В то самое время, когда не сводил с него сочувственного взгляда.
Света сказала, что это не тюрьма, но это было неправдой. Всё было тюрьмой. Доброжелательной, уважительной тюрьмой, вся жизнь андроида. Права? Да, в полном объёме. Вот только веди себя в соответствии с ожиданиями, а то заберут. Медицинская помощь? Разумеется, тело-то человеческое. Работа — пожалуйста, но всегда на вторых ролях, для того и создавались. Немного, совсем немного улучшенная версия человека, осторожный шажок по канату опасного прогресса.
Другого шанса вернуть себе статус настоящего человека попросту не было.
***
Всё случилось очень быстро. Светин согласный взгляд, и то, как они неприметно вышли из столовой друг за другом.
Иван ожидал отказа. Того, что она снова уйдёт в свою раковину, а у него не хватит душевных сил убедить её. Побега без этой внезапно почти родной девчонки он себе не представлял. Только она могла понять его, объединённая их общей тайной. Но Света сегодня удивила: его встретил прямой и ясный взгляд. Волосы она заплела в косу, а на губах появилась тень помады. Она просто кивнула, и он, не привлекая внимания, направился к выходу. И через минуту услышал тихий цокот каблуков за спиной.
«Может, она, как и я, не смогла уснуть ночью, — думал Иван, невольно замедляя шаг. — И размышляла о моих словах про побег, оттого и решилась… и обо мне». Последняя мысль раздавила остатки тревоги. Впереди показалось пятно дневного света и пахнуло весенней свежестью. Охранник на входе недоумённо повернулся, и тогда Иван сделал то, чего никогда бы не сделал Иван Андреевич Ребров, выпуска 31.05.2049.
Грузная фигура рухнула от короткого удара в челюсть, Света испуганно охнула. Костяшки пальцев отозвались жгучей болью. Охрана центра была формальностью, но рисковать не хотелось. Иван схватил девушку за руку, и они побежали. Мимо аккуратно подстриженных газонов, туда, где виднелись ворота, ведущие к трассе.
Майское солнце припекало, редкие машины проносились мимо. Сердце стучало, а слух обострился в ожидании звуков погони. Побег — это нечто из ряда вон. Триумф нелогичности и главный маркёр неисправности. Иван остановился на обочине и притянул к себе Свету.
— Мы отошли достаточно, чтобы попасть в статус беглецов, — выдохнул он. — Идти нам особо некуда, можем и здесь подождать. Главное, не бойся. Мы всё делаем как надо.
Она нерешительно прильнула к нему и впервые улыбнулась, озираясь по сторонам. Улыбка преобразила её, Иван замер, любуясь. В первый раз Света выглядела правильно, как и должна была выглядеть всегда. На фоне запылённой трассы, деревьев по сторонам дороги. И рядом с ним.
— А я и не боюсь. Просто… отвыкла.
— Как небо, — голос Ивана дрогнул. — Твои глаза сегодня, как небо. Посмотри наверх.
Оба запрокинули головы как раз вовремя, чтобы увидеть на горизонте чёрные лопасти поискового дрона.
***
…Иван очнулся в узком полутёмном помещении. Голова кружилась, во рту было сухо. Фигура перед ним расплывалась перед глазами, но мысли о Свете обожгли изнутри, и он резко сел. Мир пошатнулся.
— Эй, молодой человек, не спешите. — Фигура постепенно обретала чёткость, это был высокий пожилой мужчина в очках. — Мы же не хотим второго обморока? Вы плохо отреагировали на дротик с успокоительным.
— Где моя подруга? — требовательно спросил Иван. — Нас отправят на диагностику? Нам надо на диагностику!
Мужчина поднял ладони, призывая лечь обратно. Теперь Иван разглядел, что комната была чем-то вроде подсобного помещения. В углах стояло оборудование и процессоры, на единственной полке — коробки с проводами.
— Полагаю, вы там, где и хотели оказаться. Диагностика уже была.
— И что? — Иван не узнал свой собственный голос, дыхание перехватило. — Вы видели? Убедились?! Мы люди, не андроиды!
Он вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным. В этой странной комнате, в компании невозмутимого сотрудника. Тот спокойно смотрел на него из-под толстых линз.
— Иван, я хочу, чтобы вы знали. Я не одобряю всего, что происходит. Просто поверьте. Да, вы человек. — Он с любопытством склонил голову. — Чипа у вас нет и не было. Вас восстановят в правах и вернут данное при рождении имя. А вот за сокрытие личности в совершеннолетнем возрасте вы ответите по закону. Насколько мне известно, это два месяца тюрьмы. Не проблема для того, кто столько лет пробыл в плену чужой жизни.
С ума сойти! Неужели у них получилось? Иван шумно выдохнул и почувствовал, как слёзы облегчения потекли по щекам. Два месяца тюрьмы… это совершенно неважно. Теперь он должен увидеть Свету, и как можно скорее. Сейчас!
— Нет, — предугадал его вопрос сотрудник. — К девушке нельзя. Её готовят к процедуре утилизации. Мне очень жаль.
— Что? — Иван изумлённо поднял голову, внутри разливался ужас. Этого просто не могло быть! — Она человек! Я знаю, я её знаю, пустите меня к ней, я докажу!
Он попробовал вскочить на ноги, но те предательски подкосились.
— Я уже говорил, — мужчина снял очки и начал протирать их полой халата, — что не одобряю происходящего. Меня просили присмотреть за вами, пока не подъедет полиция. Девушка неисправна, она долгие годы жила и наблюдалась в коррекционном центре. И жила бы дальше, если бы не проступок с побегом. Не знаю, чем вы сподвигли её на это. Утилизация — отработанный процесс, вы должны знать, что замена чипа не всегда возможна. По регламенту…
— По какому регламенту, — прошептал Иван. — Нет никакого регламента. Вы просто творите с нами, что хотите.
«Это просто кошмарный сон, — вдруг подумалось. — Сейчас я проснусь в палате и пойду на обед. Сяду за Светин стол».
Он не проснулся. Он продолжал слушать путаные объяснения про стычки с комитетом по этике, правомочность действий и прочий штампованный бред, что нёс этот человек в халате. Что, по факту, они и не андроиды вовсе, просто модифицированные люди, и проект давно закрыт стараниями правозащитников. «Сперва они покушались просто на термин, но в итоге давление общественности взяло верх, и чипирование прекратилось. Но что-то же с вами надо было делать? Столько молодых образцов, вам же дали все права… обязанности… Работали с вами в центрах, решали ваши проблемы…»
Что? Иван слушал его и не понимал. Мысли вдруг отяжелели, как и тело.
— Оставьте её, пусть живет в центре. Я умоляю, — он бессильно сжал кулаки. — Так нельзя поступать с людьми, понимаете, нельзя. Так не поступают! — последние слова он проорал, найдя в себе силы. Выплюнул их в лицо того, кто стоял напротив.
Воцарилась тишина. Сотрудник водрузил очки обратно на переносицу и прислушался.
— Кажется, полиция подъехала. Для вас эта история закончилась. А девушка — теперь её поведение непредсказуемо, она потенциально опасна для социума. Признайте, что вы не всё знаете о высокосоциализированных андроидах. О возможных осложнениях и последствиях.
— Я знаю её, — упрямо повторил Иван. Слёзы успели высохнуть, все эмоции ушли разом, словно их и не было. Только холод и боль внутри. — Я её знал.
Мужчина опустил руку в карман и достал прямоугольный глянцевый листок. Не глядя, протянул его Ивану.
— Просила вам передать. Простите.
Мир пошатнулся повторно. На этот раз необратимо.
***
Тридцать первое мая — день традиционно тёплый, и сегодняшний не стал исключением. Иван стоял посреди россыпи цветов, глядя на чёрную могильную плиту. То, что вокруг Светиной могилы росли цветы, было результатом его трудов — три года он каждый сезон высаживал их. Сперва они не хотели приживаться, но этой весной усилия взяли верх.
Интересно, думал Иван, глядя на чёрный мрамор, был ли он таким же упорным, когда раз за разом пытался заразить её идеей о том, что они обычные люди. Взгляды исподтишка, улыбки, открытка. Не потому ли она пошла с ним?
Или потому, что один бы он никогда не решился? Как не решился признать когда-то смерть своих родителей. Спасовал бы, вышел «отремонтированный» и с дежурной улыбкой отправился на поиски чужой семьи. Неужели она почувствовала это, поняла? Что ему нужно было прежде всего чьё-то доверие.
Тогда он просто не посмел бы не решиться.
— До какой же степени надо быть неисправной, — Иван невольно улыбнулся, хотя на сердце щемило. — Милая моя девочка.
Старая открытка помялась. Несуразная, с надписью, что не соответствовала рисунку. Видимо, ошибка типографии. Он положил её на землю у могильной плиты. Возможно, Светы там не было, и власти ему солгали. Кто знает? Памятник он поставил за свои деньги. Теперь они у него были, как и друзья. Сегодня Иван к ним вернётся, ведь когда-то это было днём его рождения. Тоже по-своему неисправная дата.
Но пока что он здесь. Весь, целиком — для неё одной.
— Сегодня тридцать первое мая, завтра начинается лето. — Иван присел на корточки и на секунду закрыл глаза.
Нагретая земля отозвалась тёплым прикосновением. «Я знаю, ты меня слышишь. И поймёшь это, как никто другой».
— С рождеством.
Елена Шмидт. Эти деньги
Тяжким непосильным трудом, потом и кровью он, наконец, заработал эти деньги! Заработал! Желание так и будоражило Грегора, растекаясь по венам и артериям жидким металлом.
Конспирация! Нельзя забывать о конспирации! Дорогой костюм из светопоглощающей ткани делал его практически невидимым в закоулках Большой Сферы Мега-сити. Бионические протезы на присосках не издавали ни малейшего звука. Экзоокуляры, настроенные на сумеречную зону нижнего эшелона, с предельной чёткостью передавали информацию на подкорку лучше, чем кошачий глаз в тёмную сентябрьскую ночь.
Грегор попытался ещё больше вжаться в стену и стать совсем невидимым. Бывали случаи, когда желающих добраться до заветной двери, вылавливали даже на подходе. А чего стоили полицейские облавы? Но, слава Всемогущему Разуму, эти времена канули в лету. Сейчас достаточно было предъявить пластик с энной суммой и… Грегора даже немного подташнивало от волнения. Страшно было представить, сколько он пережил, пытаясь заработать эти деньги.