Бросок в сторону: уклонение от удара восстановившегося голема. Неприятно. Взмах крыльями и вот я уже на спине каменного великана. Усилить колебания внутренней структуры, упорядочить, создать волны. Потекла кровь. Я чувствую это, у крови совершенно особенная энергия. Похоже лопнули барабанные перепонки. Вот это неприятно. Следующий.
Доспех, металлический на этот раз. Не такой большой, как тот голем, чуть ниже меня ростом. Танилец. Магия воды, но немного иная. Гидравлика? Вероятно. Под удары лучше не попадать. Хотя… удар, столкновение кулаков, как в худших фильмах. Перевести кинетическую энергию удара в потенциальную. Стальной кулак сплющивается в гармошку, вместе с находящейся внутри рукой. Сражаться он уже вряд ли будет. Следующий.
Магия… стекла? Как интересно, что-то новенькое. О таком я еще не слышал. В паре с магом света хотят создать множественную атаку, чтобы я не смог от нее уклониться. Если хотели застать врасплох, надо было делать это тише. Направленные волны высокочастотных колебаний и стеклянные линзы покрываются сетью мелких трещин. Большего пока не нужно, доберусь до них позже. Следующий.
Изменение вектора гравитации. Дальше.
Увеличение проводимости металла. Дальше.
Смещение длины волны излучения. Дальше.
Следующий, дальше, еще…
Так, пожалуй, хватит. Надо заканчивать.
Снизить температуру в атмосфере. Повысить у земли. Закрутить восходящие потоки. Создать область пониженного давления. Еще одну. И еще. И еще… ускорить вращение торнадо. Изменить вектор гравитации. Взлет. Усилить электрический потенциал. Закрутить проводящие каналы для разрядов. Повысить электропроводимость воздуха.
Больше.
Больше!
БОЛЬШЕ!
Вайм Нагт понял, что что-то не так, еще в тот момент, когда Лазарис искривил световой луч башдракского мага. Он не знал магии, способной на такое. И, даже если бы знал, это было бы не важно. Энергия вокруг молодого человека двигалась по невозможным правилам, такого просто не могло происходить.
Однако вскоре оказалось, что это только начало кошмара. Существо, в которое превратился Лазарис Морфей, в целом не было чем-то удивительным, если вспомнить, откуда он родом. Вот только было две проблемы. Во-первых, привычного тумана, покрывавшего тело мага и скрывавшего сам процесс превращения от всех, включая его самого, не было. Молодой человек не “трансформаровался” в крылатую тварь с горящими огнем глазами, а буквально стал этим существом, чем бы оно ни было. А во-вторых, сила, исходящая от крылатого чудовища, превышала все мыслимые пределы. Ни у самого Вайма, ни у любого известного ему мага не было подобных запасов энергии. Да что там, даже десяток высших магов вместе не смогли бы при всем желании повторить столь гнетущую и тяжелую ауру.
А когда начался бой, Вайм окончательно убедился в том, что Лазарис и его магия выходят за рамки всех существующих законов. Заклинания атакующих промахивались, рассыпались, исчезали, просто не появлялись и ничем, кроме как вмешательством их единственного противника это нельзя было объяснить. Окутанный бурлящим, словно живым, воздухом, крылатый монстр метался по полю боя, словно танцуя под шквалом атак, что обрушивали на него маги.
Ему удавалось нанести урон, да, от каждого из нескольких десятков заклинаний, что были в него направлены, не уклониться, как бы ты не был быстр и силен. Однако из ран и разрывов не текла кровь, из них вырывалось пламя, самое настоящее, обжигающее и опасное. Один из магов, решив, что это какая-то иллюзия, попытался ударить в уже имевшуюся рану своим клинком, и меч, войдя в рану, вышел из нее наполовину обугленным, оплавившимся, будто побывал в доменной печи.
За несколько минут мирный зимний ландшафт превратился в полыхающий ад. Все, что могло гореть – сгорело. Все, что могло быть разрушено, раздроблено и раздавлено постигла именно эта участь. Из-за перемежающихся заклинаний огня и льда можно было, сделав один-единственный шаг, ощутить, как заливавший глаза пот стремительно замерзает прямо на коже, а в следующую секунду уже снова начинает испаряться от жара. Земля плавилась, земля дымилась, земля замерзала и таяла, словно воск, а крылатый монстр носился над ней, от одного мага к другому, наслаждаясь тем хаосом, которому стал причиной.
И на этом он не остановился. Когда из сотни сражавшихся выбыло уже человек тридцать, а сам крылатый монстр покрылся многими десятками ран, пышущих нестерпимым жаром, Лазарис, похоже, решил начать финальный акт этого безумного представления. Прямо посреди поля боя с неба опустился огромный рукав смерча, поглотив больше половины еще оставшихся на ногах магов, а воздух нестерпимо завонял озоном. Вспышки молний, настолько частые, что уже вскоре сами создали собственный сияющий вихрь, пугали.
Но существо, окутанное облаком пламени, на фоне этого смерча казавшееся крошечным и незначительным, купающееся в море молний и довольно хохочущее жутким, каким-то потусторонним смехом, пугало куда больше.
Форма Дьявола имела два огромных плюса. Во-первых, физическая неуязвимость, ведь в таком виде у Лаза не было даже мозга, так что никакая прямая атака не могла ему реально навредить. Но главным преимущество заключалось даже не в этом. На эту форму Лаз потратил больше всего времени и сил, но в конце концов смог добиться почти невозможного. Используя в качестве основы чистую энергию собственной души, он добился того, чтобы пламя, из которого состояло его тело, постоянно поглощало энергию из окружающего пространства, как дополнительный источник топлива.
В результате, чем яростнее был огонь формы Дьявола, тем больше энергии использовалось, при чем, так как пламя само по себе было частью его тела и его магии, Лаз мог без каких-либо потерь возвращать его обратно в виде энергии души, создавая нечто вроде бесконечно пополняемого бака с горючим. Конечно, по-настоящему бесконечным он не был. В окружающем пространстве чистой энергии было конечное количество, да и душа от таких манипуляций довольно быстро перенапрягалась, но вот для таких вот напряженных и масштабных боев, когда в воздухе разлито невероятное количество энергии от использованных заклинаний, Дьявол мог показать силу, во много раз превосходящую то, что Лаз мог продемонстрировать самостоятельно, используя лишь свои собственные запасы энергии.
Однако, там, где есть плюсы, всегда будут и минусы. Твердая броня вокруг огненного тела была нужна Лазу не только для создания образа. Сотканная из чистой энергии форма была крайне неустойчивой, и речь шла не только об ударах противника, которые, словно взмахи опахала, раздували пламя по сторонам. Даже в максимально спокойной и мирной обстановке Лазу было невероятно сложно удерживать огненную форму от постоянного рассеивания, что уж говорить о горячке боя. А потому с каждым новым повреждением оболочки объемы безвозвратно утекающей в пространство силы росли. Конечно, пламя продолжало подпитываться окружающей энергией, но момент, когда первый процесс перевесит второй и он начнет терять энергию даже просто стоя на месте, уже почти наступил.
Поэтому Лаз решил закончить этот бой на высокой ноте. Смерч из молний диаметром более чем в сотню метров был не только разрушительным, но и невероятно завораживающим зрелищем. И если бы невероятная по мощности воронка не угрожала утянуть в свои недра любого зазевавшегося мага, многие из них наверняка бы остановились, чтобы полюбоваться таким великолепием.
Однако созерцание видов, какими бы впечатляющими они не были, все-таки не стоило жизни, а потому маги, подхватывая на ходу уже не способных двигаться товарищей, поспешили убраться как можно дальше от эпицентра стихийного бедствия.
Только теперь, когда в сражении наступил неожиданный перерыв, люди наконец смогли оценить масштабы случившегося. Из сотни человек около сорока уже были не в состоянии сражаться. Кто-то из-за болевого шока, кто-то из-за тяжелых травм, одиннадцать человек, включая четверых высших – просто потому, что уже не дышали. У половины из оставшихся также имелись травмы самой разной тяжести от простых царапин до вывихов, переломов и сотрясений. И все они были истощены, как физически, как в плане энергии души, так и психологически. Такой бой, против одного-единственного противника, раскидывающего их, сильнейших людей континента, будто котят, стал большим ударом по их гордости и несмываемым пятном на репутации.
Продолжать этот бой уже никто не хотел. Во-первых, потому что, даже если бы они и победили, сколько еще жертв для этого бы потребовалось? Во-вторых, потому что каждый из магов понимал, насколько смешным он один, сам по себе, показался бы в сравнении с таким монстром. А в-третьих, потому что сложно было не заметить, что многие пострадавшие маги легко могли умереть, придись атака Лаза на пару сантиметров левее или правее. Это могло быть совпадением раз, могло даже два или три, но не десяток, что означало, что даже в таком бою он еще умудрялся следить за тем, чтобы не убивать своих противников.
-Лазарис, — неуверенно начал Вайм Нагт, баюкая, словно ребенка, сломанную руку. — Я больше не хочу с тобой сражаться. Я сдаюсь и прошу прощения за свои предыдущие слова.
-Я тоже, – кивнула старая танильская магесса, та самая, что первой начала разговор с Лазом еще тогда, на площади. – Если ты пообещаешь, что завтрашний день не станет последним для моей страны, я готова сдаться.
После этих двоих еще множество человек, из тех, что еще находились в сознании, выразили свое желание капитуляции.
Лаз сказал правильно, магия отличалась от большинства остальных профессий. Разница была в том, что ни кузнечество, ни поварское ремесло, ни труд архитектора или ювелира никогда не будут выше самого человека и выше государства, в котором люди живут. Отдельные люди, конечно же, могли предпочитать свое дело своей родине и даже семье, но это были лишь исключения. Магия же, с самого момента ее появления всегда была и всегда будет выше людей и любых придуманных человеком категорий. Просто потому, что люди не “придумали”, не “изобрели” и не “открыли” магию, как это любят утверждать. Три с половиной тысячи лет назад люди лишь поняли, как открыть дверь к тому, что было и будет вне зависимости от их желаний, решений и даже существования. Магия была одним из законов природы, как землетрясения или те же торнадо и то, что люди научились ей немного управлять, ничего в этом факте не меняло.