – Мистер Лайтвуд заразился им много лет назад и умрет через пару месяцев, если не получит лекарство. Мортмейн обещал его вылечить.
В следующую секунду в гостиной началось светопреставление. Шарлотта бросилась к Софи; Генри растерянно окликал ее вслед; Уилл вскочил с кресла и принялся приплясывать на месте. Одна Тесс словно примерзла к месту. Джем остался подле нее.
Тем временем Уилл осчастливил компанию песней собственного сочинения:
– Это он, это он,
Демонический сифон!
Если с демоном водился,
Непременно заразился.
Надо же соображать,
С кем ложишься ты в кровать!
Спал бы с верною женой —
Не был бы теперь больной.
Это он, это он,
Демонический сифон![46]
– Уилл! – возмутилась Шарлотта, пытаясь перекричать возникший бедлам. – ТЫ С УМА СОШЕЛ? НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИ!
Джем вскочил с дивана и, метнувшись к Уиллу, зажал ему рот.
– Обещаешь молчать? – прошипел он в ухо друга.
Уилл кивнул, но синие глаза так и лучились смехом. Тесс не могла отвести от него изумленного взгляда. Она видела Уилла разным – веселым, грустным, злым, нежным, снисходительным, – но никогда таким легкомысленным и жизнерадостным.
Джем убрал руку.
– Тогда ладно.
Уилл плюхнулся на пол, привалился спиной к креслу и победно вскинул руки.
– Демонический сифилис на оба ваших дома! – провозгласил он и демонстративно зевнул.
– Ну все, теперь нас ждет сотня шуток про сифилис, – вздохнул Джем. – Морально готовьтесь.
– Не может быть, – покачала головой Шарлотта. – Софи, ты уверена? Демонический сифилис?
– А что, если Гидеон соврал? – спросил Джем. Внезапно его голос смягчился: – Прости, Софи. Мне очень неприятно это говорить, но Лайтвуды вообще-то не заслуживают доверия.
– Я видел, с каким лицом Гидеон смотрит на Софи, – встрял Уилл. – Тесс первая заметила, что он положил глаз на нашу мисс Коллинз. Это правда. А влюбленный мужчина… Что ж, он выболтает что угодно. И предаст кого угодно.
Говоря это, он не сводил с Тесс пристального взгляда – взгляда, на который она не могла не ответить. Синие глаза сверкали из-под копны черных волос, словно два осколка летнего неба, – умоляя, намекая, силясь что-то ей сказать. Но что, черт возьми?
Она обязана ему жизнью, вдруг поняла Тесс. Наверное, он удивлен, что до сих пор не услышал слов благодарности. Но у нее просто не было случая сказать ему спасибо! Тесс с запоздалым раскаянием подумала, что переговорит с ним при первой же возможности.
– Тем более что мы сами видели, как Бенедикт целовался на балу с красоткой из демонов, – добавил Уилл. – Даже держал ее на коленях. У нее прямо искры из глаз сыпались. А раз демоническим сифилисом можно заразиться только после предосудительной связи…
– Нат говорил, что мистер Лайтвуд предпочитает женщин-демонов, – кивнула Тесс. – Думаю, его жена так и умерла в неведении.
– Погодите-ка, – внезапно нахмурился Джем. – Какие признаки у демонического сифилиса?
– Отвратительные, – смачно произнес Уилл. – Сперва на спине появляются пятна сыпи. Затем она распространяется по всему телу, кожа трескается и…
Джем с шумом втянул воздух.
– Я… сейчас вернусь, – быстро сказал он. – Одну минуту. Ангела ради…
И он выбежал в коридор. Остальные проводили его недоуменными взглядами.
– Надеюсь, хоть у него нет демонического сифилиса? – спросил Генри, ни к кому в особенности не обращаясь.
«Надеюсь, что нет, – чуть не ответила Тесс. – Ведь мы только что обручились».
– О господи, заткнись, Генри, – поморщился Уилл. Кажется, он хотел добавить что-то еще, но тут дверь распахнулась, и на пороге, потрясая пергаментом, появился Джем.
– Вот! – сказал он, тяжело дыша. – Мне дали это Безмолвные Братья. Когда мы с Тесс приходили повидать Джессамину.
Он бросил на девушку виноватый взгляд, и она вспомнила, что он ненадолго оставил ее перед тем, как войти в камеру Джессамины, – и вернулся сильно встревоженным.
– Это отчет о смерти Барбары Лайтвуд. Когда Шарлотта сказала, что ее отец не предавал Сайласа Лайтвуда, я заподозрил, не могла ли миссис Лайтвуд умереть не от горя, а по какой-нибудь другой причине. И спросил об этом Безмолвных Братьев.
– И?.. – в нетерпении подалась вперед Тесс.
– В общем, да. Она вскрыла себе вены. Но дело не только в этом. – Джем опустил глаза в пергамент. – «Также наблюдается сыпь в виде пятен неправильной формы, свидетельствующая об астриоле, над левым плечом».
Джем передал бумагу Уиллу, и тот впился в нее взглядом.
– Астриолсц – повторил он. – Это же и есть демонический сифилис! У тебя было доказательство, что он существует, а ты мне ничего не сказал. И ты, Брут! – И он от души стукнул Джема свернутым пергаментом.
– Эй, полегче! – тот потер макушку. – Я же не знал, что значит это слово. Думал, это какое-то мелкое заболевание. Уж точно не причина смерти! Видимо, она вскрыла вены, а Бенедикт хотел уберечь детей от знания, что их мать самоубийца…
– Боже мой, – тихо сказала Шарлотта. – Не удивительно, что она покончила с собой. Муж заразил ее демоническим сифилисом, и она прекрасно все понимала.
Женщина резко обернулась к Софи, которая стояла с широко распахнутыми глазами, прижав руку ко рту.
– Гидеон об этом знает?
Служанка испуганно замотала головой.
– Но разве Безмолвные Братья не должны были сказать кому-нибудь о ее заболевании? – нахмурился Генри. – В данном случае молчание… Просто безответственно.
– Они и сказали, – возразил Уилл. – Ее мужу. Очевидный выбор, да? Как будто Бенедикт и так уже не знал. Говорить детям не было нужды. Сыпь свидетельствует о начальной стадии заболевания, так что им ничего не грозило. Поэтому Безмолвные Братья доложили обо всем ее мужу, он воскликнул: «Какой позор!» – и быстро замял дело. А поскольку мертвец не может отвечать за предосудительные связи с демонами, они сожгли ее тело, да и дело с концом.
– Но почему Бенедикт до сих пор жив? – спросила Тесс. – Ведь он заразился раньше жены?
– Мортмейн, – кратко ответила Софи. – Он дает ему лекарства, которые замедляют течение болезни.
– Но не исцеляют ее? – уточнил Уилл.
– Нет, – покачала головой служанка. – Ему становится хуже с каждым днем. Поэтому он в таком отчаянии и делает все, что прикажет Мортмейн.
– Демонический сифилис! – прошептал Уилл, глядя на Шарлотту. Несмотря на явное возбуждение, в его синих глазах мерцал загадочный огонек – свидетельство напряженного мыслительного процесса, как если бы он решал сложную шахматную задачу. – Надо сейчас же связаться с Бенедиктом. Мы сыграем на его тщеславии. Шарлотта скажет, что хотя решение Консула станет известно только в воскресенье, она уже сейчас догадывается, кто возглавит Институт, и хочет заключить мир, прежде чем это случится.
– Бенедикт упрям… – с сомнением начала Шарлотта.
– И дьявольски горд, – возразил Джем. – Он всегда хотел возглавить Институт. Но еще больше – унизить тебя, Шарлотта. Доказать, что этот пост не для женщины. Он уверен, что в воскресенье Консул назовет его имя, – но не упустит случая насладиться зрелищем, как ты валяешься у него в ногах.
– И что с того? – спросил Генри. – Зачем Шарлотте идти на такое унижение?
– Шантаж, – просто ответил Уилл. Его глаза горели предвкушением. – Может, Мортмейн и вне досягаемости, зато о Бенедикте такого не скажешь. Прямо сейчас этого может оказаться достаточно.
– И ты думаешь, что он просто так откажется от притязаний на Институт? – усомнился Джем. – Что ему помешает поставить во главе одну из своих пешек?
– О нет, не просто откажется, – ухмыльнулся Уилл. – Он перейдет на сторону Шарлотты. Публично признает, что она самый достойный кандидат на это место. Его сторонникам придется замолчать, а Консул будет доволен. Мы сохраним Институт и вдобавок вытрясем из Бенедикта все, что он знает о Мортмейне, – его местоположение, секреты, всю подноготную.
Тесс нерешительно покачала головой.
– Я уверена, что Мортмейна он боится больше, чем нас. К тому же, ему нужно лекарство. Иначе он умрет.
– О да. Но то, что он натворил – непристойное поведение и заражение жены, повлекшее за собой ее смерть, – расценивается как убийство Сумеречного охотника. И не просто убийство, а еще отягченное преступными связями с демонами. За такое полагается худшее из всех наказаний.
– Что может быть хуже смерти? – спросила Тесс и тут же об этом пожалела: Джем чуть заметно поджал губы.
– Безмолвные Братья отнимут у него все, что делает его нефилимом, – ответил вместо друга Уилл. – Он станет Отверженным, а его сыновья – простецами. С них срежут Метки, и само имя Лайтвудов среди нефилимов будет предано забвению. Худшего наказания и придумать нельзя. Бенедикт боится его больше смерти.
– А если нет? – тихо спросил Джем.
– А если нет, мы в любом случае ничего не теряем, – ответила Шарлотта. Черты женщины словно заострились. Непривычно растерянный Генри положил руку на плечо жены; подавленная Софи застыла у камина, как изваяние. – Мы сейчас же отправляемся к Бенедикту. Времени соблюдать приличия нет, так что придется удивить его визитом. Где мои визитные карточки?
Уилл выпрямился.
– Значит, вы принимаете мой план?
– Теперь это мой план, – сурово ответила Шарлотта. – Если хочешь, можешь ко мне присоединиться, но рот на замок – и никаких разговоров про демонический сифилис, пока я не разрешу.