Девушка была одета в джинсы и футболку с изображением НЛО. На шее у нее висел кулон в виде египетского символа «анх», который, как она считала, защищал ее от темных сил. На запястье у нее были надеты черные блестящие четки, а в рюкзаке за спиной лежали различные амулеты и обереги, в числе которых имелись и перцовый баллончик, и пара ножиков: бабочка, купленная на маркетплейсе, не являвшаяся холодным оружием, если верить описанию товара, и еще один, взятый у отца-рыбака.
Девушку звали Алиса. Она была студенткой исторического факультета и увлекалась разными аномалиями. Алиса верила в призраков, инопланетян и другие паранормальные явления. Она хотела, чтобы в заброшенном доме все же оказались призраки или еще что-нибудь этакое мистическое.
Алиса была не просто любопытной девушкой. Она была уверена, что сможет разгадать все тайны старого дома и победить призраков, если таковые покажутся. Более того, она мечтала о таком мистическом опыте, потому что не была склонна к употреблению психоделиков, не стремилась к этому совсем, а об участии в мистическом хорроре в реальной жизни немного мечтала. Алиса была смелой и решительной, но в то же время немного наивной. Она верила в добро и справедливость и не могла представить, что в мире может быть что-то по-настоящему злое. По крайней мере, так она себя, что называется, репрезентировала окружающим: родителям, однокурсникам, друзьям. Но, конечно, не исключала из своих представлений всяких козлов, озабоченных жаждой сиюминутной наживы и вопросами пола. (Подтверждение этому – содержимое ее рюкзака, которое она поближе к дому распихала по карманам джинсов.) Ну и Алиса все же сообщила всем, куда направляется, так что отец и старший брат пообещали догнать ее минут через сорок. Хотели даже задержать ее, но она сказала: «Ничего со мной не случится». Алиса и сама помнила, что подобными словами заканчивается добрая половина историй девушек из всякого трукрайма, но решила, что пронесет.
Алиса подошла к дому и остановилась перед дверью. Включила фонарик на телефоне, вошла в дом и закрыла за собой дверь. Сначала она попала в помещение со всяким хозяйственным инвентарем, сваленным в углу, и разноцветными резиновыми сапогами, стоящими вдоль одной из стен. На стене висела велосипедная рама, под ней валялись велосипедные колеса с гнутыми ободами и вывалившимися спицами. На штукатурке между велосипедом и колесами фонарик высветил чей-то портрет и надписи вокруг. Приблизившись, Алиса поняла, что это просто трещины и пятна земли и грязи так играют с ее воображением. Она отошла, посветила снова и удивилась тому, что снова стало видно лицо, будто быстро нарисованное карандашом, и надписи, которые выглядели так, словно часть их тоже вывели простым карандашом, а часть – чернилами, которые успели поблекнуть от времени.
Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она почему-то поняла, что это место действительно может быть населено призраками. Но она не собиралась сдаваться. Она была готова к любым испытаниям, которые ждали ее в этом доме. Но вот если бы крыса резко выбежала из-под половицы, тут Алиса бы, конечно, ломанулась наружу, возможно, не стала бы смотреть, где дверь, где что, а так, прямо через стену, выбежала бы и не останавливалась до самой дачи.
Алиса медленно двинулась осматривать остальные комнаты заброшенного деревенского дома. Ее шаги эхом отдавались в тишине, а луч фонарика выхватывал из темноты лишь малую часть пространства. Кажется, фонарик добавлял загадочности всей этой атмосфере, но мешал смотреть вокруг, и Алиса его выключила. В закатном полумраке она, проморгавшись, увидела, что стоит посреди кухни, одна дверь оттуда вела в спальню, которая угадывалась по металлическому блеску кровати, вторая – в не очень длинный коридор с гостиной на другом его конце. О том, что это гостиная, можно было догадаться по тому, что прямо оттуда смотрел на Алису огромной пустой глазницей поваленный с ножек телевизор. Из коридора вправо вела еще одна дверь из широких толстых досок, но она была прикрыта. Между дверью и косяком был воткнут то ли старый шерстяной носок, то ли просто какая-то непонятная тряпка; видно, это было сделано хозяевами, чтобы дверь не открывалась от сквозняка.
Алиса остановилась и прислушалась. Она услышала какой-то странный звук, похожий на шепот. Девушка почувствовала, как по спине пробежал приятный холодок. Она не собиралась сдаваться. Она была готова к любым испытаниям, которые ждали ее в этом доме. Кроме разве что крысы, которая могла выпрыгнуть из-под ног, и тогда Алиса сиганула бы в окно, а если бы застряла, то принесла бы этот дом у себя на плечах прямо на дачу.
Алиса осторожно подергала дверь, открыла и вошла в комнату. Она увидела, что комната пуста, но в воздухе витает что-то зловещее. Недобро выглядели и прибитое гвоздем кашпо на стене, плетенное техникой макраме, и географическая карта под кашпо, и ржавая настольная лампа на узеньком подоконнике, и таблица Менделеева, смотрящая на географическую карту с противоположной стены и приклеенная так, что ни один уголок не отстал от штукатурки за время запустения. Странно пялились на Алису со стен бледные журнальные вырезки с неизвестными, но смутно знакомыми ей музыкантами.
Над окном виднелся еще один портрет и надписи. Алиса снова включила фонарик и сделала шаг, чтобы убедиться, что на этот раз это действительно буквы и лицо человека, а не ее разыгравшееся воображение лепит из трещин в стене парейдолическую картинку. Но не успела вглядеться, потому что дверь за ее спиной захлопнулась, будто получив толчок уверенной сильной рукой. Алису обдало сквозняком и пылью.
– Вася! – крикнула Алиса, гневно оборачиваясь и абсолютно здраво рассудив, что так пошутить может только старший брат, который как только ее ни пугал все эти годы.
Она наподдала дверь плечом, но, вопреки тем случаям, когда это действительно был брат, который порой подпирал двери дома и на даче, чтобы Алиса верещала, ругалась и звала на помощь родителей, дверь не поддалась ни на миллиметр. Такое ощущение, что за дверью не было никакого пустого пространства, а сплошная бетонная стена. Более того, от удара плечом ничего в доме не колыхнулось, не дрогнуло, не скрипнуло, а такого не случалось даже в городской новостройке, где они жили.
«Что же делать? – подумала Алиса, не теряя присутствия духа. – Я могу просто сидеть здесь и ждать, пока меня спасут. А могу убежать через окно».
Она проверила, сможет ли открыть единственный путь к спасению, если ей и правда что-то угрожает. Окно открылось без каких-либо усилий. Вдохнув свежий воздух, она взяла в правую руку настольную лампу и села на подоконник, большим пальцем левой разблокировала телефон и набрала брата. Пока слушала длинные гудки, слегка высунулась на улицу, проверила, не подкрадывается ли кто из-за спины. Она видела покосившийся забор, заросший крапивой, слышала звуки популярной музыки, раздававшейся из чьих-то колонок неподалеку, пахло близкой рекой, землей, мирно светил взошедший месяц. Буквально перекинь ногу через подоконник, затем вторую – и приключение закончится. Алисе было одинаково интересно и продолжить эту историю, и закончить ее. Первое пересилило, даже когда выяснилось, что телефон брата находится вне зоны действия сети. Да и нырять в крапиву не хотелось, хотя стоило Алисе высунуться, как оттуда чуть ли не с криком «А вот и мы!» полезло комарье, и первый из них не в открытую шею, в ухо, в лицо цапнул, а прогрызся через штанину, да так чувствительно и неприятно, что Алиса, прихлопнув его, зашипела с большей досадой и злостью, чем из-за отсутствия близкого родственника на связи.
У входа в комнату что-то шевельнулось, ей показалось, что сама дверь пришла в движение, но, подняв глаза, Алиса не заметила ничего. Ее цапнул очередной комар, она отвлеклась на противное насекомое, и ей снова почудилось движение на краю зрения. Алиса снова посмотрела на дверь и поняла, в чем дело. Темнота в щели под дверью была не сплошной, а едва заметно копошилась.
Оглянувшись на окошко, Алиса подошла к двери и встала на четвереньки, опустила голову к самому полу, ничего не разглядела, кроме темноты, снова ставшей сплошной, но учуяла идущий из-под двери странный запах. В нем были уют и тоска, Алиса не сразу поняла, чем ей этот запах так знаком. Это был аромат затхлости, перемешанный с запахом мокрого картона, бумаги, мокрых газет, – словом, пахло, как в школьной библиотеке, после того как там прорвало трубу отопления. «С чего бы это?» – недоуменно подумала Алиса.
Под дверью что-то блеснуло.
Алиса еще раз убедилась в том, что в окно никто не лезет, да и вообще никто там не перегородил дорогу к спасению, и посветила в промежуток между дверью и полом.
Это были обычные ноги в поношенных женских туфлях. Как-то Алиса угадала многолетнюю усталость в этих ногах. «Мама, что ли» – мелькнула мысль, но у мамы таких туфель не было, да и никто сейчас таких не носил, даже, наверное, пенсионерки.
Не отрывая взгляда от туфель, Алиса набрала отца, однако и тот не ответил. «В любом случае они уже сюда идут», – утешила себя Алиса, быстро сверившись с часами на экране телефона.
Да, она просто быстро кинула взгляд в правую верхнюю часть телефонного экрана, а этого хватило туфлям, чтобы пропасть и смениться раскрытой книгой, от которой Алиса видела только, что та распахнута – букв было не разобрать, и Алиса почувствовала себя близорукой.
Вдруг Алиса почувствовала, как что-то холодное и липкое коснулось ее плеча. Она вскочила, обернулась и увидела призрака, который стоял прямо перед ней. Призрак был высоким и худым, с длинными белыми волосами и пустыми глазницами. Он был одет в длинное черное платье, которое развевалось на ветру. На ногах у него были те самые туфли. Алиса ударилась в дверь, задергала дверную ручку, но дверь снова не поддалась ни в ту ни в другую сторону. Призрак медленно поднял руку и указал на Алису. Девушка почувствовала, как ее охватывает паника. Она понимала, что не сможет противостоять этому существу. Она попыталась убежать, но призрак преградил ей путь. Алиса не знала, что делать. Она была в ловушке. Она зажмурилась и приготовилась к худшему. Но вдруг она услышала голос, который звучал у нее в голове. Это был требовательный шепот, слова невозможно было разобрать, но вроде бы в этой повторявшейся и повторявшейся фразе имелось всего четыре слова. Они навевали тоску, скуку и желание повеситься.