Перед его финальным боем с Даланом было решено сделать перерыв в турнире на сутки, так что в один из последних дней осени Лаз, впервые за долгое время, предавался праздному ничегонеделанью. Вернее, должен был предаваться.
Потому как осторожный стук в дверь своей комнаты и раздавшийся с той стороны голос мамы: «Господин Савойн, он же может спать, еще так рано!» – его не то что не удивил, но даже снял напряжение от ожидания чего-то непонятного.
– Заходите, я не сплю.
Савойн Листер выглядел ровно также, как и всегда, разве что сейчас на нем была не ректорская мантия, а вполне классическая гражданская одежда, сшитая, кстати по последнему слову кристорской моды.
– Привет, Лазарис, рад тебя видеть. – Старик улыбнулся, хотя было видно, что в этой улыбке больше усталости чем настоящей радости. – Спасибо за приглашение.
Фелиция Морфей мастерски растворилась в коридоре.
– Садитесь, господин ректор, в ногах правды нет, – Лаз кивнул на невысокое кресло, в котором обычно сидела Лани, наблюдая за его работой. Другой подходящей мебели, кроме его собственного жесткого стула с прямой спинкой, в комнате не было. Вернее, было, любимое кресло, но в него не позволялось садиться вообще никому.
– Еще раз спасибо, – довольно высокий Савойн выглядел довольно комично, слишком низкая посадка вынуждала ректора Дома Магии сильно сгибать колени и старик довольно долго устраивался, прежде чем, наконец, плюнул на приличия и просто вытянул ноги.
– Итак?
– Сразу к делу, да? – Савойн усмехнулся. – Все еще не нравлюсь тебе?
Лаз на секунду задумался.
– Нет, не в этом дело. Наверное я в тот раз и сам погорячился, отреагировал… слишком остро. Так что зря я так на вас крысился. – на лице старика отразилось искреннее удивление.
– И что же натолкнуло тебя на такой вывод?
– Разговор с вашей внучкой. Иния знает вас не как ректора академии магии, персонажа формального и обезличенного, а как живого человека, своего дедушку, – Савойн улыбнулся, на этот раз совершенно искренне и очень мягко, Лаз никогда не видел его таким, из-за чего невольно замолчал. На секунду повисла немного неловкая пауза, но после натянутого «Хм» монолог был продолжен. – Послушав ее, я понял, что и самому мне стоит пересмотреть свое мнение с учетом того, что вы не только официальная фигура и второй по силе высший маг страны. Мы все можем ошибаться.
– Да уж… – старик потер затылок. – В свете вышесказанного, я попрошу у тебя прощения за то, что сделал. Я и правда ошибся и сейчас сильно о том сожалею. Извини меня, Лазарис.
– Извинения приняты, – Лаз кивнул. – Не ждите, что мы станем лучшими друзьями, но я тоже прошу прощения за свое поведение и обещаю больше не относиться к вам так предвзято.
– Твои извинения взаимно приняты, – Савойн также кивнул в ответ, но почему-то Лазу показалось, что от его слов старику стало только труднее. Однако влезать в это еще дальше ему совсем не хотелось, так что разговор был спешно переведен в другое русло.
– И все-таки, что вас сюда привело?
– Кхм, да. – Ректор встряхнулся и на лицо его вернулась характерная легкая ухмылка. – Турнир в завершающей стадии и твой результат превосходит все ожидания. Даже твой проигрыш завтра не будет ничего значить, Далан Трок определенно именно тот человек, которому совершенно не стыдно проиграть. Тем более со всеми… хех, смягчающими обстоятельствами.
– Но…?
– Да, конечно, всегда есть «НО». Не скажу, чтобы это было неожиданным, но тобой заинтересовались такие личности и в таком количестве, что перечисление их всех с полными титулами займет не один десяток страниц. И я здесь, чтобы обсудить с тобой, как с этим справляться.
– А что, есть варианты? – Слова Савойна не стали для Лаза новостью, да и ни для одного обладающего хотя бы зачатками интеллекта человека не стали бы. Однако слова про то, что существуют некие способы противостояния сложившейся ситуации было чем-то новым. – Да и вообще, как справляться с тем, что тобой заинтересовались? Нельзя же убрать заинтересованность кого-то в чем-то. Вернее, можно, но в своем случае путей к этому я не вижу. Да и не вижу особого смысла. В конце концов, суть всего турнира была именно в том, чтобы показать мои способности.
Совершенно неожиданно после этих слов Савойн громко рассмеялся.
– Мальчик, ты, конечно, феномен сам по себе и настоящее чудо магии, но если ты и правда считаешь, что все это было затеяно только ради тебя, то твое эго ничуть не меньше чем твой магический потенциал, – Лаз почувствовал как активно краснеют уши и щеки, даже в трансформации. – Нет, не спорю, ты очень важная фигура в происходящем, но не более того. Тогда я советовался с тобой о дате турнира только потому, что нам нельзя было прогадать и выставить тебя неподготовленным. Однако целей у этого мероприятия куда больше. Знаешь ли ты, к примеру, что сейчас в Апраде находятся главы всех четырех стран-гегемонов? Император Лотоса, Каган танильцев и король Башдрака прибыли лично, и пока ты сражался на арене они с королем Гатисом обсуждали десятки разных вопросов. И это только одна из граней происходящего. Не буду рассказывать тебе всего, еще лишь упомяну, что и те ребята, с которыми ты повстречался в академии, тут замешаны.
Савойн явно расслабился, когда понял, что сидящий напротив него мальчик в конце концов просто мальчик со своими максималистскими наклонностями и непониманием многих процессов этого мира. А сорокалетний мужчина внутри черепной коробки этого мальчика прикладывал просто невероятные усилия, чтобы не вмазать себе по лбу чем-нибудь тяжелым. Все-таки он зазнался. Незаметно для себя, несмотря на то, что старался трезво оценивать собственные силы и важность, звездная болезнь все-таки просочилась в его суждения. И если хорошо подумать, то мысль о том, что подобное мероприятие масштаба континента должны были использовать еще и как повод для множества других дел, становилась совершенно очевидна. Ведь пришло же ему в голову, что назревает нечто масштабное, так почему эта же мысль не могла прийти властьпридержащим?
«Ладно, будем считать, что это мне подзатыльник от вселенной», – оставалось только придерживаться этой версии, чтобы окончательно не удариться в самоуничижение.
Савойн между тем продолжал, и уже куда более серьезным тоном.
– А еще ты не понимаешь, что просто интересом никто не ограничится. Может быть Нерия, с которой мы в лучших отношениях из возможных, или какой-нибудь Сайркин, для которого мы слишком далекая проблема, и оставят все как есть. Но даже если бы это было не так, волноваться следует вовсе не о них. Куда важнее то, что ты привлек внимание тех троих, что сейчас сидят в зале переговоров Гатиса, – пожалуй, Савойно был одним из немногих людей, кому позволялось так называть действующего короля.
– Они увидели тебя в деле и поняли, что ты угроза. Особенно последний бой, за которым четверо монархов наблюдали лично. Продемонстрированная тобой сила… я понимаю, ты привык общаться с такими ребятами, как сын Дарка Даза, сестра Пауля Шинила или моя внучка и даже на их фоне ты смотришься гением. Вот только они сами в масштабах Кристории – гении из гениев. И даже если ты можешь трезво оценить свои силы, тебе сложно осознать, какая огромная пропасть между тобой и простыми солдатами, коих в любой армии девятьсот девяносто девять из тысячи. Тебе одиннадцать, а количество людей, которых надо отправить, чтобы с тобой справиться уже исчисляется трехзначными числами. Я слежу за твоим развитием уже десяток лет и все равно не устаю поражаться, представь каково тем, кто видит подобное впервые.
И им, монархам сильнейших стран мира, страшно, Лазарис. Пока ты жив, их статус правителей континента больше похож на мыльный пузырь. Потому что все они умны и понимают, что в этом мире все решает сила и у тебя ее больше чем у кого бы то ни было. Вот только ты не бессмертен и не неуязвим. Яд, выпущенная из-за угла стрела, несчастный случай на прогулке – и вот уже их позиции угрожает куда меньше факторов. А ты должен понимать, что это значит для таких людей.
Хуже того, попытки достать тебя никогда не закончатся. И мы ничего не сможем сделать с этим. Просто потому что твое существование выгодно исключительно Кристории и даже поймай мы убийц и даже выясни, кто за этим стоит, никто кроме Кристории не почешется. А для нас вступать в конфликты из-за таких попыток чревато крайне негативными последствиями, опять же, потому что твоя жизнь никому кроме нас не выгодна и в таких противостояниях Кристория всегда будет в меньшинстве. А потому критически важно до того, как сильные мира сего разъедутся по домам и начнут плести интриги, решить, что делать дальше. Будь ты обычным одиннадцатилетним мальчиком, пусть и невероятно талантливым, я бы даже не пришел к тебе с этим разговором, слишком большое значение будет иметь принятое решение. Но ты не только талантлив, но и крайне умен, так что прежде чем что-то предпринимать, я подумал что будет правильно выслушать твое мнение.
Лаз слушал это все и не верил своим ушам. Он, конечно, понимал, что от него теперь не отстанут, но даже не допускал мысли, что масштаб проблемы окажется настолько огромным. Сказывался менталитет человека двадцать первого века, в котором такая вещь, как заказное убийство ребенка, считалась настолько большой дикостью, что сама идея о подобном просто не возникала в голове.
Но он понимал, о чем говорил Савойн. Как и то, что это было неизбежно и не было смысла винить в чем-то ректора, короля Гатиса, Кристорию или кого-то еще. Шило в мешке не утаить и куда лучше было показать его на своих условиях, чем однажды не проснуться утром потому, что его талант был случайно обнаружен каким-нибудь шпионом того же Каганата, который благополучно подмешал яд ему в ужин. Другое дело, что если бы Лаз осознавал все перспективы, он бы предпочел провести этот, теперь уже ненавистный турнир и правда на своем последнем, пятом курсе, чтобы как можно больше времени прожить в мире и покое. Но история не знает сослагательного наклонения и теперь ему придется расплачиваться за то, что недооценил жестокость нравов местных королей и императоров.