И все же кое-что изменилось. Взгляд на Уилла больше не причинял ей боли.
Тот наконец заметил Тесс, и лицо под спутанными прядями озарилось белозубой улыбкой. Он поднял руку, чтобы убрать волосы.
– Новое платье? – спросил Уилл, когда Тесс спускалась по лестнице. – Не припомню, чтобы Джессамина его покупала.
Девушка кивнула, покорно ожидая саркастических шуточек по поводу наряда, Джессамины, себя самой – или всего сразу.
– Тебе идет. Странно, но из-за этого оттенка твои глаза кажутся голубыми.
Тесс в изумлении уставилась на Уилла. Однако не успела она поинтересоваться, хорошо ли он себя чувствует, как из-за угла послышался грохот колес, и к крыльцу подкатил экипаж с Сирилом на козлах. Едва тот затормозил, дверца открылась, и изнутри выглянула Шарлотта в бархатном пурпурном платье и шляпке с засушенной цветочной веткой. Тесс еще никогда не видела ее такой взволнованной.
– Залезайте скорее, – велела женщина, придерживая шляпку под напором холодного ветра. – Вот-вот пойдет дождь.
К удивлению Тесс, Сирил отвез ее, Уилла и Шарлотту не в большой особняк в Чизвике, а к изысканному дому в Пимлико, где Лайтвуды, по-видимому, проводили свои будни. Тем временем небеса действительно разверзлись дождем, так что лакей решительно отобрал у прибывших мокрые шляпы, перчатки и пальто, прежде чем препроводить гостей по длинной веренице коридоров в огромную библиотеку.
В углу, в глубине большого камина, рычал огонь. Окна комнаты были зашторены, а стены от пола до потолка заставлены книгами в темных кожаных переплетах с золотым тиснением на корешках. Игра света и тени еще сильнее заостряла и без того острые черты Бенедикта Лайтвуда, сидевшего за массивным дубовым столом. За спиной у него застыли сыновья. Справа – Гидеон: руки скрещены на широкой груди, светлые волосы падают на лицо, не давая прочесть его выражение. Слева – Габриэль: пальцы в карманах штанов, глаза расширены от веселого изумления при виде вошедших. Казалось, он вот-вот начнет насвистывать.
– Шарлотта, – звучно произнес Бенедикт. – Уилл. Мисс Грей. Какая честь.
Он указал на три кресла, ждущие перед столом. Когда Уилл занимал свое место, Габриэль оскалился в гнусной усмешке, но Эрондейл лишь равнодушно скользнул по нему глазами. Ни одного ехидного замечания, подумала сбитая с толку Тесс. Ни одного ледяного взгляда. Что, черт возьми, с ним творится?!
– Благодарю, Бенедикт, – кивнула Шарлотта. Ее безупречно прямая спина так и не коснулась спинки кресла. – Прошу прощения за столь внезапный визит.
– Ну что вы, – улыбнулся тот. – Мы все прекрасно понимаем, что изменить происходящее не в ваших силах. Я не могу повлиять на решение Совета.
Шарлотта склонила голову к плечу.
– Неужели, Бенедикт? Но ведь это вы вынудили Консула назначить мне испытательный срок. Не нужно делать вид, что вы не имеете отношения к этому нелепому спектаклю.
Бенедикт пожал плечами.
– Ах, Шарлотта, Шарлотта! А ведь я еще помню времена, когда ты носила фамилию Фэйрчайлд. Ты была такой славной девчушкой! Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда испытывал к тебе самые теплые чувства – и сейчас поступаю исключительно в интересах Конклава. Женщина не способна управлять Институтом. Это противоречит ее природе. Возвращайся домой, к мужу, занимайся воспитанием Сумеречных охотников. Возможно, сейчас это уязвит твою гордость, но когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.
Грудь Шарлотты быстро вздымалась и опускалась.
– А что, если вы откажетесь от притязаний на Институт, и я останусь на своем месте? Неужели это станет таким бедствием для Сумеречных охотников?
– К чему бесплодные измышления? Мы все равно никогда этого не узнаем.
– Ну почему же, – прищурилась Шарлотта. – Думаю, члены Совета лучше отдадут Институт женщине, чем бесчестному развратнику, который путается не только с обитателями Нижнего мира, но и с демонами.
На несколько секунд в библиотеке воцарилась вязкая тишина. На лице Бенедикта не дрогнул ни один мускул. Гидеон тоже остался неподвижен.
Когда Бенедикт наконец заговорил, в его голосе впервые прорезались стальные нотки.
– Сплетни и инсинуации.
– Правда и показания свидетелей, – парировала Шарлотта. – Уилл и Тесс были на вашем последнем сборище в Чизвике и видели там немало интересного.
– Например, как вы обжимались с демонессой на диване, – кивнул Уилл. – Интересно, она ваш друг или деловой партнер?
Глаза Бенедикта потемнели.
– Ах ты наглый щенок…
– Думаю, друг, – подхватила Тесс. – Деловым партнерам так не облизывают лицо, верно? Хотя что я могу в этом понимать. Ведь я всего лишь глупая женщина!
Губы Уилла дернулись в невольной улыбке. Габриэль таращился на них во все глаза; Гидеон по-прежнему сверлил взглядом ковер. Шарлотта сидела совершенно неподвижно, сложив руки на коленях.
– Вы трое – наивные глупцы, – прошипел Бенедикт, презрительно обводя их пальцем. Широкий рукав рубашки на секунду сполз вниз, и Тесс краем глаза заметила темное пятно, которое браслетом охватывало запястье мужчины. – По-вашему, Консул поверит этой нелепой клевете? Ты, – он бросил пренебрежительный взгляд на Тесс, – тварь из Нижнего мира. А ты, – палец уперся в Уилла, – известный псих, который якшается с чародеями. И нет, я имею в виду не эту красотку, а Магнуса Бейна. Можете испытать меня Смертным мечом. Пожалуйста! Я легко опровергну все обвинения, и кому тогда охотнее Совет поверит – мне или вам?
Уилл быстро переглянулся с Тесс и Шарлоттой. Он был прав, подумала девушка. Бенедикт не боится Меча.
– Есть и другое доказательство, – наконец ответил Уилл.
– Да ну? – губы Лайтвуда изогнулись в змеиной улыбке. – И какое же?
– Ваша отравленная кровь, – сказала Шарлотта. – Указывая на нас пальцем, вы любезно продемонстрировали свое запястье. Сыпь распространилась уже так далеко, не правда ли? Учитывая, что сперва она покрывает туловище и лишь затем перекидывается на руки и ноги…
– О чем она? – В голосе Габриэля явственно слышались страх и гнев. – Отец?
– Демонический сифилис, – с явным удовольствием протянул Уилл.
– Что за отвратительные обвинения… – начал Бенедикт.
– Ну так опровергните их, – пожала плечами Шарлотта. – Закатайте рукав.
У Бенедикта дернулась щека. Тесс наблюдала за ним со все возрастающим любопытством. Он не пугал ее, как Мортмейн – лишь вызывал отвращение, словно жирный червь, извивающийся на садовой дорожке.
Бенедикт рывком обернулся к старшему сыну.
– Ты! – прорычал он. – Это ты им рассказал! Предатель!
– Да, – подтвердил Гидеон, наконец поднимая взгляд. – И сделал бы это снова.
– Гидеон? – в замешательстве спросил Габриэль. – Отец? О чем вы?
– Твой брат предал нас, Габриэль. Выболтал наши тайны Бранвеллам. – Бенедикт выплевывал каждое слово, будто яд. За какую-то минуту он словно постарел на десяток лет. Черты лица заострились еще сильнее, вокруг рта прорезались глубокие складки. – Гидеон Артур Лайтвуд! Надеюсь, ты хорошо подумал о том, что сделал – и что собираешься делать дальше.
– О, я подумал очень хорошо, – тихо ответил Гидеон. – Я думал об этом с тех пор, как ты вызвал меня из Испании. В детстве я считал, что все Сумеречные охотники живут, как мы: порицают демонов при свете дня и путаются с ними под покровом ночи. Теперь я знаю, что это не так. Это твой путь, отец, не мой. Ты сам обесчестил имя Лайтвудов.
– Незачем так драматизировать.
– Драматизировать? – В безупречно ровном голосе Гидеона послышалось презрение. – Боюсь представить, какая судьба ждет Конклав, если Институт попадет в твои руки. Клянусь, я буду свидетельствовать против тебя перед Советом. Я с Мечом в руках расскажу Консулу Вейланду, что творится тут по ночам – и почему Шарлотта в тысячу раз более достойна управлять Институтом. Я расскажу всем, что ты работаешь на Мортмейна. И почему ты это делаешь.
– Гидеон! – перебил его звенящий от ужаса голос брата. – Ты знаешь, что Институт был последним желанием нашей матери! И в ее смерти виноваты именно Фэйрчайлды!
– Ложь, – отрезала Шарлотта. – Она покончила с собой, но по вине не моего отца. – Женщина вперила в Бенедикта немигающий взгляд. – А вашего.
– Что вы хотите сказать? – возмутился Габриэль. – Как вы смеете? Отец…
– Тише, Габриэль. – Тон Бенедикта был по-прежнему неколебим, но в глазах впервые проступил страх. – Что ты имеешь в виду, Шарлотта?
– Вы отлично знаете, что я имею в виду, – сухо ответила она. – Вопрос в том, хотите ли вы, чтобы я поделилась этим знанием с Конклавом – и вашими детьми. Думаю, вы понимаете, что это будет для них значить.
Бенедикт откинулся на спинку кресла.
– О, да я чую запах шантажа! И чего же вы хотите?
Вместо Шарлотты ответил Уилл. Хотя его было сложно в этом винить: он и так сдерживался слишком долго.
– Вы откажетесь от притязаний на Институт и публично поддержите Шарлотту перед Консулом. Расскажете, почему она больше, чем кто-либо, заслуживает стоять во главе Института. У вас же отлично подвешен язык – неужели вы что-нибудь не придумаете?
Бенедикт быстро перевел взгляд на Шарлотту, и губы его изогнулись в усмешке.
– Значит, таковы ваши условия?
На этот раз Шарлотта опередила Уилла.
– Это еще не все. Вы также сообщите, каким образом связываетесь с Мортмейном и где он сейчас.
Бенедикт рассмеялся.
– Мы связывались через Натаниэля Грея. А поскольку вы его убили, сомневаюсь, что теперь это надежный источник информации.
Шарлотта выглядела потрясенной.
– То есть никто не знает о местонахождении Мортмейна?
– Уж точно не я, – пожал плечами Бенедикт. – Магистр, к несчастью для вас, не так глуп. Если бы я встал во главе Института, Мортмейн смог бы ударить по нему изнутри. Но это лишь один из множества его планов, не самая существенная нить паутины. Он ждал слишком долго. Рано или поздно он получит Конклав. И ее. – Глаза мужчины задержались на Тесс.
– Зачем я ему? – нахмурилась Тесс.