– Так ли не хотел, Джеймс? – лукаво улыбнулась она.
– Честное слово, я всего лишь собирался проводить тебя в столовую! Но ты так прекрасна сегодня. – Он коснулся ее волос. – Как бы от моей неуместной страсти ты не начала терять лепестки, словно цветок на осеннем ветру.
– Что ж, – подняла бровь Тесс. – Ты можешь проводить меня в гостиную.
– Благодарю. – Он скользнул кончиками пальцев по ее щеке и заглянул в глаза. – Я боялся, что проснусь утром, и все окажется сном. Но ты ведь правда сказала мне «да»?..
Она кивнула, хотя слезы щекотали горло, и порадовалась, что лайковая перчатка надежно скрывает ожог на левой руке.
– Мне действительно жаль, что я такая незавидная партия для тебя, – продолжал Джем. – В том смысле, что недолго нам быть вместе. Связать себя узами брака с умирающим, когда тебе всего шестнадцать…
– А тебе всего семнадцать! Мы успеем найти противоядие, – прошептала она. – А я всегда буду с тобой. Всегда!
– В это я как раз верю! – откликнулся Джем. – Когда две души едины, их не разлучит даже Колесо Перерождений. Я родился в этом мире, чтобы любить тебя, и пронесу свою любовь через множество последующих жизней.
Она вспомнила слова Магнуса: «Мы, бессмертные, прикованы к этой жизни золотой цепью, которую боимся оборвать». Теперь она поняла, что он имел в виду. Бессмертие – дар, но дар совсем не простой. «Если я бессмертна, значит, жизнь у меня всего одна. И мне не суждено переродиться, Джеймс. Я не увижу тебя ни на небесах, ни на берегу великой реки – где бы мы ни должны были встретиться после смерти».
Но Тесс не сказала об этом вслух. Если она в чем-то и была уверена, так это в своем желании защищать его от любой боли и разочарований. Будь у нее такая возможность, она встала бы между ним и смертью и сражалась бы за него, как Боудикка – с римлянами, вторгшимися в ее земли. Она коснулась его щеки, а он прижался лицом к ее украшенным синими цветами волосам. Так они и стояли, прильнув друг другу, пока не раздался второй звонок к обеду.
Сегодня Бриджет, чьи мрачные песнопения вновь доносились из кухни, превзошла саму себя. По всей столовой она расставила свечи в серебряных подсвечниках, и комната мерцала огнями, словно звездное небо. В серебряных чашах плавали свежесрезанные розы и орхидеи, на столе белела льняная скатерть. Генри и Шарлотта восседали во главе стола. Гидеон во фраке не сводил глаз с Софи, сновавшей между кухней и столовой, но горничная же старательно избегала встречаться с ним взглядом. Уилл сел рядом с Гидеоном.
«Я люблю Джема и стану его женой», – повторяла Тесс снова и снова, пока они шли по коридору, но это слабо помогло: при виде Уилла ее сердце вновь забилось пойманной птицей. Несмотря на бледность и усталость, он был невероятно красив во фраке.
– Ваша кухарка всегда поет? – встревоженно спросил Гидеон, когда Джем и Тесс вошли в столовую.
Генри поднял голову, и широкая улыбка осветила его добродушное веснушчатое лицо.
– А мы уже гадали, куда вы подевались… – начал он.
– Мы с Тесс хотим вам кое-что сообщить! – выпалил Джем.
Он взял Тесс за руку, и девушка застыла под удивленными взглядами собравшихся, включая Софи, которая появилась на пороге кухни со сливочником в руках. Только Уилл уставился в серебряную чашу, где плавала белая роза. Казалось, он пытается утопить ее силой мысли. Бриджет продолжала распевать:
Шел я вечером с пирушки
Мимо маленькой речушки,
Вдруг услышал из-под ивы тяжкий стон:
Где мать моя, где мой отец
И милый братец Джон?
И где любимый мой, кому
Отдам я сердце одному,
Мой Уильям – где же он?
«Убила бы, – мрачно подумала Тесс. – Но ведь она и об этом споет!»
– Так рассказывайте скорее, – улыбнулась Шарлотта. – Не заставляйте нас томиться в неизвестности!
Джем поднял их соединенные руки и сказал:
– Мы с Тесс обручились! Я попросил ее стать моей женой и… она согласилась!
В столовой повисло изумленное молчание. Гидеон был потрясен до такой степени, что Тесс даже стало его немного жаль, а Софи от удивления открыла рот Судя по лицам Генри и Шарлотты, они тоже подобного не ожидали. Хотя Джессамина и утверждала, что мать Тесс была Сумеречным охотником, сама Тесс принадлежала Нижнему миру, а охотники не женятся на чародейках. Так что их удивление можно было понять.
К тому же Тесс полагала, что они расскажут каждому по отдельности, а не преподнесут эту новость к праздничному столу. Но больше всего ее беспокоил Уилл. «Бога ради, улыбнись и поздравь нас. Не испорти ему этот день! Пожалуйста…»
Улыбка Джема начала таять, когда Уилл наконец поднялся. Тесс затаила дыхание. Он в самом деле был невероятно красив во фраке, но ведь он всегда был красив. Сердце ее замирало по другой причине: Уилл неуловимо изменился, что-то новое теперь таилось в синих глазах, а незримые доспехи, в которые он облачился пять лет назад, дали трещину, и сквозь нее сиял удивительный свет. Это был новый Уилл, другой Уилл, которого она всегда хотела узнать, но которого, наверное, знал только Джем. А она не узнает никогда. Мысль эта наполнила ее такой горечью, словно она вспомнила о чьей-то смерти.
Эрондейл поднял бокал с вином:
– Я не знаю людей лучше вас двоих. И не могу представить себе новости более приятной. Живите долго и счастливо! – Всего на секунду его глаза задержались на Тесс, потом он отвел взгляд и посмотрел на Джема: – Поздравляю, брат.
После этого в столовой словно плотину прорвало. Софи поставила сливочник и кинулась обнимать Тесс. Генри и Гидеон пожимали Джему руку, а Уилл так и стоял с бокалом, наблюдая за всеобщим ликованием. Только Шарлотта молчала.
– Шарлотта, что с вами? – взволнованно наклонилась к ней Тесс.
– Все в порядке, – тихо ответила она и добавила чуть громче: – Да, все в порядке. Просто… я тоже приготовила для вас хорошую новость.
– Дорогая, мы знаем, что Институт снова наш, – улыбнулся Генри. – Это уже не новость!
– Нет, Генри, я не об этом. Ты… – Шарлотта всхлипнула, то ли плача, то ли смеясь. – У нас с Генри будет ребенок! Мальчик. Так сказал Брат Енох. Я не хотела говорить, но…
Что еще она хотела сказать, они так и не узнали – столовую сотряс радостный вопль Генри. Он сгреб Шарлотту в охапку и прижал к груди:
– Дорогая, это же просто чудесно, чудесно!..
Софи взвизгнула и захлопала в ладоши. Гидеон готов был провалиться сквозь землю, а Уилл и Джем обменялись смущенными улыбками. Тесс тоже улыбнулась, такой заразительной была радость Генри. А он закружил Шарлотту в вальсе, потом вдруг остановился и, испугавшись, что танец может навредить ребенку, решительно усадил жену на ближайший стул.
– Генри, я могу ходить, – возмутилась Шарлотта, – и даже танцевать!
– Дорогая, ты в положении! Следующие восемь месяцев тебе надлежит оставаться в постели! Малютка Бьюфорд…
– Я ни за что не назову нашего сына Бьюфордом! – отрезала Шарлотта. – Пусть так звали твоего отца или это традиционное йоркширское имя, я…
Пламенную речь Шарлотты оборвал стук в дверь.
В комнату заглянул Сирил; стушевавшись при виде всеобщего веселья, он робко сказал:
– Мистер Бранвелл, там посетитель. Хочет видеть всех вас.
– Всех? – удивленно моргнул Генри. – Но у нас обед в узком семейном кругу, Сирил. И я не слышал колокольчика.
– Потому что она – нефилим, – ответил Сирил. – Говорит, что по важному делу и ждать не может.
Генри с Шарлоттой обменялись растерянными взглядами.
– Что ж, ничего не попишешь, – наконец пробормотал Генри. – Пусть зайдет, но только ненадолго.
Сирил ушел. Шарлотта встала, оправила смятое платье и пригладила растрепавшиеся волосы.
– Может, это тетушка Каллида? – озадаченно проговорила она. – Ума не приложу, кто еще мог прийти…
Дверь снова открылась, и вошел Сирил, а за ним – девушка лет пятнадцати, в черном дорожном плаще поверх зеленого платья. Даже если бы Тесс не видела ее прежде, она бы сразу догадалась, кто это – по черным волосам и синим, фиалковым глазам, по изящному повороту головы, ангельским чертам и пухлым губам.
Уилл судорожно втянул воздух.
– Добрый вечер, – произнесла девушка голосом одновременно нежным и твердым. – Прошу прощения за то, что прерываю ваш обед, но мне больше некуда идти. Меня зовут Сесили Эрон-дейл. И я хочу стать Сумеречным охотником!
Благодарности
Как всегда, хочу сказать спасибо моим родителям, а также Джиму Хиллу и Кейт Коннор; Нао, Тиму, Дэвиду и Бену; Мелани, Джонатану и Хелен Льюис; Флоренс и Джойс. Благодарю всех, кто читал, критиковал и указывал мне на анахронизмы и нестыковки: Келли Линк, Клэри, Делию Шерман, Холли Блэк, Сару Риз Бреннан, Джастина Ларбалестье, Робина Вассермана, Морин Джонсон. Огромное спасибо Лизе Голд, к которой я всегда могла обратиться за советом (lisagoldresearch. wordpress.com). Благодарю Джои Юнга и Хуана Ю за переводы на мандаринский диалект китайского языка. Спасибо Бейну Миллеру за помощь с греческим и латынью. Наконец, выражаю неизменную благодарность моему агенту Барри Голдблатту, редактору Карен Войтеле и, конечно, сотрудникам издательств «Саймон энд Шустер» и «Уокер Букс», без которых эта книга не увидела бы свет. И наконец, спасибо моему мужу Джошу за то, что он не дал Лину су и Люси съесть эту рукопись!
Примечание об Англии Терезы Грей
Лондон «Механического принца», так же как и Лондон «Механического ангела», – это смешение правды и вымысла, общеизвестных и давно забытых фактов. Например, в Вестминстерском аббатстве действительно есть сокровищница, хотя не все об этом знают Я старалась сохранить топографию викторианского Лондона в неизменности, но не всегда это было возможно.
Что касается истории Института, то Малая Церковь Всех Святых действительно существовала и действительно сгорела во время Великого Пожара в 1666 году, но находилась она не в окрестностях Флит-стрит, а на Аппер-Теймз-стрит. Те, кто хорошо знаком с улицами Лондона, легко узнают Институт в Церкви Святой Бригитты, столь милой сердцу журналистов и издателей газет. На страницах «Адских механизмов» эта церковь ни разу не упоминается, поскольку ее место занял Лондонский Институт Сумеречных охотников. Что же касается Йоркского Института, то его я расположила на месте церкви Святой Троицы в Гудрэмгейте, которая существует и по сей день.