Шею кольнуло, словно по цепочке пропустили слабый электрический ток. В носу защипало, нестерпимо захотелось чихнуть. Изобретатель потёр ноздри, но зуд не отпустил. Аллергия вновь напомнила о себе.
— Апчхи!
Лицо Артура густо покраснело. В носу засвербело так, что хотелось разодрать ноздри.
— Апчхи, апчхи, апчхи!
Избавиться от мучений можно было только одним способом. Зажав ноздри пальцами, Эллисон побежал в домик за лекарством.
Смеркалось…
***
Стрёкот винтов на рассвете не вызвал бурной реакции стоящего на берегу изобретателя. Даже когда Барковский выпрыгнул из кабины приземлившегося вертолёта и громко поздоровался, Эллисон не обернулся. Продолжая наблюдать за парящим над гладью озера драконом.
— Вижу, вы справились.
— Да-да, сэр, — сдержанно ответил Артур. — Провозился ночь, но справился.
— Вернёмся ко вчерашнему разговору, — напомнил бизнесмен.
— Я внёс некоторые изменения в систему управления, — Артур протянул пульт клиенту. — Чтобы избежать воздействия внешних помех, управление только голосовыми командами.
Барковский закатил глаза, что-то соображая.
— Хм. А меня он будет слушать?
— Да-да, сэр. Система управления настроена на мой и ваш голос.
Покупатель осторожно взял пульт:
— Эй, Ланцелот, пройди-ка на бреющем.
Дракон сделал петлю и резво пошёл на снижение. В какой-то момент показалось, что робот врезался в воду. Но нет, дракон действительно шёл на бреющем, прорезая когтями озёрную гладь, оставляя позади серебристую полосу.
— Я удовлетворён, — сообщил Барковский. — Но… Вчера я проконсультировался со своими инженерами.
Бизнесмен сделал паузу.
— И?
— Ваш мальчик пережил аварию и ремонт, поэтому первоначальная цена уменьшается.
Лицо Артура помрачнело.
— На сколько, сэр?
— В два раза.
Эллисон окинул взглядом вертолёт, домик, старенький «Фольксваген» и глубоко вздохнул.
— Сэр, мне ведь нужно погасить кредит, рассчитаться с командой катера и оплатить аренду домика.
Барковский отвёл взгляд.
— В бизнесе, Эллисон, всегда нужно просчитывать риски, а я очень рискую. Что, если ваша птичка вдруг сломается или врежется во что-нибудь?
Артур закрыл лицо ладонями.
— Ну-ну, — владелец аттракционов похлопал изобретателя по плечу. — Человек с королевским именем не может опускать руки. Ваши технологии при вас, наверняка ведь сможете построить второго, третьего? Да вы хитрец, Артур Эллисон!
Барковский рассмеялся.
— К тому же я рассчитаюсь наличными, что позволит вам избежать уплаты налогов. Соглашайтесь, другого такого предложения не будет.
Отточенным движением бизнесмен щёлкнул пальцами. Пилот поставил перед изобретателем маленький пластиковый дипломат.
— Здесь, — покупатель откинул крышку, — ровно сто тысяч. Этого ведь хватит погасить кредит, рассчитаться с командой катера и оплатить аренду домика?
Артур скривился.
— Хватит, но…
— Вот и славно! — перебил Барковский. — Возьмёте новый кредит, построите птичку ещё круче. Возможно, я и её куплю.
Покупатель протянул ладонь:
— По рукам?
Эллисон взял дипломат, хмыкнул и побрёл к машине.
— Эй, мистер невежливость! — крикнул пилот.
Дверца хлопнула так, что покупатель вздрогнул. Старенький «Фолькс» чихнул, затарахтел и медленно уехал, подняв густую пыль на грунтовке. Оставив покупателя наедине с выгодным приобретением и шустро вынырнувшим из зарослей бездомным.
— Гони бабки, — прохрипел старик.
Барковский протянул пачку купюр. Бездомный быстро пересчитал и хмыкнул:
— Две штуки? Чувак, мы договаривались на пять!
— Некоторые за месяц столько не зарабатывают. Получил деньги — топай, — бизнесмен выразительно указал в сторону деревьев.
— Но-но, — старик ловко сорвал бороду, усы и коричневую плёнку, открыв молодое лицо. — Я хакер, а не бездомная попрошайка!
— Вот и топай, пока полицию не вызвал. Въезжаешь?
— Чё, совсем офигел? — хакер выхватил из внутреннего кармана пальто планшет. — Ты не с тем связался, чувак!
Проворные пальцы быстро набрали код, лицо сообщника перекосило ехидство. Но ничего не изменилось, дракон продолжал кружить над водной гладью.
— Быть того не может, — пробормотал хакер.
Барковский рассмеялся:
— Идиот! Наш гений поменял систему управления, дракон слушает только мой голос.
Планшет хакера с лёгким всплеском исчез в мутной воде:
— Мы ещё встретимся!
Глубоко засунув руки в карманы пальто, сообщник скрылся в зарослях.
— Вряд ли, — ответил Барковский. — Ну-ка, мальчик, лети к папочке.
Дракон продолжал нарезать круги.
— Не понял. Эй, Ланцелот, лети к папочке!
Дракон поднялся выше, сделал круг и направился к берегу.
— Хороший мальчик, — расплылся улыбкой пилот.
Серо-зелёное чудовище приземлилось в дюжине шагов от нового хозяина, выпустив из пасти струю густого пара вперемешку с вонью. Бизнесмен поморщился.
— Клянусь Камелотом, — прорычал дракон, — моя глотка так пересохла, что готова воспламениться! Не найдётся ли у тебя глотка вина?
До Барковского не сразу дошёл смысл — дракон говорил с сильным акцентом.
— Что?
Чудовище неуклюже подошло к вертолёту, засунуло голову в кабину, обнюхало внутренности стальной машины и выудило большую стеклянную бутыль с тёмной жидкостью.
— Это нельзя!
Вопль пилота не произвел ни малейшего действия. Дракон ловко откупорил бутыль, понюхал и приложился к горлышку. Содержимое в три глотка провалилось в утробу.
— А-а-а, — чудовище вытерло пасть лапой. — Доброе вино. Покрепче, чем из подвала скряги Мерлина. Тысячу лет пролежать в иле без мяса и вина — сущий ад! Да будет проклята Моргана, и да будут славны те рыцари, что освободили меня вчера из пасти колдовства.
Взмахнув крыльями, дракон поднялся над поляной.
Барковский очнулся:
— Куда! Ты должен выполнять мои приказы. Слышишь?
— Сир Артур, — прорычал дракон, — велел уничтожить адскую птицу.
Чудовище открыло пасть и обрушило на вертолёт огненный шквал. Винтокрылая машина вспыхнула, затрещала, словно дрова в костре. Едва владелец аттракционов и пилот успели лечь, как прогремел взрыв. Сквозь клубы дыма просматривалось кружащее в небе чудовище.
Перед владельцем аттракционов что-то упало. Барковский протянул руку и пошарил в траве — наушник с куском скотча. Медленно-медленно лицо бизнесмена побледнело.
— Сир Артур призывает меня, — прорычало сверху. — А ты, низкорождённый, уползай в свою нору!
Сделав круг над поляной, чудовище направилось в сторону восходящего солнца. Хрипло повторяя:
— Небо не для всех. Небо не для всех. Небо не для всех…
Владимир Марышев. Охотник
«Протей» бесшумно скользил на силовой подушке в полуметре от земли. Время от времени он пригибал днищем то колосья странных злаков с широкими узорчатыми листьями, то кричаще-алые головки местных цветов. Жизнь сохранилась здесь лишь местами. С момента, когда боевые машины впервые начали крушить друг друга, от сплошного зеленого ковра остались лишь длинные рваные лоскуты и небольшие островки, окруженные бурой каемкой жухлой травы. Большая часть Территории была усыпана пеплом, изрыта воронками или покрыта спекшейся серой коркой, из которой торчали оплавленные куски металла.
Сейчас «Протей» походил на большой автоматический глайдер. Заостренная передняя кромка, изящный каплевидный корпус — само совершенство! Не зная наверняка, ни за что не догадаешься, что под этими тщательно зализанными обводами таится смерть.
Робот-охотник не зря носил имя изворотливого морского божества. Подобно мифическому Протею, он мог принимать десятки обличий, выбирая оптимальное для выполнения задачи. В отличие от конфигураций корпуса, задача никогда не менялась. Она была предельно проста: находить и уничтожать себе подобных.
Нового врага охотник обнаружил за конусовидным валуном-гигантом с раздвоенной макушкой. Сканирующий луч «Протея» с трудом пробивался сквозь толщу камня и мог выдать лишь смазанные очертания противника. Но даже этого хватило, чтобы оценить степень угрозы.
Не тратя времени понапрасну, охотник ударил струей раскаленной плазмы по валуну. Тот раскололся на дышащие жаром куски, и стало видно, что за ним скрывался робот, похожий на чудовищного дикобраза. Весьма продвинутая модель, хорошо вооруженная и тоже способная к трансформации. Но всего лишь продвинутая, тогда как «Протей» был уникален.
«Дикобраз» сбросил иглы, и они, обернувшись ракетами, с воем ринулись на врага. Реакция охотника была мгновенной. Каплевидный корпус словно расплескался от центра, превратившись в огромное колесо с тонким ободом. И ракеты, не успев сбросить скорость для разворота, пронзили пустоту.
Но «дикобраз» пережил первую неудачу легко, словно ничего не случилось. Поднявшись в воздух, он сменил округлое приземистое тело на стройное и обтекаемое. Спереди выдвинулась лазерная пушка, на боковых пилонах — две поменьше. Сражение только начиналось…
Оба противника проявляли чудеса трансформации. Превращение следовало за превращением: из тора — в плоское, как лист, «летающее крыло», из «летающего крыла» — в длинный шнур с разогретым до звездных температур жалом на конце, из шнура — в мерцающую сеть, от прикосновения которой плавился металл… Охотник безвозвратно потерял несколько базовых модулей, но это была привычная плата за победу. А вот бывший «дикобраз» получил смертельный удар: он лишился главного силового блока и оказался прикованным к земле. Там «Протей» его и добил, раскроив лазером на нежизнеспособные фрагменты.
Как всегда, сознание хорошо выполненной работы наполнило охотника гордостью. Ему не казалось странным, что робот-воин способен испытывать чувства. Напротив, он считал, что его напрочь лишенные эмоций соперники — творения ограниченные, чуть ли не ущербные. Но гордись — не гордись, а до конца зачистки было еще далеко.
«Протей» убедился в этом, наткнувшись на выскакивающих из-под земли «кротов». Их оказалось десятка полтора, и отличались они совсем не кротовьей прытью. Конечно, серьезной опасности эта модель не представляла. И все же охотнику пришлось изрядно повозиться, прежде чем он расстрелял последнего прыгуна кассетными боеприпасами.