– Удружил, Патриций, – с обидой прошипел Димка.
– У него ведь не было выбора, помнишь? – спокойно ответил брат.
Витька вообще казался самым хладнокровным из всех троих, однако сдвигаться с места не спешил и он.
– Вероятно, это Усыпальница, – продолжил мальчик, накрывая ладонь сестры своей, чтобы унять дрожь ее пальцев. – Я читал кое-что про такое место. Но никогда не мог предположить, что оно существует в действительности. Считается, что в давние времена, когда население Спасгорода еще не стало таким многочисленным, здесь хоронили умерших горожан. Потом места начало не хватать, и городская администрация запустила программу кремации. А через какое-то время поляну вообще закрыли и опечатали…
– Ужас… – Настя зажмурилась, будто такой детский поступок мог каким-то волшебным образом унести ее из этого неуютного места. – Я боюсь мертвецов!
– Нечего их бояться, – покачал головой Витя. – Тут лежат те, кто воздвиг Спасгород: кто строил первые Лифты и изобретал процессоры, кто налаживал экономику, монтировал Светоч и создавал искусственные облака. Даже если бы мертвые могли причинять вред, они бы не навредили нам, своим потомкам. Патриций знал, что эта поляна будет самой безопасной из нижних. К тому же – необитаемой.
– Смотрите, тут так много шахт. – Димка начал тыкать пальцем во все стороны, будто остальные могли не заметить десятки колонн вокруг. – Может быть, найти Лифт посговорчивее и уехать?
– Вряд ли выйдет. – Виктор с потаенным любопытством читал надписи на ближайших могильных плитах. – Считается, что сюда нельзя вызывать Лифты, кроме одного – по преданиям, его называли Колесницей Душ или Хароном. Говорят, именно на нем сюда доставляли тела усопших. Но если хоть малая толика того, что я знаю об этом Лифте, – правда, – нам лучше идти пешком…
От этой короткой лекции, произнесенной самым обыденным и смирным тоном, вдруг стало некомфортно, и на затылке зашевелились волосы. В окружавшей тишине одновременно могло таиться как нечто бесстрастное, навсегда покинувшее этот мир, так и запредельное, жуткое. То, чем дети так любят пугать друг друга в кровавых и нелепых страшилках.
– Может, пойдем? – предложил Дима. – У меня мурашки от этого места… Видали, конечно, и Реакторную Станцию, и Интернат, но тут будто в воздухе что-то есть.
– Да, идем! – согласился Витя.
Он потянул Настю за руку, заставил открыть глаза.
Под ногами противно заскрипела искусственная галька, устилавшая тропинки. Эхо ее скрежета разлетелось по необъятной (дети еще не видели уровней города, настолько освобожденных от построек) поляне. Хрусть-хрусть, словно кто-то запихал в измельчитель мусора граненый стакан, и агрегат с аппетитом пережевывал твердое стекло.
– А как мы найдем сектор «Д»? – спросил Димка.
– Идем к ближайшей стене, оттуда по часовой стрелке.
Девочка, все еще вцепившаяся в руку брата, молчала, сжав губы так, что они побелели.
Трое крохотных человечков шагали по громадному пустынному кладбищу, и постепенно страх в их душах сменялся чем-то ровным, бесцветным, не имевшим ни эмоций, ни оттенков. Но равнодушием это назвать было нельзя. Скорее отстраненностью, с которой через четверть часа стали восприниматься могилы вокруг.
– Ой, смотри! – Дмитрий нагнулся над надгробием, мимо которого они проходили. – Это же Филатовы. Как Нинка Филатова, отличница из Настькиного класса… Интересно, это ее родственники?
Путешественники ненадолго остановились, рассматривая высеченные на плитах фамилии.
– Хм, возможно…
Витька осторожно отпустил руку сестры, потер переносицу, с тоской погладил пустое запястье, одернул рукав.
– А вон Кожемякин. Помните, у нас в поселке тоже Кожемякины жили? Молодые совсем, прямо через улицу от нас. Они еще потом на Литейный переехали.
– Тоже родня, наверное? – повел плечом Димка.
– Очень отдаленная, – ответ был уверенным и быстрым.
– С чего ты это взял? – изумился Дима.
– Ты о чем? – удивился в ответ его брат.
– Ну, что они дальние родственники «нашим» Кожемякиным?
– А я такого и не утверждал. Это ты сказал.
– Ничего я не гово… Мамочка…
И Дима отшатнулся, обеими руками зажимая рот, чтобы не закричать. Витька озадаченно нахмурился, но на мгновение позже понимание настигло и его.
– Это я сказал, – раздался совсем рядом негромкий мужской голос, которого дети никак не ожидали услышать. – Говорю, вряд ли тут лежат предки ваших Кожемякиных – у этой пары детей не было, точно знаю. Скорее всего, вам знакомы какие-то их дальние родственники. Седьмая вода на киселе, как говорится.
И тогда Димка не сдержался – завопил что есть мочи. Настя, не разобравшись, что к чему, подхватила этот крик, вложив в него весь пережитый за последнее время страх. Витя вздрогнул, чуть не присоединившись к дуэту, и от неожиданности присел, будто по спине ему должны были вот-вот жахнуть дубинкой.
Рывком обернулся на голос. Похолодел от кончиков пальцев на ногах до шеи, икнул и бросился бежать – потому что через несколько могил от путников, проступая прямо сквозь темно-серую плиту, поднималось нечто прозрачное, перламутровое, светящееся и большое.
– Привидение! – переведя дыхание, снова завопил Димка, и Настя завизжала еще громче.
Развернувшись на пятках так, что во все стороны брызнули колкие камешки, они ринулись за Витькой, летевшим со скоростью ветра.
– По-мо-ги-те!..
Потом Диме было очень стыдно, что он – такой самостоятельный и мужественный – вопил чуть ли не громче сестры. Но в этот самый миг стыд интересовал его в последнюю очередь, и он не сдерживал себя, моля о подмоге и нисколько не задумываясь, кто именно способен помочь им на этой пустынной поляне.
– Да не кричите вы, – попросил, затихая за спиной, тот же голос. – А то шумите так, что мертвые проснутся…
Димка и Настя догоняли Виктора, несмотря на его более ранний старт. Рты жадно ловили сухой воздух Усыпальницы, под ногами звонко цокала серебристая галька, летящая из-под подошв. Но стоило девочке повернуть голову и покоситься вправо, как она резко затормозила, чуть не сбив братьев.
Перламутровое существо, выбравшееся из могилы, преспокойно летело по воздуху прямо рядом с ними, совершенно не намереваясь отставать.
– Да успокойтесь вы, милые дети, – попросило оно. – Умоляю, поберегите силы и неокрепшие голосовые связки.
Настя шарахнулась в сторону и все-таки уронила Витьку на дорожку (падая, он порезал ладонь об искусственный гравий и даже вскрикнул). Затем споткнулась о скромное приземистое надгробие и растянулась сама, чуть не приложившись подбородком о край массивной плиты.
– Пр… при… – Димка начал заикаться, тыча в светящийся силуэт пальцем. – Привидение!
– Ну, – пожал плечами прозрачный бородатый мужчина в очках и пиджаке, какие носят ученые и интеллигенты. – Можно сказать и так. Хотя мы предпочитаем научное наименование – психолептон.
Девочка все еще барахталась на пузе, пытаясь встать, но поскальзываясь на гравии. Витька посасывал кровоточащие ссадины, а их брат тяжело и болезненно опустился прямо на заднюю точку, все еще тыча в психолептона пальцем.
– Чего тебе нужно, привидение?! – выдавил он, тихонечко отползая подальше, пока не уперся в Витю.
– Да ничего, – усмехнулся перламутровый психолептон.
Он парил примерно в полуметре над плитами, а его нижняя половина размывалась наподобие дымного шлейфа или облака брызг.
– Это же вы осведомились, не являются ли местные Кожемякины родственниками ваших знакомых, поселившихся в поселке Литейный, так? Вот я и решил помочь. А самому мне от вас ничего и не нужно, – он снова улыбнулся, рассматривая детей. – Перестаньте кричать и пугаться, в этом нет необходимости. Вставайте и отряхнитесь, на вас больно смотреть!
Вид наши герои и правда имели самый что ни на есть потрепанный. В грязной и местами драной одежде, чумазые и исхудавшие. На Димкином лице красовались синяки, полученные на Интернате, Витька все еще был покрыт пылью с приборов агроинженерного пульта Грибницы.
Голос привидения – или как он сам называл себя, психолептона, – подействовал на тройняшек успокаивающе. Они поднялись с пола, где лежали почти вповалку, начав отряхиваться.
– Значит, – недоверчиво переспросил Дмитрий, – вы хотели помочь? И не станете пить нашу кровь или тащить нас под землю?
Брови привидения изогнулись, как мог бы удивиться самый обычный человек.
– Вот еще, какие глупости! – возмутился он. – У вас превратное представление о психолептонах, молодой человек…
– У меня его вообще нет, – Димка потупился, ожидая реакции остальных.
Но Витя тоже впервые слышал такое название.
– Ну что ж, – охотно продолжил прозрачный бородач в аккуратном пиджаке старинного покроя. – В таком случае с удовольствием помогу вам восполнить этот пробел в знаниях. Как я уже упомянул, обитатели Усыпальницы-СХП называют себя психолептонами. Видите ли, своим необычным умениям и внешнему виду мы обязаны именно поляне – Специфическому Хранилищу Памяти, а также местной установке по упорядочиванию социального наследия.
Сбившись в кучку, дети молча и с явным недоверием изучали парившего перед ними психолептона.
– Эта установка была предметом гордости ее разработчиков, – продолжил тот. – Она обладает уникальной способностью сохранять и визуализировать знания, характер, память (в общем – все, что ученые называют личностью человека) захороненных тут спасгородцев. Точнее, умеет помещать слепок личности в чип, с которым в будущем предполагалось устанавливать контакт для получения знаний о прошлом.
– Значит, вы – такой чип? – наморщил лоб Виктор, все еще посасывая ранку на руке.
– Не совсем, – психолептон сделал вокруг ребят стремительный круг, после чего снова застыл на месте. – В свое время что-то пошло не так… установка, если термин уместен, вышла из строя. И мы, обитатели чипов и могил, освободились, так сказать. Превратились в такие вот сгустки материи, по привычке взяв себе прежние черты лица, фигуры и даже стиль одежды.