Повсюду царила атмосфера радости и безудержного веселья, разительно отличавшаяся от обстановки на любой из полян, посещенных близнецами ранее. Ребятня смеялась и кричала, а родители, воспитатели и учителя словно по негласному сговору понизили порог строгости, взирая на проделки и беготню с пониманием и терпением. Преобладала детсадовская малышня. Но и сверстников странники заметили немало, что подтверждало факт: каникулы (вероятно, для распределения потоков отдыхающих) в школах разных уровней наступали в разное время.
С потолка свисали многочисленные штандарты, разукрашенные патриотическими лозунгами и символикой города. Величественные, хоть и основательно обветшавшие, они призывали детей хорошо учиться, а взрослых ответственно работать, чтобы затем отдыхать с чувством выполненного долга.
Вокруг бурлил народ: толпы прогуливающихся по Летней Ярмарке куда-то спешили, посещали рынок и разнообразные аттракционы, торопились в полной мере насладиться положенным отпуском и потратить скопленные на него деньги.
На троицу путешественников, тут же влившуюся в людское море, никто не обращал внимания. Дойдя до светового табло, регулировавшего движение на кольце периферийных магистралей, они перешли дорогу, углубившись в самое сердце Ярмарки. Димка, внимательно посмотрев на сестру, вдруг дернул девочку за рукав блузки – с таким напряженным и перепуганным лицом, как у нее, близнецы могли привлечь ненужное внимание местных урядников, видневшихся в толпе. Настя смутилась, неловко улыбнулась и постаралась придать лицу выражение, больше свойственное восторженному зеваке, чем потерявшемуся ребенку.
Поляна, конечно, потрясала, как и царящее на ней приподнятое настроение. Потолок Ярмарки был выкрашен в изумительные оттенки голубого, а под самыми сводами клубились белоснежные искусственные облака, созданные Потоком. Было очень тепло, даже жарко, от чего так и тянуло присесть на лавочку, попить лимонада и заняться ничегонеделанием, целый час болтая ногами и делясь впечатлениями.
Впереди, возвышаясь над другими постройками поляны, виднелась крыша огромного рынка – самой сущности Летней Ярмарки. Там, имея на руках деньги или специальные талоны, выданные в качестве премий, можно было приобрести все, начиная от интересных книг или игрушек и заканчивая баснословно дорогими яблоками или шоколадом.
Вокруг крытого рынка, позволяя отвлечься от покупок или отдохнуть, разместилась цепь аттракционов и закусочных, где продавали пирожки, сладкий рис, мороженое, леденцы, напитки и кучу других вкусностей. Аттракционы же будоражили воображение – ослепительные в одежке из ярких вывесок, они предлагали окунуться в мир кривых зеркал, испытать силу и ловкость, попугаться в «страшном доме» с ожившими манекенами, покататься на игрушечных самокатах, каруселях или «русских горках».
Те, возвышаясь слева от рынка, казались огроменными: местами холмы узкой рельсовой дороги поднимались к самым облакам, обещая катавшимся массу эмоций и незабываемых ощущений. Оттуда, летя над головами и крышами, несся беспрерывный крик и визг – сейчас вагончики аттракциона как раз забирались на самую высокую точку, чтобы рухнуть вниз к радости по-доброму перепуганной малышни.
Повсеместно встречались шахты, привычно подпиравшие потолок. Из одних Лифтов выходили толпы приезжих; возле других ожидали погрузки те, кому предстояло отправиться по домам. На лицах уезжавших читалась грусть, а на свежее пополнение человеческого океана они смотрели с откровенной завистью – у тех-то все было еще впереди…
Из динамиков на столбах лилась ненавязчивая музыка, но ее почти полностью заглушали оркестры, игравшие сразу на трех или четырех сценах. Неподалеку разместили свои столики торговцы сувенирами и художники, за копейку готовые нарисовать юмористический портрет, а также выступали уличные гимнасты и мимы.
Отдавшись воле течения, Витя, Настя и Дима плыли по самой очаровательной поляне в своей жизни, а в памяти их оживали воспоминания далекого детства. Они уже бывали тут, но это было очень давно – не меньше пяти лет назад. Тогда Петр Петрович получил премию, которую решил потратить на семейный отдых и развлечения. С тех пор многое забылось. Но теперь, разбуженное запахами и звуками, возвращалось, сладко посасывая под ложечкой.
А еще все трое вспомнили обещание мамы – если близняшки закончат учебный год с хорошими оценками, семья снова поедет на Ярмарку. Теперь, учитывая недавние приключения и побег из школы, об этом можно было только мечтать…
– Хорошо, что перекусили, – повышая голос, чтобы перекричать шум духового оркестра, поделился Димка. – Запахи такие, что иначе я бы слюной истек, вот вам честное слово!
Витька хотел что-то ответить, но его внимание привлек очередной аттракцион, и хорошее настроение мигом испарилось – словно капля воды, упавшая на раскаленную сковороду. Ребята проследили за его взглядом, и в их глазах тоже заплескалась тоска. Аттракцион назывался «Зоопарк», но с зоологическими парками, о которых дети читали в художественных книгах и учебниках, не имел ничего общего. Афиша сообщала, что внутри одноэтажного вагона посетитель найдет «много интересного, чуждого, диковинного и опасного». Но бояться не стоит, потому что все экспонаты помещены в специальные стеклянные кабины, снабженные собственной системой воздухообмена и медицинским шлюзом для подачи пищи.
Так сказать, «на затравку» гулякам демонстрировали одну такую кабинку, узкую и невысокую. Но держали в ней вовсе не представителя вымирающего вида животных…
Перед входом в «Зоопарк», в прозрачном аквариуме рядом с билетным столиком находилась крыса со Свалки. С огромным смешным носом, сразу напомнившим о Подметке, девочка из крысиной стаи казалась едва старше наших непосед. Она сидела, забившись в дальний угол стеклянного куба, и смотрела на зевак мутно, едва ли их замечая.
– Матушки-платушки. – Настя так резко втянула воздух, что у нее перехватило дыхание.
Мальчишки стиснули зубы, с ненавистью глядя на толстого лысоватого мужчину, зазывавшего посмотреть на диковинных «зверей».
– Только у нас! Неведомые твари, подземными ходами проникшие внутрь из-за границ Спасгорода! Только у нас вы можете в деталях изучить повадки и образ жизни мутантов Запределья: поганок, крыс, пчелюдей, а также подивиться на гигантских насекомых, каждый укус которых представляет смертельную опасность! Заходите, не стесняйтесь, билеты всего по десять копеек!
Крыса, казалось, рекламных воплей не слышала. Она вообще казалась отсутствующей, словно происходящее за прозрачными стенами тюрьмы перестало интересовать ее давным-давно. Скомкав матрац и покрывало в подобие норки, она забилась в нее, почти не шевелясь и едва поводя огромным носом.
– Это чудовищно… – прошептал Витька.
– Они ведь тоже люди! Как так можно? – его сестра вскинула руки, закрывая лицо ладонями и отворачиваясь.
– Почему он обманывает, представляя крыс жителями Запределья? – подавленно продолжал Витя. – Это же ложь, они такие же спасгородцы, как мы…
– Тихо ты, – зашипел ему в ухо брат, больно стискивая локоть. – Упаси Лифты, если узнают, что нам известна правда!
Продавец билетов, однако, бурную реакцию тройняшек истолковал по-своему.
– Не нужно бояться, милые дети! Чудовища сидят под крепкими замками, они не сбегут, – его глазенки азартно блестели. – Зовите родителей и просите купить билеты, внутри вы увидите еще…
– Подавись своими билетами! – не стерпев, огрызнулся Димка, заставив толстячка осечься на полуслове и изумленно вытаращиться. – Пошли отсюда!
И чуть ли не силой потащил Витю и Настю прочь от страшного зрелища.
Свинцовая беспомощность, обрушившаяся на ребят всей своей массой, начисто испортила настроение. Даже залихватская полька, несущаяся со сцены, не могла исправить положения. Они понимали, что ничем не могут помочь ни крыске, ни другим пленникам «Зоопарка», а потому горевали еще сильнее.
– Встряхнитесь! – отрывисто приказал Дмитрий. – То, что мы увидели, ужасно. Но мы прошли сюда – через многие опасности, помните? – не для того, чтобы спасать родичей Подметки, так? Значит, время подтереть сопли и взяться за дело…
– Ты прав, – печально кивнул Виктор.
Он хотел обернуться на стеклянный куб, но сдержался.
– Давайте найдем цирк…
Это, нужно признать, было не сложно – здоровенный шатер, растянутый на четырех мачтах, казался одним из самых крупных строений поляны и выглядывал из-за рынка. Именно в нем и располагался цирк – в просторной круглой палатке с высокой крышей, сшитой из желтых и алых полос плотной материи. На металлических тросах, тянувшихся от четырех шпилей за облака, колыхались десятки разноцветных флажков. На самом длинном виднелась надпись «Спасгородский летний цирк».
Пробираясь через толпу, дети двинулись к приметному тенту, дурными словами поминая хозяина «Зоопарка» и его питомник. Бессилие нашло выход в ругани, но затем цель похода вытеснила из мыслей все остальное – они вышли к цирку. За шатром, как стало видно вблизи, находился скромный поселок одноэтажных домишек, в которых жили работники и артисты.
Ткань упруго натянутой стены шапито оказалась тяжелой и шершавой на ощупь. Ее нижний край был плотно пришнурован к железным кольцам, вмонтированным прямо в резино-асфальтовое покрытие поляны. Через равные интервалы на материи красовались яркие афиши, наклеенные не один год назад, и весьма небрежно. Местами бумага порвалась и основательно поблекла, что придавало рекламе вид древний и чуть загадочный. Медленно огибая бочкообразный борт строения, наши странники невольно принялись читать.
Первой им попалась женщина, изогнувшаяся так, как обычный человек не может и помыслить. Держа вес своего переплетенного тела на одной руке, упертой в шаткую подставку, она забросила ноги за голову, вторую руку изящно отведя в сторону. На загримированном белилами лице красовалась победная улыбка, а надпись под картиной приглашала «своими глазами увидеть феноменальные способности уникальной госпожи-змеи Жужу, способной невообразимым образом гнуть свое пластилиновое тело». Также афиша сообщала, что она прекрасно жонглирует.