– Тесс! – Уилл нервно провел рукой по волосам, и Тесс вспомнила, как перебирала черные пряди, шелком скользившие меж ее пальцев. – Я расскажу тебе то, что не рассказывал ни единой живой душе, кроме Магнуса. Без него я бы не справился. Даже Джем ничего не знает. – Он глубоко вздохнул. – Когда мне было двенадцать и я еще жил с родителями, я нашел в библиотеке пиксиду.
Тесс оторопело моргнула. Такого она точно не ожидала услышать.
– Пиксиду? – повторила она. – Но почему твой отец оставил ее у себя?
– Может, в память о тех днях, когда был Сумеречным охотником? Кто его знает… Ты читала главу о проклятиях в Кодексе? Я открыл пиксиду и выпустил демона Марбаса. Он проклял меня: поклялся, что каждый, кто полюбит меня, умрет! Я сначала не поверил, потому как почти ничего не знал о демонах и проклятиях, но моя старшая сестра умерла той же ночью. Умерла в страшных муках. Тогда я решил, что проклятие действует, и убежал из дома, думая, что тем самым спасаю своих родных. Я пришел в Институт, не сознавая, что здесь обрету вторую семью. А когда понял, начал делать все, чтобы Генри, Шарлотта и даже чертова Джессамина не вздумали меня полюбить. Я пять лет подвергал их смертельной опасности и держал на расстоянии, потому что не мог оттолкнуть навсегда.
Тесс изумленно смотрела на Уилла, слова его эхом звучали в ее голове. Держал на расстоянии, потому что не мог оттолкнуть навсегда… Она сразу вспомнила его вранье, злые шуточки, показательную грубость и бессердечие – и даже случай с Татьяной, которая влюбилась в него, а он высмеял ее чувства. И еще был…
– Джем…
– С Джемом все иначе, – прошептал Уилл; вид у него был донельзя несчастный.
– Джем и без того умирает, и поэтому ты позволил ему быть рядом, – догадалась Тесс. – Думал, проклятие не причинит ему вреда?
– С каждым годом я все больше убеждался, что проклятие на него не действует. Я думал, что научусь жить с этим. Думал, что, когда Джем умрет, а мне исполнится восемнадцать, я стану жить один и мое проклятие никого не затронет… Но потом все изменилось. Появилась ты.
– Я? – переспросила Тесс.
Губы Уилла тронула слабая улыбка.
– Когда я впервые тебя увидел, то сразу понял, что ты не такая, как все. Ты заставляла меня смеяться. Никому, кроме Джема, не удавалось меня рассмешить, а у тебя это выходило легко и непринужденно!
– Ты ведь тогда еще не знал меня, Уилл.
– Спроси у Магнуса, если не веришь. После той ночи на крыше я пошел к нему. Мне пришлось оттолкнуть тебя – ты начала понимать, что я на самом деле чувствую. Ведь тогда, в Убежище, я решил, что ты умерла, и у меня все было на лице написано! Я очень испугался. Мне пришлось сделать так, чтобы ты меня возненавидела. Я наговорил тебе ужасных вещей, и после мне самому хотелось умереть. Я думал, что смогу смириться с твоей ненавистью, но нет. Ты ведь оставалась в Институте, а значит, каждый раз при виде тебя я вспоминал бы то, что случилось на крыше, боль и презрение в твоих глазах. Я попросил Магнуса вызвать демона, который проклял меня. Я надеялся, что смогу снять проклятие. Ведь тогда у меня появился бы шанс все исправить! Я знал, вернуть твои чувства будет невероятно сложно, но надеялся, что, узнав правду, ты хотя бы простишь меня. А уж потом я бы смог завоевать твое доверие и…
– Значит, тебе удалось снять проклятие? – воскликнула Тесс.
– Не было никакого проклятия. Демон обманул меня! Все эти годы я был таким дураком! Но у меня хотя бы хватило ума первым делом отправиться к тебе, чтобы рассказать о своих чувствах.
Уилл снова шагнул к Тесс, и на этот раз она не отступила. Она смотрела на его бледное лицо – кожа под глазами стала почти прозрачной. Смотрела на черные волосы, завивающиеся трогательными колечками, напряженно вглядывалась в синеву глаз и изгиб губ. Она смотрела на него, как на любимый дом, который ей суждено навсегда покинуть, и пыталась запечатлеть в памяти каждую черточку, чтобы всякий раз, закрывая глаза, видеть его опять.
– Но почему я? – прошептала она, едва узнавая собственный голос. – Почему именно я, Уилл?
– Видишь ли… – замялся он. – После того, как мы тебя спасли, я прочел твои письма брату.
– Знаю, – очень спокойно ответила Тесс. – Я нашла их у тебя в комнате, когда заходила туда с Джемом.
– Ты ничего мне не говорила, – удивился Уилл.
– Сперва я очень рассердилась, – признала она. – Но в тот вечер мы вытащили тебя из притона ифритов. Наверное, я пожалела тебя. Решила, что ты прочел их из любопытства или что Шарлотта велела тебе.
– Нет, – покачал головой Уилл. – Я достал их из огня и прочел. Каждое слово. Тесс, мы с тобой так похожи! Мы оба живем словами и дышим ими, как воздухом. Знаешь, книги спасли меня. Только они помешали мне наложить на себя руки, когда я думал, что обречен прожить всю жизнь без любви. Благодаря им я не чувствовал себя одиноким. Книги не лгут, и ты им солгать не можешь… Ты писала о своем одиночестве и страхе, но за этими строками скрывалось невероятное мужество! Читая твои письма, я узнавал, что ты думаешь, что чувствуешь, о чем мечтаешь. Я видел мир твоими глазами благодаря тому, что ты облекала его в слова! Вместе с тобой я надеялся, чувствовал и мечтал. Я разделял твои мысли и желания, а потом вдруг понял, что хочу быть с тобой! С девушкой, которая написала эти письма. Я полюбил тебя, прочитав их. И до сих пор люблю.
Тесс охватила дрожь. Она всю жизнь мечтала услышать эти слова. И в глубине души всегда надеялась, что их произнесет именно Уилл. Уилл, который любил те же книги и те же стихи, что и она, который мог рассмешить ее, даже когда она злилась. И вот он стоит перед ней и говорит, что полюбил ее за слова, шедшие из самого ее сердца, говорит то, что она уже не чаяла услышать. То, что ей никто и никогда не скажет вновь. Но…
Все это уже не имело значения.
– Слишком поздно, Уилл.
– Не говори так! – прошептал он. – Я люблю тебя, Тесс. Я люблю тебя!
– Нет, Уилл. – Она покачала головой. – Хватит.
– Я знал, что тебе будет непросто мне поверить. – Он прерывисто вздохнул. – Тесс, ты говоришь так потому, что не веришь мне или никогда не сможешь полюбить? Если второе…
– Уилл, все это уже неважно.
– Еще как важно! – Его голос окреп. – Я сам сделал так, чтобы ты меня возненавидела! И ты не обязана давать мне второй шанс. Но… умоляю, давай начнем все сначала. Я все сделаю, чтобы ты меня полюбила.
Его голос дрогнул, и Тесс услышала отзвук другого голоса. Перед глазами у нее возник Джем, глядящий на нее с безграничной любовью и надеждой.
– Нет, – прошептала она, – это невозможно.
– Но почему? – с отчаянием спросил Уилл. – Неужели ты так сильно меня ненавидишь?
– Не в этом дело, – с бесконечной грустью ответила она. – Я пыталась возненавидеть тебя, Уилл, но так и не смогла.
– Значит, у меня есть шанс! – В глазах его сверкнула надежда. Господи, почему она должна причинять ему боль? Неужели нет способа смягчить эту новость?.. Но нужно сказать ему. Прямо сейчас. Быстро. Ясно. – Тесс, если ты не чувствуешь ко мне ненависти, то когда-нибудь…
– Джем сделал мне предложение, – выпалила она. – И я сказала «да».
– Что?!
– Я сказала, что Джем сделал мне предложение, – прошептала она. – Попросил меня стать его женой. И я согласилась.
Уилл побелел как мел:
– Джем! Мой Джем?!
Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
Уилл пошатнулся и вцепился в спинку кресла, чтобы не упасть. Вид у него бы был такой, будто его со всего размаху пнули в живот.
– Когда?
– Сегодня утром. Но мы давно уже стали больше, чем просто друзьями.
– Ты… и Джем? – Он смотрел на нее так, словно она вдруг заявила, что летом идет снег, а в Лондоне зимой не бывает дождя.
В ответ Тесс прикоснулась к нефритовому кулону на груди.
– Он дал мне это. Свадебный подарок своей матери.
Уилл уставился на кулон с китайскими иероглифами, будто тот был змеей, обвившейся вокруг ее шеи.
– Он никогда не говорил со мной о тебе. Не рассказывал о своих чувствах. – Уилл привычным движением отбросил волосы с лица, вот только на сей раз рука его заметно дрожала. – Ты его любишь?
– Да, люблю, – ответила она, и Уилл дернулся, как от боли. – А ты?
– Джем поймет, – срывающимся голосом пробормотал Эрондейл. – Мы объясним ему, и он… все поймет!
Тесс представила, как она снимает с шеи подвеску, выходит в коридор и стучит в дверь Джема. Возвращает ему кулон и говорит, что совершила ошибку, согласившись стать его женой. Она ведь и в самом деле могла бы все ему рассказать: про себя, про Уилла, про то, что ей нужно время – и что какая-то часть ее сердца всегда будет принадлежать Эрондейлу.
А потом она вспомнила слова, которые произнес Джем, когда она впервые вошла в его комнату. Озаренный лунным светом, он сидел спиной к двери и принял ее за своего побратима: «Уилл? Уилл, это ты?» Она подумала о том, как смягчался голос Уилла, когда он даже просто говорил о Джеме. Перед глазами у нее встал Джем, держащий Эрондейла за руку в лазарете и чувствующий его боль, как свою. И Уилл, выкрикивающий имя парабатая, когда автомат швырнул его на землю.
Я не могу так с ними поступить. Не могу разлучить их.
Ни один из них не должен знать правду.
Она представила, что случится с Джемом, если она разорвет помолвку. Нет, он не изменит себе и будет по-прежнему добр. Но она навсегда убьет в нем что-то очень важное, и Уилла уже не будет рядом, чтобы его утешить. Джем останется один. До самой смерти.
А Уилл? Как он поступит? Что бы он ни думал сейчас, если она порвет с Джемом, Уилл все равно уйдет, как бы сильно он ее ни любил. Он просто не сможет остаться с ней, зная, какую цену заплатил за его счастье лучший друг. Уилл может сколько угодно убеждать себя в том, что справится, но для него она всегда будет девушкой, которую любил Джем. До самой смерти Джема. И пока она не умрет. Ведь он не предаст Джема и после его смерти. Если бы только на месте Уилла оказался кто-нибудь другой, кто угодно! Но она любила именно его. Любила их обоих. На радость или на горе.