– Это телка Мота, – говорит один из них, – так что подберите слюни, парни, и закройте пасти.
– Не скажете, где он? – спрашиваю у того, кто узнал меня.
– Там… – кивает в сторону улицы.
Прохожу мимо них, стараясь не слишком громко стучать каблуками, и выхожу во двор.
Так и есть, прямо в самом центре стоит тот же самый автовоз, груженый автомобилями. И мой Матвей снова на самом верху управляет процессом разгрузки.
Меня не замечает, и я решаю не привлекать его внимания, чтобы не мешать работе. Иду к будке с щенками, запоздало жалея, что не взяла с собой остатки колбасы от вчерашних бутербродов.
– Привет, зайки! – присаживаюсь на корточки и беру на руки моего любимчика.
Их мамка, лениво зевая, лежит в будке, поглядывая на меня равнодушным взглядом.
Недолго потискав малыша, решаю все же вернуться за колбасой, как в этот момент около меня останавливаются худые девичьи ноги.
– Привет, – обращаюсь я к Эле, но девочка ведет себя так, словно меня тут нет.
Ставит на землю миску с кормом, молча забирает из моих рук щенка и опускает его на землю.
Щенки тут же облепляют миску со всех сторон и начинают с жадностью хрустеть сухим кормом.
– Им, наверное, воды налить надо… – предлагаю, глядя в ее лицо.
Она посылает мне снисходительный взгляд, не говоря ни слова, вытаскивает из–за будки канистру, ловко откручивает крышку и наливает воду во вторую чашку.
Девчонка показывает свой характер и, видимо, не собирается следовать совету брата подружиться со мной. Но, почему–то, накормив собак, не уходит. Стоит рядом со мной, наблюдая за тем, как они едят.
Я нахожу взглядом Дениса. Он как раз недалеко, направляя, помогает напарнику установить спускаемый с автовоза автомобиль на землю. Смотрит на меня, приветственно кивает и переводит злой взгляд на спину Эли.
– На тебя Ден смотрит, – произношу тихо, чуть склоняясь к ее уху.
Девочка дергается. Глаза вспыхивают. Она сжимает губы и гордо вскидывает подбородок.
Мне немного стыдно, что сыграла на ее слабости, но я очень хочу найти подход к сестре Матвея.
– Пошел он! – цедит она, обхватывая себя руками.
– Согласна, он тебя недостоин…
– Откуда тебе знать?! – взрывается она.
– Вижу со стороны, – мягко отвечаю ей, – он значительно старше тебя и…
– Мотя тоже старше тебя! И я вас вчера слышала!!! Вернее, тебя!!!
Я опускаю глаза, чувствуя, как пунцовеет мое лицо.
Господи… какой стыд…
– Давай ты не будешь говорить, кто мне подходит, а кто нет! – едко проговаривает Эля, – я же молчу, что Алла Моте подходит больше тебя…
– Позволь Матвею самому решать…
– Они знакомы сто лет и она… она классная…
– Для тебя… – завершаю я, – а для твоего брата классная я.
Глава 12.
На обед Матвей отвозит меня в маленький ресторанчик, а после этого – домой. Мы договариваемся, что встретимся вечером на Набережной, сходим в кино и немного погуляем.
– Анют, – встречает с порога меня Наталья, – ты не ночевала дома?
– Нет.
Я не обязана отчитываться перед ней, но врать или грубить, указывая ей на ее место, тоже не могу.
Потому что она по–человечески близка мне. Она как бабушка, которой у меня никогда не было, которая втихаря от мамы жалела и заклеивала коленки пластырем.
– У Маши?
– У парня… – негромко выдавливаю я.
– Ой! – взмахивает руками, – да–да… я так и подумала…
Я трусливо молчу, не уточняю, что подумала она совсем о другом парне. Нахваливая, проглатываю овощной рулетик и бегу в свою комнату переодеться.
Едва успеваю закрыть за собой дверь, как телефон пиликает входящим сообщением.
«Аня, если не ответишь, я начну бить тревогу!!!»
Маша названивает и написывает мне со вчерашнего вечера. Я игнорирую. Не хочу разговаривать и все еще злюсь за ее отношение к Матвею.
Там, в автосервисе, она тряслась от страха и пряталась за мою спину. А у клуба, в окружении таких же, как она, мажоров, вдруг осмелела и даже попыталась плеваться ядом.
С досады кусая губу, все же набираю ей. Не хватало, чтобы она начала звонить моим родителям.
– Ты в своем уме?! – зло цедит она в трубку.
– Ты о чем?
– Обо всем! Ты на глазах у всех садишься в тачку к какому–то мужику, а потом до тебя никто не может дозвониться!
– Он не какой–то мужик! Он мой парень, Маша…
– Ты с ума сошла?! – ее голос снижает тональность, – парень? Автослесарь?..
– Автомеханик… – спокойно отвечаю я, – что именно тебя смущает?
– Именно это и смущает… Твои родители знают?
– Я сама с ними разберусь…
По коже проходит неприятный озноб. До судьбоносного разговора остается все меньше времени, и лишнее об этом напоминание заставляет живот скручиваться от страха.
– Аня… я слышала вчера, когда ты уехала… Давид… он крыл тебя последними словами…
– Он был пьян…
– И очень зол…
Я сдержанно выдыхаю и, попрощавшись с подругой, отключаюсь. Давид, без сомнения, извлечет из вчерашней ситуации для себя выгоду. Виновной за наш разрыв сделает меня.
Остаток времени до вечера я просто бездельничаю. И впервые задумываюсь о том, насколько беспечный у меня образ жизни. Я учусь в престижном университете, езжу на дорогой машине, одеваюсь в брендовые вещи и даже не задумываюсь, откуда на это все берутся деньги.
Да, лимит моей карты, ежемесячно пополняемой мамой, был жестко ограничен, но на мне никогда не экономили.
И мне не нужно вставать каждый день ни свет, ни заря. Заниматься тяжелым физическим трудом, как Матвею. Думать, чем оплатить кредиты и жить, в прямом смысле слова, прямо на работе.
Разница между нами огромна, и в то же время ничтожно мала. Она состоит лишь в том, что мы с ним родились у разных родителей.
Ближе к вечеру, когда уходит Наталья, я выгоняю машину и отправляюсь на свидание с моим механиком. Прибываю на место ожидаемо раньше назначенного времени и решаю посидеть в машине и полистать новостную ленту.
Неожиданно распахивается пассажирская дверь, и на мгновение я зажигаюсь радостью, думая, что это Матвей тоже приехал чуть раньше.
Но она тухнет еще быстрее, чем загорелась. Рядом со мной опускается тело Давида.
– Что ты здесь делаешь?! – вырывается у меня.
Давид, скалясь во весь рот, смотрит на меня каким–то бешеным взглядом и молчит. От его улыбки становится не по себе.
– Давид…
– Ох–ре–не–ть! – склонив голову набок, наконец, выдает он.
– Как ты здесь оказался?
– Я ехал за тобой.
– Зачем?! – поглядываю незаметно на часы.
До приезда Матвея еще не менее пятнадцати минут. И я очень надеюсь распрощаться с Коганом до того, как он приедет.
– Поговорить, милая! Зачем же еще?! – восклицает парень, – ты же не отвечаешь ни на звонки, ни на сообщения!
– О чем поговорить?..
– Ну, как же… О тебе и твоем нищеброде…
– Закрой свой рот, Давид!
Его слова поднимают во мне волну ярости. Руки сами сжимаются в кулаки, а челюсти больно напрягаются.
Никому не позволю говорить о Матвее гадости!
– Не знал я, Анечка, о твоих пристрастиях… – ехидно улыбаясь, продолжает он.
– Выйди из машины! – рявкаю я, – сейчас же!
– Возбуждают маргиналы? – тихо смеется Давид.
Не сдержавшись, наотмашь бью его по лицу. Его голова дергается в сторону, а уже в следующую секунду он хватает меня за волосы и дергает на себя.
– С–сука… Значит, со мной ты девочка – целочка… А с этим хмырем трахаешься в подворотне!
– Пусти… – шиплю, пытаясь разжать его пальцы на своей гриве.
– Маман твоя знает, что ты с плебеем связалась?!
В этот момент дверь со стороны Давида открывается и в машину проникает крепкая мужская рука, пальцы которой тут же смыкаются на шее бывшего.
Все происходит так быстро, что он, не успев ничего понять, лишь выпучивает глаза и раскрывает рот, как рыба. Отпустив мои волосы, он послушно следует за рукой Матвея и уже скоро оказывается лежащим на асфальте между припаркованными автомобилями.
Я зажимаю рот ладонями и через открытую дверь наблюдаю, как мой механик, склонившись на Давидом, давит коленом ему на грудь. Тот хрипит, глядя на него расширившимися от ужаса глазами и внимательно слушает, что он ему негромко говорит.
Опомнившись, выскакиваю из машины и бегу к парням.
– Матвей! – встаю около них на колени и пытаюсь заглянуть ему в глаза.
Лицо его напряжено, на нем ни одной эмоции, и только во взгляде холодная ярость и желание убивать.
– Аня… – хрипит Давид.
– Матвей, пожалуйста… – кладу ладонь на его, сжимающее горло несчастного Когана, предплечье.
Он резко выдыхает, разжимает пальцы на его шее и, схватив его за ворот рубашки, поднимает на себя.
– Ты все понял?..
– Д–да… да…
Матвей поднимается на ноги и поднимает меня. Давид тоже вскакивает и, держась за горло, быстрым шагом идет к своей машине.
– У вас будут ох@енные проблемы! – выплевывает он через открытое окно и ударяет по газам.
– Он тебя ударил? – спрашивает Матвей, осматривая мое лицо.
– Нет. Схватил за волосы…
– Бывший твой?
Я молча киваю и, обхватив талию парня руками, прячу лицо на его груди.
Слова Давида еще звучат в ушах. А вдоль позвоночника струится холод. Кажется, только что, Матвей нажил себе смертельных врагов в лице моего бывшего и его родителей.
Настроение гулять по Набережной или идти в кино пропадает. Поэтому мы покупаем пиццу и едем в сервис.
– Там кто–то есть? – спрашиваю я, когда мы выходим из своих машин.
По периметру ворот гаража желтеет полоска света.
– Сейчас посмотрим…
– Эля?
– Она должна была у подруги остаться.
Видимо, передумала, потому что вместе с подругой сидит на диване, попивая пиво. И заметно пугается, заметив нас у входа.
– Что–то ты быстро, – нервно хмыкает девчонка, пряча бутылку с пивом за диван, – не досталось билетов на последний ряд?..
– Здравствуй, Матвей, – томным голосом проговаривает Алла и эффектно закидывает ногу на ногу.