По рядам пробежал легкий смешок, но смеялись не над Шарлоттой, а над шуткой Лайтвуда, непрозрачно намекнувшего на недавний инцидент с вампирами. Габриэль гневно смотрел на отца.
– А как же быть с предателем в стенах Института? – спросил Инквизитор. – Как по мне, так это доказательство вопиющей халатности.
– Позволю себе с вами не согласиться. Миссис Бранвелл разобралась с этой проблемой быстро и без лишних сантиментов. – Бенедикт улыбнулся Шарлотте, но улыбка его была острой, как бритва. – Беру свои слова назад, она отнюдь не мягкосердечна и может вершить правосудие безжалостной рукой.
Шарлотта побледнела, но промолчала. Она продолжала сжимать меч в ладонях.
С кафедры донесся шумный вздох Консула Вейланда.
– Было бы куда лучше, если бы вы поняли это две недели назад, – проворчал он.
– Я был убежден, что Шарлотту следует испытать, – непринужденно пожал плечами Бенедикт. – К счастью, она вполне справилась.
Вейланд покачал головой:
– Что ж, тогда давайте проголосуем.
Он протянул Инквизитору какой-то сосуд из мутного стекла, и тот спустился с помоста, чтобы вручить его женщине в первом ряду. Тесс завороженно наблюдала, как женщина прошептала что-то над фиалом и передала его мужчине слева.
Пока сосуд продвигался по залу, Джем нежно взял Тесс за руку. Она подскочила, хотя знала, что пышные юбки надежно скрывают их близость. Потом переплела свои пальцы с его и закрыла глаза.
Я люблю его. Я люблю его. Я люблю его.
В самом деле, от прикосновений Джема ее бросало в дрожь, хотя и плакать тоже хотелось – от любви, от смятения, от того, как ныло разорванное надвое сердце. Перед мысленным взором Тесс стояло лицо Уилла, узнавшего о помолвке. Счастье в его глазах гасло, как костер под дождем…
Джем высвободил руку, взял фиал у Гидеона, прошептал: «Шарлотта Бранвелл» – и передал сосуд Генри, который сидел по другую руку от Тесс.
Уловив грусть в ее взгляде, Джем решил, что она переживает из-за Шарлотты.
– Не бойся, – ободряюще улыбнулся он. – Они выберут Шарлотту!
Когда фиал вернулся к Инквизитору, он торжественно вручил его Консулу. Вейланд водрузил сосуд на кафедру и начертил на стекле руну. Фиал задрожал, словно кипящий чайник, из горлышка повалил белый дым – то были голоса сотен Сумеречных охотников. Дым сложился в два слова:
ШАРЛОТТА БРАНВЕЛЛ.
Шарлотта наконец отпустила Смертный меч, едва не всхлипнув от облегчения. Генри с радостным гиканьем подбросил шляпу в воздух. В зале стоял невообразимый шум. Тесс наконец посмотрела на Уилла; тот откинулся на спинку скамьи, запрокинул голову и прикрыл глаза. Он выглядел так, будто голосование стало для него последней каплей.
Вдруг чей-то громкий крик перекрыл гомон толпы. Тесс вскочила и оглянулась. Кричала тетушка Шарлотты Каллида: задрав седую голову вверх, она указывала пальцем куда-то под потолок. Послышались изумленные возгласы и других Сумеречных охотников. Под куполом кишмя кишели десятки – нет, сотни! – жужжащих механических созданий. Похожие на огромных черных жуков с медными крыльями, они сновали взад-вперед, наполняя воздух мерзким металлическим гулом.
Один подлетел к Тесс, завис у нее перед лицом и принялся издавать щелкающие звуки. Глаз у «насекомого» не наблюдалось – их заменяла стеклянная пластинка в передней части головы. Джем схватил Тесс за руку, чтобы оттащить в сторону, но девушка нетерпеливо отмахнулась, сорвала с головы шляпку и накрыла ею «жука», припечатав его к скамье. «Жук» возмущенно загудел, пытаясь вырваться из ловушки.
– Генри! – крикнула Тесс. – Генри! Я поймала одного!
Раскрасневшийся Генри подбежал к ней и уставился на шляпу. На серой бархатной тулье появилась небольшая дырочка: механический «жук» стремительно прогрызал путь на волю. Генри выругался и ударом кулака смял и шляпу, и ее содержимое. «Жук» прожужжал в последний раз и затих.
Джем осторожно приподнял шляпу, открывая останки «насекомого» – металлические крылышки, погнутый корпус и скрюченные медные ножки.
– Фу! – Тесс передернуло. – Совсем как настоящий!
Новый крик отвлек ее от созерцания «жука». Механические твари черным облаком клубились в центре зала и кружились все быстрее и быстрее. Наконец «насекомые» исчезли без следа, словно их засосало в сливное отверстие.
– Прости за шляпу, – виновато пробормотал Генри. – Я куплю тебе новую.
– Плевать на шляпу, – ответила Тесс; со всех сторон доносились возмущенные вопли членов Совета. Консул Вейланд стоял на помосте со Смертным мечом в руке; Бенедикт Лайтвуд наблюдал за происходящим с каменным лицом. Глаза его застыли, словно две льдинки. – У нас есть проблемы поважнее!
– Это такое передающее устройство, – пояснил Генри, приступивший к изучению помятого жука прямо в карете по пути домой. – Без Джессамины, Ната и Бенедикта у Мортмейна не осталось надежных шпионов, так что ему пришлось послать эти штуки.
Муж Шарлотты ткнул пальцем в крылышко насекомого, останки которого лежали в шляпе у него на коленях.
– Бенедикт не слишком-то им обрадовался, – заметил Уилл. – Понял, наверное, что теперь Мортмейн узнает о его предательстве.
– Ну, это был лишь вопрос времени, – сказала Шарлотта. – Генри, а эти штуки могут записывать и звук, как фонавтограф, или только изображение? Они такие шустрые…
– Пока не знаю, – нахмурился Генри. – Мне нужны инструменты, чтобы разобрать его, а они в мастерской. Но затворного механизма я не вижу, хотя… – Он поймал на себе недоуменные взгляды спутников и пожал плечами. – В любом случае, теперь Совет будет иначе смотреть на изобретения Мортмейна. Одно дело – только слышать про них, и совсем другое – увидеть собственными глазами, на что они способны. А ты как думаешь, Лотти?
Шарлотта что-то пробормотала в ответ, но Тесс ее уже не слышала. Она думала о том, что случилось, когда она вышла из Зала Совета и ждала остальных возле экипажа. Джем отвлекся на разговор с Уиллом, а она вдруг увидела развевающиеся полы черного плаща, и перед ней словно из ниоткуда возник Алоизий Старквезер.
– Мисс Грей, – рыкнул он. – Эта механическая тварь… она подлетела прямо к вам…
Тесс молча уставилась на старика, ожидая, что сейчас он непременно в чем-нибудь ее обвинит.
– Вы целы? – отрывисто спросил он вместо этого; его йоркширский акцент внезапно усилился. – Эта штука вас не поранила?
Тесс медленно покачала головой.
– Нет, мистер Старквезер. Спасибо за заботу, но я не пострадала.
Джем с Уиллом удивленно наблюдали за их беседой. Заметив, что он привлекает к себе внимание, Старквезер коротко кивнул и зашагал прочь.
Тесс так и не поняла, зачем он к ней подходил. Когда она копалась в его воспоминаниях, то почувствовала потрясение, которое испытал Старквезер, увидев ее впервые. Но картинка все равно не складывалась. Наконец они остановились у ворот Института, и все с радостью высыпали из тесного экипажа.
Серые тучи над городом чуть разошлись, и мокрые от дождя ступени заливал лимонно-желтый солнечный свет. Шарлотта направилась к крыльцу, но Генри поймал ее и притянул к себе свободной рукой – в другой он по-прежнему держал шляпу. При взгляде на Бранвеллов у Тесс на душе потеплело, впервые со вчерашнего дня. Она вдруг осознала, что успела полюбить Шарлотту и Генри, и ей приятно было видеть их такими счастливыми.
– Главное, что все сложилось как нельзя лучше! – воскликнул Генри, сжимая жену в объятиях. – Дорогая, я так горжусь тобой!
Раньше Уилл непременно отпустил бы саркастическое замечание, но сейчас он молча таращился на ворота. Гидеон был изрядно смущен, а Джем довольно улыбался.
Густо покраснев, Шарлотта отодвинулась от Генри и поправила шляпку.
– Ты и правда гордишься мной? – довольно спросила она.
– Безусловно! Моя жена не только красавица, но и невероятная умница!
– А вот тут, – заметил Уилл, все еще разглядывая ворота, – Джессамина потребовала бы замолчать, потому что ее тошнит от подобных словоизлияний.
– Бедная Джесси! – воскликнула Шарлотта, погрустнев.
– Она сама во всем виновата, Лотти! – неожиданно сурово ответил Генри. – Твоей вины в этом нет. Мы можем лишь надеяться, что Совет проявит к ней снисхождение. Но хватит об этом. Сегодня мы будем праздновать! Институт все еще наш!
Рядом с мужем Шарлотта лучилась такой любовью, что Тесс невольно отвела глаза. Она заметила, как в окне на верхнем этаже Института отодвинулся уголок шторы и мелькнуло бледное лицо. Софи ждет Гидеона? Но лицо исчезло так быстро, что она не успела толком его разглядеть.
В тот вечер Тесс наряжалась с особым тщанием. Она выбрала одно из новых платьев, подаренных Шарлоттой: синее атласное, с расшитым лифом в форме сердечка и глубоким декольте, отделанным брабантским кружевом. Короткие пышные рукава открывали длинные белые руки, а завитые волосы были уложены в высокую прическу, украшенную анютиными глазками. Только потом Тесс сообразила, что цветы синие, как глаза Уилла, и ей захотелось их повыдергивать. Но она сдержалась, искренне поблагодарив Софи за работу.
Закончив с ее прической, горничная убежала помогать Бриджет на кухне. Тесс присела перед зеркалом и принялась кусать губы и хлопать себя по щекам, чтобы согнать бледность с лица. Нефритовый кулон утонул в брабантских кружевах; Софи не раз бросала на него взгляд, помогая Тесс одеваться, но ничего не сказала. Механического ангела она тоже надела; угнездившись в ямке под горлом, он успокаивал ее своим мерным тиканьем. Тесс подумала, что два кулона замечательно выглядет вместе. Почему бы ей не носить сразу оба?
Джем уже ждал ее в коридоре. При виде Тесс он просиял, оглянулся по сторонам и привлек девушку к себе, чтобы поцеловать. Она ответила на поцелуй, отчаянно желая растаять в его объятиях, как прежде. Губы Джема были сладкими на вкус, а пальцы, ласкавшие ее затылок, – сильными и нежными. Тесс придвинулась ближе, чтобы ощутить биение его сердца.
Джем отпрянул, хватая ртом воздух.
– Прости, Тесс, я не хотел…