– Ладно, иду, – кивнул он, глядя на свои руки, словно проверяя, не появятся ли на них каким-нибудь волшебным образом перчатки. – Расскажите мне об этом законе. Не припомню, чтобы в школе проходил что-нибудь на тему незаконности электричества.
От его загадочных слов по моему телу прошла странная дрожь. Несмотря на то что я была с головой погружена в тайну смерти мисс Ходжворт и то, как это связано с Сехмет, вопросы о мистере Экхерте и его происхождении тоже не давали мне покоя. Я анализировала факты снова и снова и пришла к одному выводу.
Невероятному выводу.
Однако с раннего детства мне вбивали в голову излюбленное правило моего дяди. Отбросьте все невозможное – то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался[26]. Я повернулась, чтобы ответить на его вопрос.
– Семь лет назад казалось, что цивилизованный мир будет использовать электричество для питания всех механических устройств. Но когда в Нью-Джерси во время ливня пятнадцать человек были убиты электрическим током, стало ясно, насколько это опасно. Мистер Эдисон пытался скрыть инцидент, но мистер Эммет Олигари, один из ведущих бизнесменов Лондона, приложил усилия, чтобы об этом написали в газетах. Скандал был обнародован, и стало очевидно, что широкое использование электричества представляет реальную опасность для общества. Мистер Олигари возглавил операцию по информированию всей Англии об этой коварной опасности. Его зять лорд Мозли вынес этот вопрос на обсуждение в парламенте, и в 1884 году был разработан и принят соответствующий закон.
– Дайте-ка угадаю, – произнес мистер Экхерт, когда мы приблизились к широкой лестнице Британского музея. – У мистера Олигари была куча фабрик, работающих на паровых двигателях, – продолжил он, и его лицо стало мрачным. – Наверное, там даже изготавливались детали для них.
– Конечно. В то время паровой двигатель набирал популярность. И теперь мы используем эту технологию повсеместно. Добрый день, сэр, – поздоровалась я с охранником у входа в музей.
Он с подозрением покосился на взъерошенного мистера Экхерта, но когда я посмотрела на него спокойным взглядом, охранник жестом показал нам, что можно войти. Обитые латунью тяжелые стеклянные двери щелкнули и с гудением открылись. Мы прошли через библиотеку к кабинету мисс Адлер. Было уже почти четверть третьего.
– Добрый день, Мина, – произнесла мисс Адлер, когда нам позволили войти в ее кабинет.
Она сидела за столом с маленьким механическим устройством, которое лежало на раскрытой книге. Это было похоже на щелкающую в приятном ритме лупу.
– И… – она посмотрела на моего спутника, потом на меня и поднялась на ноги.
– Мисс Адлер, у меня есть большое количество информации, которой я хочу с вами поделиться. Это связано с событиями прошлой ночи. Но сначала я хотела бы познакомить вас с мистером Диланом Экхертом. Вы, должно быть, узнали его. В прошлый раз, когда вы встречались, он стоял над телом мисс Ходжворт. Я узнала, что он попал в Лондон очень странным образом, и хочу помочь ему найти способ вернуться домой.
– Мистер Экхерт, рада нашему официальному знакомству.
Как истинная леди мисс Адлер ничем не выдала своего удивления его внешним видом и исходящим от него неприятным запахом, так резко контрастирующими с ее собственным опрятным и модным обликом.
– Здравствуйте, мисс Адлер. Айрин Адлер. Вот это да, – сказал он, и голос его стих. – Это так странно…
Мое сердце сильно колотилось, потому что я собиралась пойти на риск. Я либо окажусь права, либо унижу себя. Но это невозможно. Мои выводы всегда были правильными. И в этой ситуации они просто не могли быть неверными.
– Мистер Экхерт, может быть, вы будете так любезны рассказать мисс Адлер, откуда вы прибыли. В частности из какого года.
Мисс Адлер посмотрела на меня с безграничным удивлением, а мистер Экхерт, казалось, испытал что-то вроде облегчения.
– Значит, вы поняли… и вы мне верите, – выдохнул он, снова глядя на меня своими голубыми глазами.
На этот раз его взгляд был исполнен благодарности и излучал такое тепло, что внутри меня все перевернулось. Он выпрямился, закрыл глаза, затем снова их открыл и, выдохнув, произнес:
– Я из будущего. Из 2016 года.
Я была ошеломлена. И не потому, что мой вывод подтвердился, а потому, что он прибыл настолько издалека. Более чем сто лет. В голове бурлили бесчисленные вопросы. С чего же начать?
– Какой он, 2016 год? – спросила я.
– Он очень отличается… и одновременно не отличается. Во-первых, не все время так… тускло. И электричество у нас законно. Оно никогда не было незаконным. Оно представляет угрозу для общества не больше, чем пар или конные экипажи.
Словно песок, проходящий через старомодный хронометр, мою голову наполняли все новые и новые вопросы, но я безжалостно их отринула. Я могла задать их позже, и я, безусловно, это сделаю. Но сейчас было не до того.
Мисс Адлер пристально посмотрела на моего спутника, а затем спросила:
– Правда? 2016 год?
– Да, правда. Вы не могли бы называть меня просто Дилан? Или Экхерт, как делают мои друзья? Я до сих пор не могу привыкнуть к «мистеру» Экхерту.
– Конечно, Дилан, – легко согласилась мисс Адлер, словно придя в себя. – Если вам так будет удобнее.
– Мистер Экхерт попал сюда с помощью светящегося скарабея на статуе Сехмет. Примерно в то же время была убита мисс Ходжворт. То, что два этих события произошли одновременно, не может быть простым совпадением.
– Конечно, нет, – кивнула хозяйка.
– Мистера Экхерта арестовали за то, что он пытался проникнуть в музей прошлой ночью, по-видимому, надеясь найти статую Сехмет. Он хотел понять, как вернуться домой. Я смогла освободить мистера Экхерта под залог, и мы пришли к вам прямо из тюрьмы.
– Я слышала о попытке взлома. Какой болезненный опыт вы пережили!
На лице мисс Адлер все еще читалось выражение шока, и я не могла ее винить. В конце концов, у меня было больше суток, чтобы прийти к такому выводу… и все же это до сих пор не укладывалось в голове. Путешествие во времени?
– Возможно, вам бы хотелось… немного освежиться, Дилан? – предложила мисс Адлер. – Уверена, мы можем найти вам кое-какую чистую одежду.
Когда наш гость с готовностью принял предложение, мисс Адлер обратилась ко мне:
– Мина, я провожу Дилана в туалетную комнату, а вы, возможно, захотите пока прочитать этот отрывок. – она указала на стол, где лежала открытая книга. – Подозреваю, вы найдете его весьма увлекательным.
Когда они ушли, я уселась на ее место за столом и стала рассматривать большую старую книгу. Пожелтевшие от времени страницы скреплялись не кожаным переплетом, как обычно в нынешних изданиях, а большими кожаными кольцевидными ремешками. Убористый бледный текст разбивали на блоки простые наброски. К тому же он был написан от руки, а не напечатан в разных цветах и стилях. Механическое устройство, на котором мисс Адлер установила книгу, не только обеспечивало освещение, но и увеличивало текст, держа книгу открытой на нужной странице.
Изображение женщины с головой льва привлекло мое внимание. Под ним блеклыми буквами было написано стихотворение или, возможно, песнь. Мне потребовалось немного времени, чтобы расшифровать плотную, изобилующую декоративными элементами надпись, но несколько слов и фраз было скрыто под кляксами или просто не читалось.
Сехмет, Богиню смерти, вновь к жизни призовут
И силою Своей Она вознаградит достойных.
Собрать Ее орудия, в одно соединить —
С чистейшими из жертв найдется сила —
Ибо Сила Сехмет восстанет для мести
За слабых и смиренных.
По моему позвоночнику прошла слабая дрожь. Прошлой ночью Анх упомянула силу Сехмет.
«День приближается», – сказала она.
Какие орудия имеются в виду?
«Собрать Ее орудия, в одно соединить…»
Я просмотрела страницы, пытаясь найти какие-то упоминания об орудиях или «силе Сехмет». Судя по тому, что я почерпнула из книги, она, похоже, была сборником египетских и шумерских легенд и сказаний.
Осторожно перевернув еще одну шуршащую, потемневшую от старости страницу, я нашла целый лист, посвященный орудиям. Орудия Сехмет: Ее Скипетр. Ее Диадема. Ее наруч. Ее Систрум.
Все они были изображены на рисунках. Первое орудие – длинный скипетр с львиной головой на конце. На рисунке была видна зеленая жемчужина, которая служила животному глазом, а по всей длине жезла спускалась длинная гладкая грива.
Диадема Сехмет оказалась нежной, изящной вещью, по своему виду не имеющей никакого отношения к Египту. Казалось, что она была сделана из тончайших золотых кривых линий и изгибов, но, вглядевшись внимательнее, я поняла, что передо мной снова вариация на тему изображения льва. Голова львицы на передней части диадемы сочеталась с гривой льва, которая изгибалась в тонком, невесомом рисунке, охватывая верхнюю часть головы.
Наруч оказался гладким и плоским металлическим ремешком, охватывающим запястье. Выцветший рисунок покрывали пятна, и рассмотреть его было сложно. Однако, вооружившись лупой и терпением, я смогла увидеть, что застежка на браслете выполнена в виде стилизованного кошачьего глаза. Маленький музыкальный инструмент – систрум – напоминал Анх[27]: он имел крестообразную форму и петлю вместо верхней вертикальной полосы.
Дверь в кабинет открылась, и появилась мисс Адлер в сопровождении Дилана. Он был умыт, побрит и облачен в подходящую английскую одежду, не было только перчаток. Я не стала спрашивать, как мисс Адлер это устроила, – не имело смысла тратить время на такие мелочи. Дилан выглядел как британец, но при этом все еще казался… другим. Его взъерошенные длинные волосы и тонкий синий резиновый браслет, который он носил на руке, его манера стоять и двигаться все равно делали Дилана похожим на иностранца. Мистер Экхерт походил на одетую в детские вещи кошку, которая сейчас, конечно, покорно сидит, но при этом находится совершенно не в своей естественной среде обитания. Он напоминал меня саму на балу у леди Косгроув-Питт: красиво одетую и оказавшуюся в незнакомой обстановке.