От того рева на пару секунд завис даже огромный монстр, то ли от шока, то ли просто от недоумения. Однако, к сожалению, воспользоваться заминкой своего противника Лаз не смог. И вообще, сражение, складывающееся более-менее в его пользу, резко перестало быть таким успешным. На подобное заклинание невозможно было не истратить просто огромное количество энергии, и не только энергии души, но и психической, и эмоциональной. И пару минут после этого Лаз с трудом умудрялся просто спасать свою жизнь, не то, что нормально сражаться и тем более выигрывать.
Несмотря на очень существенную разницу в размерах, Ужас рядом с горным монстром был словно человек рядом с автомобилем, масса двух чудовищ различалась не так сильно, может быть раза в три или четыре. Дело было в том, что морфоплоть, из которой практически полностью состояло тело метаморфозы, была намного плотнее обычных животных тканей и даже костей. Упади Лаз в этой форме в воду, и пошел бы ко дну, как топор. А потому, с учетом скорости Ужаса, удары его лап были поистине разрушительными. Если бы противник не подставлял каждый раз под атаку свой панцирь, при своих габаритах показывая настоящие чудеса изворотливости, бой бы закончился намного раньше.
Конечно, и Лазу было чего опасаться. Кусок плеча Ужаса массой килограммов в двадцать успешно исчез в зубастом клюве, срезанный так гладко и быстро, словно чудище орудовало хирургическим скальпелем. И судя по всему, вкус буквально пропитанной энергией морфоплоти пришелся горному обитателю по душе. Однако, до момента с Айной, Лаз все-таки сохранял преимущество. Панцирь, когда-то гладкий настолько, что, казалось, если его протереть влажной тряпочкой, то можно будет увидеть собственное отражение, теперь был покрыт вмятинами и трещинами, правая передняя лапа чудища была сломана и выведена из строя, а левый глаз без конца заливала кровь из рассеченного до кости черепа.
А вот после ситуация резко изменилась в худшую сторону. Лаза шатало, в глазах двоилось, тело отвратительно слушалось приказов, с трудом умудряясь уворачиваться от быстрых, словно выстрел из пушки, выпадов длинной змеиной шеи. К сожалению, они сражались не на равнине, а в сравнительно узком горном ущелье, с обеих сторон огороженном отвесными стенами, и если людям тут было вполне просторно, то вот чудовищам, вроде Ужаса и его оппонента, места уже не хватало.
Можно было бы отступить и дождаться, пока состояние придет в норму, но Лаз не мог выкинуть из головы то, в каком состоянии Айна была пару минут назад. Да, он истратил уйму сил на то, чтобы «достучаться» до ее души за несколько километров и привести в норму, но удалось ли ему, проверить было невозможно. Их связь не работала как телефон, нельзя было по желанию включить ее и узнать, как дела на том конце провода. И если его вмешательство не помогло, девушке срочно требовалась помощь, возможно, прямо сейчас. Он не имел права ждать.
Взревев, уже не с какой-то конкретной целью, а просто чтобы подбодрить самого себя, Лаз бросился в атаку, рискованную и возможно даже самоубийственную, но иного способа победить в текущем состоянии он просто не видел.
К счастью, главной проблемой его противника был вовсе не избыточный вес, непонятно вообще, как набранный в безжизненных зимних горах, а крайняя самоуверенность. Ни разу за все время его жизни это чудовище не встречало настоящих соперников, все живое было лишь пищей, разница была лишь в том, как сильно эта пища сопротивлялась перед поеданием. И даже сейчас, со сломанной ногой, подбитым глазом и почти расколотым панцирем, горный страж не оставил полной убежденности в своем превосходстве. И потому, даже видя, что противник несется в лоб, чего избегал даже до того странного рыка, когда был в куда лучшем состоянии, чудовище ни на секунду не задумалось о том, чтобы изменить тактику поведения.
А Лаз на это и рассчитывал. Широко раскрытая пасть на длинной, почти в два раза длиннее Ужаса шее твари, выстрелила прямо в него, намереваясь за раз отхватить минимум парочку конечностей, а лучше голову слишком сильно брыкающейся добычи. И Лаз предоставил ему такой шанс. Выставив вперед левую нижнюю руку, он позволил клюву горного мутанта ухватиться за нее. Вот только на этот раз быстрого и чистого среза не получилось. С оглушительным скрежетом зубы чудища вошли в сформировавшийся под кожей панцирь, а вот основная пластина клюва не смогла проникнуть дальше десятка сантиметров. Ведь, фактически, проникать было не во что, сейчас вся морфоплоть внутри этой конечности Ужаса была по-максимуму уплотнена и скорее напоминала монолитный кусок камня, чем реальную ткань живого тела. При этом эта рука потеряла все двигательные функции, а также, из-за отсутствия течения внутри крови и жизненных соков быстро отмерла бы, но надолго применять столь радикальные меры Лазу и не требовалось.
Он поставил на то, что противник не изменит своей привычной тактике и выиграл. Если бы горный монстр решил укусить его сбоку или вообще временно отойти в сторону, перестраховавшись при виде столь наглой и самоубийственной атаки, все могло сложиться иначе, ведь затормозить в его текущем состоянии и с потерянным, из-за «каменной» руки балансом, Лазу было бы практически невозможно.
Однако чудище поступило именно так, как и ожидалось. И теперь, крепко удерживая его голову в захвате двумя руками, последней Ужас начал со всей силы наносить размашистые удары прямо туда, где у всех живых существ находится мозг. Уже после первого удара монстр начал извиваться в попытке вырваться из смертоносного клинча, но вес в почти пятнадцать тонн, висящий на длинной шее, был слишком велик даже для такого гиганта. После третьего удара осмысленные телодвижения превратились в конвульсии, после пятого ноги монстра подогнулись, и огромная туша рухнула на землю, вызвав небольшое землетрясение. Лаз, тем не менее, остановился лишь после того, как в челюстях чудища уже не осталось никакой силы, а сквозь шерсть на голове стало просачиваться серое и липкое вещество.
С трудом вытащив из руки зубы и потратив несколько минут на то, чтобы вернуть конечности чувствительность, Лаз, немного пошатываясь, побрел в сторону Рунту. Если битва там уже закончилась, он должен был проверить, в порядке ли Айна, если нет, помочь ей победить.
Глава 21
К тому моменту, когда Лаз добрался до Рунту, все уже было кончено. Айна в окружении тридцати шести выживших подчиненных, включая уже успевших спуститься со скалы во внутренний двор крепости, стояла над двумя десятками сдавшихся озерников во главе с, судя по всему, тем самым баронетом.
Судя по недовольному взгляду и поджатым губам, мужчина еще не смирился с текущим положением дел и, возможно, даже имел какие-то планы на побег. Если бы не кляп, затыкающий аристократу рот, скорее всего, он бы даже кричал что-нибудь глупое и высокопарное. Однако, когда над крепостной стеной показалась угрожающе щерящаяся башка Ужаса, баронет, побледнев до состояния свежевыстиранной простыни, издал истеричное мычание и плюхнулся в обморок. Да и остальные пленные, надо сказать, тоже пережили не лучший момент в жизни. Лаз более-менее восстановился после того заклинания, но силы на сдерживание своей кровожадной ауры предпочел не тратить, а потому все без исключения озерники на пару секунд ощутили ее воздействие в полном объеме. А с учетом полной деморализации и истощения после проигранного боя, эффект ауры получился даже сильнее, чем должен был.
А вот танильцы при виде Ужаса, пусть и ощутили пробежавшие по спине мурашки, почти сразу замахали монстру руками и заулюлюкали. То ли дело было в адреналине, то ли Айна снова постаралась, но ни у одного солдата во взгляде Лаз не увидел ни страха, ни хотя бы настороженности по отношению к клыкастому и когтистому чудовищу. Айна рассказала, что в роту особого назначения не брали людей, потерявших кого-то из друзей или родственников стараниями Ужаса, так что по-настоящему ненавидеть монстра им было не за что, но подобная реакция все равно была очень странной.
— Я им рассказала, что ты помог мне. — Айна, улыбнувшись, поспешила ему навстречу. Легенду все еще следовало поддерживать, так что никаких: «Не за что», — или изъявлений нежности не последовало, но сдержанный кивок, как совсем недавно, в ответ на извинение Нехвоста, показался Лазу уместным.
Он уже перебрался через стену и сейчас, в сопровождении девушки, подходил к пленным. Пришедший в себя баронет в обморок уже не падал, но на приближающееся чудовище смотрел с круглыми, словно блюдца, глазами, а вокруг него медленно распространялся вполне однозначный запах. Сомнений в том, был ли он сослан сюда за неповиновение командованию или спрятан от войны кем-то из высокопоставленных родственников, уже не оставалось.
— Мы как раз обсуждали, что сделать с пленниками, — обращаясь словно в пространство, заговорила Айна. — Особенно с командиром крепости, трусливо прятавшимся в своих комнатах на протяжении всего боя. Ведь вряд ли такой «храбрый» офицер будет интересен Лотосу в качестве предмета обмена. — Баронет задергался в своих путах и замычал с утроенной силой.
Лаз с недоумением скосил глаза на спину девушки. Он знал, что она просто играла роль и на самом деле ни за что не убила бы безоружного, но все равно в этом было что-то совсем неправильное. Айна, которую он знал, не стала бы вот так запугивать пленника, ради чего бы то ни было. К сожалению, он восстановил лишь запасы внутренней энергии, психологическое истощение никуда не делось и отправить послание псионикой он сейчас был не в силах.
Так что доносить до девушки свою мысль пришлось чуть менее понятым способом. Выразительно и очень громко зевнув, Ужас улегся прямо там, где стоял, многозначительно обвел всех людей взглядом, недовольно зарычал и закрыл глаза. И, похоже, послание: «Я устал, хочу поспать, а вы все тут мне мешаете», — поняли все без исключения. Половина танильцев, получив приказ Айны, подняв с земли пленников, потащили их куда-то во внутреннюю часть крепости. Вторая половина, получившая в бою ранения разной тяжести, отправилась к высящейся посреди внутренней площади крепости каменной башне, изучать внутренности бывшего обиталища баронета. Лейв хотел было остаться с девушкой, все-таки он был ее помощником, но она, прекрасно понимая, что сон Ужасу не нужен и Лаз просто пытается всех спровадить, отослала его под вполне честным предлогом: в бою мужчина был ранен в плечо, не сильно, но рану все-таки стоило обработать и, бросив на своего командира странный взгляд, он все-таки поспешил вдогонку второй группе, уже почти скрывшейся за углом башни.