— Черта с два! — из толпы, расталкивая людей локтями, выбрался огромный бугай, способный дать фору даже Джи Дазу. — отдавай сюда девку и проваливай, пока цел! — Его кулаки, каждый из которых был больше головы Лаза, вспыхнули языками пламени.
— Ты не слишком умный, да? — Картинно вздохнув, Лаз взмахнул рукой и здоровяка словно прессом прижало к стене коридора. — Думаешь, старик умер своей смертью, мирно и в кроватке? Я его убил. И убью тебя, если не будешь слушаться. — Пальцы на левой ладони возмутителя спокойствия с отвратительным хрустом превратились в пять одинаково тонких блинчиков. Только что кровожадно скалившийся бугай завизжал от боли, словно огромная свинья. — После убийства старика у меня хорошее настроение, поэтому я делаю вам такое предложение. Итак, повторяю еще раз: кто хочет поучаствовать — в крайнюю камеру справа. Если места не хватит, в следующую камеру по правую сторону.
Под довольно громкое перешептывание больше двух десятков человек прошли в определенные Лазом двери.
— А нам ты дашь уйти? — Послышался из толпы робкий женский голос. — Мы не хотим никого мучать, просто выбраться отсюда побыстрее.
— Дам, можете не волноваться, — Лаз кивнул, — но сперва еще кое-что. После того, как мы закончим с этой милашкой, — Омалия от его взгляда вздрогнула, словно от удара кнута. Сейчас девушка боялась Лаза куда больше, чем спокойно ожидающих своей очереди в правых камерах заключенных. — Я собираюсь перетрясти содержимое тайников старика на предмет всякого добра. Не пропадать же даром. Но всего я все равно не унесу, так что, если есть желающие присоединиться к охоте за сокровищами — пожалуйста в левую камеру. Принцип и предостережение — те же.
Тут из камеры с желающими повеселиться высунулась обритая налысо голова.
— А можно поменять решение?
— Как угодно, — Лаз улыбнувшись так, что несколько бывших заключенных аж попятились, широким жестом пригласил перебежчика в противоположную камеру. — Итак, все определились? — Из пяти камер, три по правую и две по левую стороны, послышались одобрительные возгласы. — Отлично.
С этим двери во все пять дверей резко захлопнулись и закрылись за замок. А через несколько секунд коридор заполнили ужасающие вопли боли. Оставшиеся стоять в проходе заключенные переводили круглые, словно блюдца, глаза, с Лаза на двери камер. Один, заглянувший в зарешеченное окошко, согнулся пополам в приступе рвоты, другой, на которого через решетку брызнуло несколько капель ярко-алой крови, принялся лихорадочно стирать ее с щеки, лишь сильнее растирая по коже. Омалия, явно не ожидавшая ничего подобного, стала белее мела. В конце концов крики затихли и Лаз продолжил, как ни в чем не бывало.
— Всех остальных, — таких было всего одиннадцать, — я отпускаю по-настоящему. Можете не бояться, больше я никого не трону. Это же представление было нужно для того, чтобы без лишней волокиты выявить среди вас тех, кого мне бы не хотелось выпускать из этой темницы. Не знаю, насколько вы хорошие или плохие люди, но по крайней мере свобода и, возможно, возвращение домой, важнее, чем месть или нажива. Так что вы и правда стоите и того, и другого. Пока что прошу оставаться здесь, мне нужно исследовать тут все и еще разобраться с монстрами, которых старик держал, как и вас, для опытов. Придется потерпеть часов десять-двенадцать без еды, заниматься вами не досуг, но, я думаю, что на такое вы согласны. Вопросы?
— Д-д-да. — Одна из выживших, та самая, что еще до этого говорила, что не будет никого мучать, неуверенно подняла руку.
— Я слушаю.
— Что т… Вы с ними сделали?
— Те, что слева, получили сердечный приступ. У тех, что справа, закипели мозги. — Лаз, только что расправившийся с четырьмя десятками людей, расслабленно зевнул. Все-таки предложение Айны и Омалии было полезным, пусть он потратил время, но зато смог убедиться в том, что «отобранные» им заключенные по-настоящему заслуживали такой участи. И от их убийства ему не было плохо, наоборот, настроение, довольно паршивое после вынужденного убийства Чибака, резко поползло вверх. — Еще вопросы?
Ответом была гробовая тишина.
.
— УБЛЮДОК! — Огромная дверь сейфа весом под полтонны на смертельной скорости пронеслась через комнату и врезалась в противоположную стену.
Это был уже третий тайник Чибака и, как и предыдущие, все его содержимое было сожжено дотла. Старик явно придерживался принципа: «Так не доставайся же ты никому!» — установив внутрь сейфов зачарованные огненной магией артефакты, реагирующие на его смерть. Дальше искать было бессмысленно, вряд ли Чибак оставил бы для незваных гостей хоть один подарочек. Лазу оставалось довольствоваться лишь тем, что в момент тревоги находилось вне сейфов, материалы, с которыми старик работал вплотную или не считал достаточно важными. К сожалению, разом получить все результаты десятилетий, а может и веков работы одного из лучших магов мира, им не удалось.
Впрочем, даже знай Лаз о сгораемых сейфах, тогда, в клетке, он не поступил бы иначе. Риск был слишком велик, старик был слишком хитер и изворотлив и даже в тех обстоятельствах, дай Лаз ему шанс, наверняка смог бы найти способ выкрутиться. Мало ли что было в этих сейфах, которые Лаз, очевидно, захотел бы открыть.
Однако злиться на Чибака и буйствовать это ему не мешало. И только присутствие Айны удерживало его от того, чтобы начать по-настоящему крушить все вокруг. Уцелевшие книги, записи и материалы исследований старика были собраны и просмотрены. Как Лаз и подозревал, ничего особо ценного не было. Ну, по крайней мере ценного для него. Потому что за полное руководство по магии трансформации можно было бы выручить целое состояние, даже несмотря на то, что Кристория уже, считай, десяток лет распространяла это знание по континенту.
С другой стороны, среди найденного было много чего полезного. Чего стоили хотя бы заметки Чибака по поводу опытов Айны. Лишь пробежавшись глазами, Лаз мог понять, что это могло дать девушке немало вдохновения в совершенствовании своих навыков. Да и для него самого тут тоже было, чем поживиться. К примеру, пусть не полные, но от того не менее ценные записи по созданию «сердец» големов. Основой для них у Чибака, конечно же, была древесная магия, но общие принципы не были привязаны к конкретной стихии и даже типу магии, так что Лаз мог почерпнуть из них много полезного.
— Ладно, плевать. — В конце концов резюмировал он, глядя на две довольно внушительный стопки бумаги каждая по полметра высотой, которые они отобрали из совсем уж бесполезной макулатуры. — Мы живы, мы свободны, мы вне опасности, по крайней мере сейчас, не стоит слишком широко раскрывать рот.
— Тогда что будем делать? — Айна подошла и просунула голову в поле зрения парня. — Омалия уже собрала свои вещи, с монстрами ты разобрался, с заключенными… — она запнулась, — тоже.
— Считаешь, что я поступил слишком жестоко?
— Сами убийства — нет, я понимаю, почему ты так сделал. Но вот способ… — она вздрогнула, словно от попавшего на больной зуб кусочка льда.
— Если бы я и правда отдал им Омалию, они сделали бы с ней и не такое. Воров я убил вполне гуманно.
— Но этим ты сам сделал себя не лучше них.
— Я и не лучше, — Лаз спокойно пожал плечами, все еще глядя сквозь девушку. — Я куда хуже.
— Не говори так! — Девушка порывисто схватила его за руку.
— Скольких они убили? Даже если сложить их всех, не думаю, что выйдет даже три сотни. Я убил больше двадцати тысяч человек.
— Это был не ты, а Ужас!
— Это был я, — отрезал Лаз. — То, что я не управлял своим телом, ничего не меняет. Потому что у тому, что я стал Ужасом, привели и только мои решения. А значит именно я виноват. И если найдется кто-то, кто решит воздать мне за мои грехи, я приму это. — Их взгляды встретились, и Лаз, впервые за, кажется, всю свою жизнь, сдался первым. — Я тебя понял. Постараюсь не убивать так жестоко.
Обещание было, мягко говоря, странным, но Айне хватило и этого. Широко улыбнувшись, она взяла Лаза за локоть.
— Давай-ка найдем тебе что-нибудь из одежки, не все же в моей простыне ходить. Старик был не сильно ниже тебя, что-то из его вещей должно подойти.
Глава 10
Ночью, в середине весны 3688 года мировой истории, в лесу на юго-западе Сайркина, перед полыхающим особняком стояло три человека. Омалия, не сдерживаясь, плакала на плече Айны, то и дело начиная не слишком здорово хихикать. От перенесенного напряжения у нее все-таки случилась истерика.
Лаз, с улыбкой наблюдавший за делом своих рук, бросал на девушку недовольные взгляды, но молчал. Такие дела лучше было доверить Айне. Рядом с ним стояли две заплечные сумки, найденные в закромах Чибака. В одну были сложены все отобранные бумаги, в другую — часть золота из особняка, самая приглянувшаяся ему одежда старика, немного еды с кухни и единственная не уничтоженная по-настоящему ценная вещь древнего мага, амулет, который висел у него на шее, когда Чибак ворвался в темницу. Назначение кристально-чистого и идеально круглого камня размером с голубиное яйцо Лаз разгадать так и не смог, но именно это и делало амулет таким важным. Отдавать камень Омалии он точно не собирался.
Тело самого Чибака сейчас сгорало вместе с особняком, было решено, что инсценировка несчастного случая будет наилучшим решением. Все входы в бункер замуровали расплавленным камнем, а так как зачарование на стенах продолжало работать, обнаружить этот схрон не сможет никто, если не будет знать о нем заранее. После некоторых раздумий Лаз решил не разрушать его полностью. Когда-нибудь в будущем он, возможно, вернется сюда, чтобы использовать для своих целей, очень уж хорошо это место было спрятано, было бы расточительством просто уничтожать такой схрон.
Всех заключенных они выпустили еще несколько часов назад, одарив напоследок небольшой суммой денег и мешком еды на дорогу, в холодильнике, через который Лаз пробирался, этого добра хватило бы и на сотню человек. Тех же слуг, что оставались в особняке на ночь, Айна усыпила своей магией и оставила неподалеку, они проснутся где-то к утру и вряд ли станут особо много думать по поводу того, как, спящие, выбрались из горящего здания.