– «Бал Роз» – это событие сезона, и приглашены только сливки общества.
– Конечно, это так, – ответила моя спутница с намеком на досаду в голосе. – Это был мой первый вопрос Ходжвортам. Ни миссис Ходжворт, ни ее дочь не знали о приглашении лорда и леди Косгроув-Питт.
Я кивнула и отдала обратно приглашение, которое, возможно, ей понадобится, чтобы попасть на бал. Конечно, у меня было свое.
– Что ж, отлично, – ответила я.
Прокрасться в кабинет леди Косгроув-Питт означало получить хоть какую-то интригу на этом скучном вечере.
– Я думаю, что будет разумно, если ваше приглашение будет также помечено точками. Нужно быть готовыми к любой случайности, – заметила мисс Холмс.
– Конечно, нужно, – ответила я, едва сдерживая сарказм, – но мне жаль сообщить вам, что у меня нет в распоряжении особенных чернил цвета индиго от мистера Инквелла…
Я замолчала, когда увидела выражение ее лица.
– Вы правы. Конечно, у вас их нет.
Она достала писчий инструмент, который, предположительно, уже был заправлен специальными чернилами. Я без единого слова передала ей свое приглашение, и, к моему облегчению, мисс Холмс не отпустила больше никаких комментариев и не выказала каких-либо признаков самодовольства.
Экипаж снова двинулся вперед, а затем остановился. Мисс Холмс использовала маленькие веерообразные крылья броши-стрекозы, чтобы высушить чернила, и после этого вернула мое приглашение. Мы сидели и молчали, пока наша дверь не открылась и кучер в белых перчатках не помог каждой из нас спуститься. Солнце уже село, и единственным естественным освещением были лишь проблески луны сквозь тонкие серые облака, а также косая линия звезд, искрящихся в темном небе.
Перед нами возвышался особняк, один из немногих в городе, что мог похвастаться своими обширными закрытыми садами. Лестница вела к хорошо освещенному входу на боковой стороне здания, а не к двери, обращенной к подъездной аллее. Чтобы дамы в своих громоздких юбках и туфлях на высоких каблуках не утомились, поднимаясь по лестнице, был спущен отполированный механический пандус. У некоторых женщин были настолько узкие юбки с высокими турнюрами, что их владелицы могли передвигаться только неестественно маленькими шажками. Хорошо, что у Мины были средства, чтобы надеть платье с пышными юбками, которые, несмотря на его вес и количество слоев, позволяли ей свободно двигаться.
Я несколько старомодна, поэтому отказалась от пандуса и предпочла лестницу, а когда поднялась, обнаружила, что мне нужно ждать, пока мисс Холмс доедет наверх на этой механизированной тележке. Ряд панелей и дверей убрали, оставив одну стену фойе открытой для проникновения ночного воздуха. Никаких границ между террасой и внутренней частью помещения не было. Приглушенный звук разговоров и смеха смешивался с музыкой, исполняемой небольшим оркестром, и проникал на улицу. Даже с того места, где я стояла, можно было увидеть сверкающие золотые вымпелы и праздничные декорации, а также сотни кроваво-красных роз в вазах, на шпалерах и в горшках, прикрепленных к деревьям. Кто-то срезал большое количество длинных безлистных ветвей, выкрасил их в темно-красный цвет и сделал из них деревья. Вокруг, словно светлячки, мелькали самоуправляющиеся крылатые фонарики медного цвета размером с ладонь.
– Красиво, – пробормотала мисс Холмс. – Напоминает позолоченный английский розарий.
Я не могла не согласиться. Интересно, насколько часто им приходилось заменять механизмы в этих глупых летающих огоньках?
– Они захотят объявить о нашем прибытии, – заметила я.
Мисс Холмс поморщилась, но подошла ко мне и вручила наши визитные карточки дворецкому.
– Она произносит свое имя как Эва-лайн, не Эва-лин, – сообщила мисс Холмс дворецкому, указывая на мою карточку.
Я закатила глаза. Мне было все равно, как меня назовут.
– Мисс Эвалайн Стокер и мисс Мина Холмс, – объявил дворецкий.
В этом месте собралось столько людей, что они едва могли передвигаться по комнате. Лорд и леди Косгроув-Питт стояли у входа и приветствовали каждого гостя. Мы тоже почтительно к ним подошли.
Лорд Косгроув-Питт оказался старше жены, и седины в его волосах было больше, чем у его симпатичной темноволосой супруги. Слегка полноватый, он все же выглядел статно. Лорд взял мою руку и поклонился, но его внимание привлекла моя спутница.
– Дочь сэра Майкрофта? – спросил он, перекрикивая шум. – Племянница мистера Холмса? Как такое возможно, чтобы мы никогда не встречались? Белла, ты, несомненно, приглашала мисс Холмс на наши вечера, ведь так? Весьма примечательная юная леди.
– Ну конечно! Мисс Холмс, – откликнулась его жена, беря руку моей спутницы своей, затянутой в перчатку. – Я так рада познакомиться с вами и прошу простить меня за то, что это не случилось раньше. Вы говорите, племянница мистера Холмса?
Нос моей спутницы покраснел, но она сделала реверанс и поблагодарила лорда Косгроув-Питта за его доброту, а затем ответила и его жене:
– Да, вы правы, леди Косгроув-Питт. Шерлок Холмс – мой дядя.
– Он очень умный человек, – признала та и посмотрела на своего мужа. – Несколько лет назад он помог мне решить небольшую проблему. Вы же помните, не так ли, мой дорогой?
– Это было связано с горничной, которая убирала верхний этаж и крала серебро? – спросил лорд и потер подбородок.
Леди Изабелла похлопала его по руке.
– Это была горничная по нижнему этажу, и мистер Холмс доказал, что она невиновна, так как оказалось, что в галерее просто разбилась одна из стеклянных витрин.
Она повернулась к нам:
– Надеюсь, вам понравится сегодняшний вечер. Пожалуйста, не забудьте прогуляться по художественной галерее, пока вы здесь.
Когда мы поблагодарили ее и повернулись к толпе людей, я почувствовала внезапное чувство тревоги, которое прошло по всему позвоночнику. Кто-то на меня смотрел.
Я оглянулась. Поскольку мы все еще стояли на террасе, которая была соединена с бальным залом, мы на несколько шагов возвышались над основным этажом. Мне было хорошо видно всех присутствующих там людей.
Огромное скопление растений в горшках, украшенных богатыми красными розами, смешалось с раскрашенными деревьями. Мое внимание привлекла троица слуг, которые стояли наготове с подносами и белыми салфетками, перекинутыми через руку. Даже глядя на гостей, они продолжали разговаривать друг с другом и смеяться. У каждого из них лацкан золотого пиджака был украшен розой.
Когда я посмотрела на этих троих, один из них привлек мое внимание. В нем было что-то знакомое.
Ощущение покалывания в позвоночнике превратилось в холодок.
Он сильно напомнил мне Пикса.
Мисс ХолмсО фонариках-светлячках, медных каблуках и выгодных вальсах
Я заметила, что мисс Стокер будто оцепенела. Повернувшись, я проследила за ее взглядом, однако даже при моих прекрасных навыках наблюдения не заметила ничего подозрительного.
– Невозможно, – пробормотала она, глядя в переполненный зал. – Черт возьми, такого просто не может быть.
Я много времени проводила в обществе своего дяди и его друга доктора Уотсона, поэтому была прекрасно знакома с бранной лексикой. Тем не менее меня поразило, что мисс Стокер пользовалась ею так же умело, как и мужчины. Я уже собиралась попросить у нее объяснений, но тут внезапно услышала странный рев со стороны улицы и, повернувшись, увидела, как блестящий пароцикл промчался по ступенькам и проехал в дальний конец террасы. Склонившись над рулем, на нем сидел человек в защитных очках. Его костюм дополняли жесткий авиаторский шлем с наушниками и длинное пальто, которое трепал ветер. Он аккуратно поставил пароцикл достаточно далеко от гостей.
Транспортное средство, которое выглядело опасным – и, возможно, незаконным, – ярко сверкало своим медно-бронзовым механизмом. Вокруг нижней части машины блестели латунные детали. Металлическая колоколоподобная «юбка» скрывала то, что заставляло пароцикл парить в футе над землей. Сзади располагались три медные трубы, из которых вырывался пар. Водитель выключил двигатель, и транспортное средство, издав легкое шипение, мягко опустилось на каменную террасу, словно встав на невидимые ноги.
Человек спрыгнул с пароцикла, словно с лошади, снял защитные очки и махнул рукой слугам, которые заметили его прибытие. По выпученным глазам этих молодых людей стало понятно, что они с радостью бы отказались от своей работы конюхов в пользу заманчивого нового вида транспорта.
Когда пароциклист потянул за наушник своего шлема и стащил его с головы, я узнала эти рыжие волосы.
Инспектор Грейлинг.
Что он делает на таком мероприятии? Простой следователь Скотланд-Ярда? На вечеринке высшего общества? Наверняка он был здесь не в качестве гостя. Это означало, что инспектор приехал по делу. Такой вывод заставил меня немного расслабиться. А может, он тоже вел следствие по делу, связанному с ужасной смертью мисс Ходжворт?
Я не позволю ему вмешиваться в мое собственное расследование.
Грейлинг меня не заметил. Пока я наблюдала за ним, он вытащил длинную тряпку и небрежно накинул ее на заднюю часть пароцикла, отдав несколько распоряжений ближайшему слуге. Инспектор был одет в вечерний костюм, а не в официальную форму.
Я прищурилась, задумавшись, а затем повернулась, чтобы поговорить с мисс Стокер, но она уже исчезла. Отсюда, сверху, зал был как на ладони, но темной головы моей спутницы нигде не было видно.
Если Грейлинг намеревался попасть на праздник, в моих интересах было остаться для него незамеченной, поэтому я приподняла юбки и поторопилась спуститься по ступеням в маленький круглый бальный зал.
Я напомнила себе о причине своего присутствия на этом званом приеме. Но, глядя на множество людей, толпящихся в помещении, а также на террасе и в других внутренних комнатах особняка, я отчаялась найти что-нибудь, связанное с Сехмет, египетским скарабеем или со значением звезд и числа девять.