Аккуратно спрятав Айну в слишком рано пригодившемся отсеке на груди, он одним движением оторвал бесполезную по факту конечность и, взревев так, что сражающиеся вокруг солдаты были вынуждены отбросить клинки и зажать ладонями уши, бросился в бой.
Глава 28
Вайм Нагт, с недавнего времени ставший первым высшим магом Озерной Империи, стоял в воздухе на тонком ледяном диске, настолько прозрачном, что сквозь него происходящее внизу выглядело едва ли не четче, чем просто сквозь воздух. Это было его первое официальное задание, как сильнейшего мага страны и уже второй раз за чуть более чем десяток лет, когда Вайму было приказано убить ребенка. Конечно, Айниталия Катарум Таниль уже была взрослой со всех возможных точек зрения, но для мага, которому было больше сотни лет, двадцать два года казались еще ранним детством. И это ему совершенно не нравилось, однако теперь у него и вовсе не было выбора. Если раньше, будучи вторым номером, он пользовался определенной свободой действий, то теперь, став сильнейшим, как бы иронично это не было, оказался в полном подчинении императора. Теперь он понимал, почему предыдущий мэтр магии столь нелестно отзывался о занимаемой должности.
К его «счастью», старший товарищ Вайма скончался. Старость, болезнь самая страшная и неумолимая, настигла его. Не сумев найти способа стать тем, кого Савойн Листер называл «Маги за двести», а весь мир официально называл древними, он освободил для Вайма свою должность, свои обязанности и свое бремя.
И может быть отчасти поэтому тот факт, что все с самого начала пошло не по плану, где-то в глубине души доставлял старику некое извращенное, но от того ничуть не менее сладкое удовольствие. Да, все сломалось уже в тот момент, когда Ужас из Сайркина, монстр, на счету которого было два высших мага из империи, вместо того, чтобы просто стоять и смотреть, как его подчинительницу убивают, бросился ей на помощь и, пусть и потеряв руку, все-таки смог ее спасти. И это было лишь началом неприятностей. Спустя полминуты после начала сражения с чудищем стало понятно, что девушки нигде нет: ни в том месте, куда Ужас откатился, спасая ее, ни даже в радиусе сотни метров. Более того, даже потерявшая руку и получившая прямой удар совместного заклинания четырех высших магов, тварь наотрез отказывалась умирать.
Вайм, изначально обязанный лишь координировать атаку и предоставить объединенным чарам основу в виде своей предельной магии, довольно быстро понял, что без него внизу не обойдутся. А потому, позвав Интуларию, которая пряталась в горах неподалеку, мэтр магии, тяжело вздохнув, нырнул вниз. Благо, против сражения с чудовищами он ничего не имел.
Лаз не мог позволить себе дать волю чувствам, но против них ничего не имел. Ярость, клокочущая внутри, надежно запертая разумом, не только не мешала, наоборот, подпитывала его, словно не иссякающий источник силы. Не магической, конечно, но, возможно, в сложившихся обстоятельствах куда более важной: решимости.
Потому что, если подумать чуть дольше, становилось понятно, что ситуация, по сути, проигрышная. Ужас был огромным, невероятно сильным, крепким настолько, что прямое попадание смеси четырех предельных образов не только не убило его, но даже не слишком значительно снизило боевой потенциал. Вот только при всем при этом он не был достаточно быстрым и, что даже важнее, не умел летать.
Да, против обычных противников, даже против чудовищ типа горного стража это не было так важно. На коротких дистанциях Лаз мог двигаться так быстро, что ни одно живое существо не смогло бы увернуться. Вот только сейчас против него выступала не тупая тварь, а трое умных и способных магов, прекрасно понимающих, что приближаться к чему-то ПОДОБНОМУ — все равно что самостоятельно засовывать голову в петлю, а им на выручку, похоже, спешил еще один, вместе с помощником. И они все умели летать. Любой достаточно сильный маг учится этому в первую очередь, и не только ради преимущества в бою, но и именно ради того, чтобы подняться в небо без ездовых монстров и небесных крепостей. Маги воздуха поддерживали себя восходящими потоками, воду и землю можно было использовать как опоры, огонь отлично подходил в качестве реактивных двигателей, а псионикам помогал телекинез. И сколько бы Ужас не прыгал, достать парящих в полусотне метров над домами магов ему было не суждено. Он мог отгонять их от себя, держать на расстоянии, не давать собраться и скооперироваться, но нанести хоть сколько-нибудь серьезный ущерб не был в силах.
Сейчас Лаз бы с удовольствием покинул это тело и просто разобрался с противниками с помощью магии, благодаря их с Петром нововведениями это было сделать очень просто. И, произойди подобная ситуация до браймского инцидента, он, наверное, так бы и сделал. Вот только даже если он и победит, ему ни за что не удастся убить их всех. И под «всех» Лаз вполне серьезно имел в виду вообще всех людей в Шимне, включая тот отряд под предводительством Фауста, что, как Ужас слышал, не так давно выбрался из тоннелей и сейчас активно вливался в общий бой. Оставлять свидетелей было нельзя, ни в коем случае. Раскрытие того факта, что Ужас на самом деле — извращенная версия магической брони для живого человека начнет на них с Айной не просто охоту, как когда-то на Лаза после турнира, а самую настоящую облаву. Он уже не теоретическая будущая угроза, Ужас более чем реален, к тому же магия, способная на подобное, станет священным Граалем для всего Люпса. Выиграть сейчас, чтобы остаться с травмированной Айной на руках, пока за ним охотится весь континент? Не вариант. Однажды он раскроет миру себя и свои силы, но сделает это когда будет готов, на своих условиях.
Оставался один выход: дожидаться появления Фауста, работая с ним в паре они наверняка смогут прогнать озерников. Однако прибытие Вайма и Интуларии, огромного крылатого змея, по сравнению с которым Ужас все равно казался крохой, спутало Лазу и эти планы.
Как оказалось, питомец мэтра магии был хорош не только в воздухе, но и на земле, а с учетом его габаритов даже горному стражу стоило поостеречься. Сложив крылья, змей заскользил по земле, помогая себе короткими лапами, сметая на своем пути дома, словно они были из бумаги. И даже удары кулаков Ужаса, весящих под тонну каждый, его не слишком впечатляли, лишь заставляли громче шипеть и яростнее бросаться в бой.
Ко всему прочему, Лаз не мог двигаться совершенно свободно, нужно было заботиться о скрытой в защитной капсуле в груди Айне. Пусть там она находилась не просто в «ящике», а была закреплена специальными ремнями, слишком резкие броски и повороты неизбежно сказывались на ней, а с учетом травм это было чревато серьезными последствиями.
Чудище, больше похожее на библейского левиафана, чем на живое существо на земле, четверо высших магов, поливающих его сильнейшими заклинаниями в воздухе… даже появление Фауста мало чем поможет. Он, конечно, был силен, но стоил максимум одного высшего, не больше, расклад все равно был далеко не в пользу Лаза. где-то на границе сознания появилась мысль, что, похоже, именно так и закончится его путь. В бою — это радовало, но сразу за этим Лаз вспомнил, что вместе с ним умрет и Айна. И все фаталистические порывы словно сдуло ветром.
Нет, он не проиграет. Ни здесь, ни где бы то ни было. Потому что он пообещал. Пообещал ей прожить вместе долгую и счастливую жизнь, и это обещание он не нарушит. Даже если придется совершить невозможное.
Серый мир. Мистическое, даже на этом, полном магии континенте, место. Нечто, дающее тем, кто там побывал, силу, о которой они всю жизнь просили у вселенной. Лаз бывал там уже дважды и при этом ни разу не получил от серого мира ничего. После он вновь пытался туда попасть, но все попытки были настолько провальными, насколько это вообще было возможно. Но сейчас он собирался пробить эту границу. На счастливый третий раз он собирался пробиться в серый мир не благодаря случайности, а потому, что он сам того захотел. И на этот раз вытрясти из этой странной реальности все, что она ему задолжала за две пустышки.
И сделать Лаз это собирался также, как и в предыдущие разы. С помощью Айны. Ее призыв о помощи донесся к нему через серые пески, в них же она спасла его от черных цепей. И сейчас они попадут туда вместе.
Тот небольшой запас энергии, что у него оставался, Лаз без остатка направил к душе девушки. Обычно попасть в душу другого человека без его согласия и помощь было невозможно, но между ними была особая связь, на куда более тонком, чем просто души, уровне. И, может быть почувствовав, что это он, душа девушки распахнулась ему навстречу.
Но это было лишь первым шагом, второй шаг, что ему предстояло совершить, был в несчетное количество раз труднее. Используя эту самую связь, ему нужно было проникнуть еще глубже. Туда, где побывали считанные единицы магов за всю историю человечества. Свернувшись в клубок, закрыв голову руками и спрятав как можно дальше от внешнего мира капсулу с Айной внутри, Лаз полностью отключился от реальности. Оставалось только надеяться на то, что они с Петром сделали Ужас достаточно прочным для того, чтобы выдержать все, что требовалось.
Сознание Лаза погрузилось в самое себя. Душа, уже не бесформенная амеба, а величественный и могучий дракон, парила посреди ничто, словно ни в чем не бывало. Однако Лаз мог ощущать свои эмоции внутри нее: свою ярость, свою боль, свое отчаяние. Вот только сейчас ему было не до этого. Время в этом мире текло иначе, медленнее, но оно все-таки текло, и за от силы пару минут в реальности ему надо было сделать то, чего не делал и о чем даже не мог помыслить ни один человек за всю историю.
Однако Лаз знал, что у него получится. И даже не из-за данного обещания. Просто сейчас, может быть из-за критичности ситуации, может быть из-за того, что Айна была ближе к нему, чем когда-либо, буквально находясь внутри его тела, может быть из-за того, что частичка его души прямо сейчас находилась внутри ее души, а может быть благодаря неведомому мистическому провидению, но именно сейчас он смог ощутить то, что ускользало от него столько времени. Связь, что была между ними, словно тончайшая, тоньше волоса, тоньше атома, тоньше единственного луча света, она неразрывной нитью тянулась от его души к ее и, словно отмычка к замку, который никому нельзя открывать, она провела Лаза туда, куда он хотел.