Его взгляд скользнул по моим ногам. Это смутило меня, так как брюки были из ткани, облегающей мое тело. В тот момент я почувствовала себя раздетой и выглядящей неприлично. Его голубые глаза смотрели на меня с таким выражением, что мои щеки начали пылать.
– Я… м-м-м…
Он улыбнулся и сел, не дожидаясь, когда я первая это сделаю.
– Я не хотел смущать вас, Мина. Просто удивился. Выглядите сногсшибательно… Вам очень идут брюки. В моем времени девушки и женщины носят их постоянно. Это считается совершенно нормальным.
Моя неловкость уступила место любопытству:
– Это правда? Женщины могут носить брюки, и никто косо на них не смотрит?
– Не только брюки, но и многое другое, что вам покажется скандальным. Например, короткие юбки, – добавил он с застенчивой усмешкой.
Я прикусила губу, пытаясь сдержаться, чтобы не задать ему еще больше вопросов, которые вертелись у меня на языке. Еще ни разу не было подходящего момента, чтобы расспросить его о том, что я хотела узнать. Мне придется оставить это до лучших времен, когда мне не нужно будет спасать жизнь своего друга.
– Ладно, – сказала я, – вернемся к делу. Я рада, что вы смогли отыскать диадему. Это самое удачное открытие, учитывая развитие событий за последние сутки.
Я рассказала ему все, что с нами случилось, за исключением своего ужасного провала в доме леди Косгроув-Питт.
– Поэтому я собираюсь доставить диадему Анх.
– Я пойду с вами, – решил Дилан.
Он поднял руку в знак протеста, когда я начала было возражать, и его голубые глаза впились в меня:
– Уже две недели как я заперт в этом чертовом музее, и пришло время сделать что-то еще, а не только сидеть здесь и хандрить. Вы не можете идти одна, Мина. И дело не в том, что вы – женщина, – добавил он, когда я начала закипать от злости. – Напомните мне, чтобы я рассказал вам об Амелии Эрхарт[33] и Джейн Гудолл[34]. Идти туда одной – просто сумасшествие. Особенно после прошлой ночи. Вы должны были взять меня с собой или, по крайней мере, сообщить в полицию. И, кроме того, если здесь есть статуя Сехмет, я хочу ее увидеть. Может быть, я смогу найти способ использовать ее, чтобы вернуться домой.
Его заявление вызвало у меня противоречивые чувства. Во-первых, я поняла, что мне очень нравится этот Дилан, который говорит с таким напором и страстью, который не думает, что основная и единственная причина, по которой я не должна туда ходить, – то, что я женщина, и которому понравилось, как я выгляжу в брюках.
Во-вторых, у меня внезапно появилась блестящая идея, которую он помог бы воплотить в жизнь.
И в-третьих… я почувствовала неожиданную боль при мысли о том, что Дилан найдет путь назад, в будущее. Именно тогда, когда я узнала его лучше и поняла, что между нами есть какая-то связь, ему, возможно, придется уйти. Я давно ни с кем не чувствовала такого родства. Возможно, даже никогда.
– По понятным причинам я не могу рассказать об этом в Скотланд-Ярде, – объяснила я. – Анх чрезвычайно умна. Конечно, она будет следить за нами, когда мы придем, чтобы совершить обмен. Если поблизости будет кто-то из представителей органов власти, я уверена, что сделка не состоится. Вы покажете мне диадему?
Дилан вытащил предмет из своей сумки, и я с нетерпением принялась его рассматривать. Диадема была похожа на рисунок в тексте, который я изучала. Не оставалось никаких сомнений, что это было орудие из легенды, независимо от того, принадлежало оно Сехмет или нет. Изысканное золотое плетение образовало корону, совсем не походящую на египетскую. Спереди в корону были вставлены два топаза в виде львиных глаз, а тонкая золотая кованая часть изображала морду львицы с усами.
– Вы нашли ее там, где мы и предполагали?
Я не могла позволить Анх завладеть диадемой. Должен быть другой путь.
Может, попробовать сделать копию? У меня в лаборатории было необходимое оборудование, и у нас был еще час, прежде чем Анх узнает о моем согласии.
– У вас с собой ваш специальный телефон? – спросила я.
Мой мозг снова начал работать над наполовину сформированным планом.
– Да, хотя батарея почти разрядилась. Я отключил его еще на прошлой неделе. Мне нужно его как-то зарядить. Но я пока еще могу им воспользоваться.
– Вы можете заставить его издавать звуки и шум по своему желанию?
– Конечно.
– Заходите в лабораторию. Я расскажу вам о своем плане, пока буду работать.
Мне нужно было чем-то занять свои руки и ум, пока мы ждали новостей об Эвалайн.
Время тянулось очень медленно, и было уже больше пяти часов, когда миссис Рэскилл нас прервала.
– Это снова ваш прежний посетитель, – заявила она, просунув голову в приоткрытую дверь. – О боги!
Наконец-то! Я не могла скрыть своего растущего беспокойства об Эвалайн и ее безопасности.
– Наконец-то мы узнаем, как совершить обмен, – сказала я Дилану, указывая на фальшивую диадему.
Оставалось несколько последних штрихов. Я была уверена, что моя диадема легко сойдет за орудие, о котором идет речь.
Я поспешила из лаборатории, вытирая руки тряпкой, и остановилась от неожиданности:
– Инспектор Грейлинг!
Проклятье.
– Добрый день, мисс Холмс, – поздоровался он холодно и безразлично, держа шляпу в своей большой, покрытой веснушками руке.
Однако его глаза расширились, как только он увидел меня в мужской одежде. От этого взгляда у меня покраснели щеки.
Дилан, может, и привык видеть женщин в брюках, но Грейлинг – нет.
– Чем могу быть полезна? – спросила я, когда позади меня появился Дилан.
Грейлинг заметил его, и лицо инспектора тут же окаменело.
– Я пришел записать ваши показания относительно событий прошлого вечера. – Он говорил со мной, но, казалось, не мог отвести глаз от Дилана.
– Я сейчас несколько занята.
– Заметно, – резко ответил Грейлинг. Затем он снова перевел взгляд на Дилана. – Вас уведомили, когда вы предстанете перед судом за попытку взлома?
Я посмотрела на него в изумлении от такой грубости, но Дилан, похоже, был спокоен.
– Мне повезло. Благодаря мисс Адлер музей не собирается предъявлять обвинение. Она позаботилась об этом, прежде чем покинуть город, – сообщил Дилан и взглянул на меня. – Я не успел сказать вам раньше. Мисс Адлер пришлось неожиданно уехать.
Я кивнула, испытывая непривычное мне чувство неуверенности. Моя наставница исчезла, и я осталась сама по себе и уже допустила одну серьезную ошибку…
Я прервала свои размышления и повернулась к Грейлингу:
– У меня есть довольно деликатный проект, который я должна сегодня закончить. Может быть, мы можем договориться о встрече на завтра?
Это предполагало, что я буду жива и смогу говорить.
Я сразу прогнала эту мысль.
Он пристально посмотрел на меня, а затем коротко кивнул:
– Хорошо, мисс Холмс. Доброго вам дня.
Едва мы успели вернуться в лабораторию, как миссис Рэскилл снова постучала в дверь.
– У вас… следующий… псетитель, – сообщила она, четко проговаривая и выделяя каждое слово.
Тот, что она не произнесла «о» в слове «посетитель», указывало на ее крайнее раздражение.
У входной двери стоял тот же самый паренек, который приходил раньше.
– У меня для вас сообщение.
Я отметила несколько изменений в его внешности.
Серая грязь на внешней стороне левого ботинка: он побывал на Пеннингтон-стрит после того, как приходил сюда.
Внизу на брюках блестит темно-зеленое пятно; слабый запах водорослей: в течение последнего часа он был на судостроительном заводе.
Из кармана брюк выглядывает красно-зеленая бумажная обертка: он недавно заходил в мясную лавку мистера Шертла за мясным пирогом.
– Могу я увидеть сообщение?
Внешне пакет был идентичен первому, однако внутри лежал локон темных вьющихся волос. Не было никаких сомнений в том, кому он принадлежал. Блестящие, темно-орехового цвета кудри Эвалайн были сложены по часовой стрелке.
Я обратила внимание на сообщение:
У вас есть время до девяти часов вечера,
чтобы принести диадему на площадь Фэннери.
Если вы этого не сделаете,
мисс Стокер окажется в объятиях Сехмет навечно.
Если вы придете с сопровождающими,
сделка аннулируется и мисс Стокер умрет.
– Вы снова будете ждать моего ответа? – спросила я.
– Нет, мисс. Мне сказали, что вы заплатите мне за труды.
Я была настолько занята анализом наблюдений, что меня даже не возмутило данное предложение. Я заплатила молодому человеку, отправила его по своим делам и снова вернулась к посылке – понюхала письмо и локон, а затем осмотрела сообщение на куске белой бумаги.
– Где находится площадь Фэннери? – спросил Дилан, читая записку через мое плечо.
– Это очень умно. О, Анх достаточно умна, – заключила я, обдумывая все, что поняла с тех пор, как вернулся молодой человек. – Площадь Фэннери находится в часе езды от Лондона. И туда можно добраться только на поезде. Следующий поезд уходит в семь, и еще один будет в половине девятого. Последний привезет нас к месту назначения слишком поздно, поэтому мы должны ехать на поезде, который отправляется в семь часов.
– Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до железнодорожного вокзала?
Я прикусила нижнюю губу.
Я всегда чувствовала странный трепет в животе, когда намечалось что-то захватывающее.
– Это означает, что Анх хочет, чтобы по какой-то определенной причине мы были в поезде в семь часов. Вот почему она так долго ждала, чтобы отправить сообщение. Она хочет, чтобы мы оказались в определенном месте или на определенном маршруте в определенное время. И все знают, что поезд на Фэннери всегда отбывает вовремя, поэтому на вокзале нужно быть до семи.
Я шагала по комнате. Трепет усилился, а живот свело еще сильнее. Я вспомнила все свои наблюдения за посланником Анх, и трепет превратился в предупреждающее покалывание.