Парень сканирует меня черным взглядом и, не почувствовав подвоха, заметно расслабляется.
– Хорошо. Завтра поговорим.
Глава 5.
Вместо того, чтобы ехать домой, как полагается приличной девушке, я еду в парк на Набережную. Родители, думая, что я с Давидом еще долго не хватятся меня.
Пройдясь по длинной аллее, ведущей к берегу, усаживаюсь на скамью с видом на воду.
Достаю из сумки телефон, активирую экран и отключаю беззвучный режим, обязательный во время ужинов с родителями.
Не для того, чтобы проверить его на предмет пропущенных входящих или сообщений, скорее по привычке…
Тот, чей звонок был бы для меня самым желанным, не позвонит. Не напишет и не станет искать со мной встречи.
Нет ни причины, ни повода.
Он починил мою машину, и у нас больше нет точек соприкосновения.
Мы как черное и белое. Из разных миров. Из параллельных вселенных.
Мы не друг для друга. У нас разные, ценности, цели и взгляды на жизнь.
Он никогда не сможет обеспечить мне жизнь, к которой я привыкла…
Тогда, почему, черт возьми, я сижу и печалюсь не о том, что мне изменяет мой парень, а о том, что не могу найти повода, вновь увидеться с Матвеем?!
Домой я возвращаюсь уже ближе к полуночи. Паркуюсь во дворе и, стараясь не шуметь, захожу в дом.
– Дочка, – неожиданно в дверном проеме гостиной появляется папа.
– Почему не спишь?
– Зачитался… – зевнул он, – я видел, как ты приехала… у тебя в левой фаре лампочка мигает…
– Правда? – удивляюсь я, – не замечала…
– Надо в сервисный центр обратиться, машина на гарантии еще.
– Хорошо, завтра заеду…
– Хочешь, Саша с тобой съездит? – предлагает папа.
– Нет! Я сама!
Есть ли хоть малейшая вероятность того, что лампочка мигает из–за сбоя в электронике?..
Конечно, есть! Одна на миллион…
Принимая душ перед сном, с колотящимся сердцем представляю, как Матвей отреагирует, если завтра я приеду к нему с этой проблемой.
Может, для начала позвонить? Или написать? Это будет правильнее, но…
Господи… что делать–то?
Я даю себе на раздумья еще половину следующего дня, посвящая время шопингу и посиделкам в кафе с подругами.
– Давай с нами, – в который раз предлагает Катя.
Вечером ее старшая сестра устраивает пати в загородном доме. Она великодушно разрешила привести Кате своих подруг. Маша и Ира уже согласились.
– Не хочу…
– Думаешь, Давид обидится? – фыркает Ира, – я видела, он отжигал вчера у Фила… без тебя…
– Причем тут Давид? Я сама не хочу.
– Да, отстаньте вы от нее, – кривится Маша, – она никогда с нами никуда не ходит…
Я не собираюсь перед ними оправдываться или извиняться, поэтому кладу на стол купюру и поднимаюсь.
– Пока, девчонки. Хорошо повеселиться…
Через час моя машина тормозит у распахнутых ржавых ворот автосервиса. Руки, стискивающие руль слегка дрожат. Зажмуриваюсь и даю себе последний шанс передумать.
Ведь приехать сюда – для меня это верх легкомыслия.
– Проезд освободи! – выкрик сопровождается пронзительным звуком клаксона.
Вздрогнув, я оборачиваюсь и вижу, что сзади меня подпирает черный седан, которому моя машина мешает заехать на территорию сервиса.
Судорожно выдохнув, включаю передачу и заезжаю во двор, тут же паркуясь справа.
– Здорово! – кричит мне с водительского сидения проезжающего мимо седана Ден, – к Моту?
Немного приободренная теплым приемом, я несмело улыбаюсь и согласно киваю.
Парень, играя бровями, хитро мне подмигивает и указывает в сторону гаражей.
Прослеживаю за его взглядом и чувствую, как сердце, совершив кульбит, подскакивает к горлу. У самого входа, широко расставив ноги и сложив руки на груди, стоит Матвей.
И смотрит прямо на меня. Хмуро и без улыбки, чуть склонив на бок голову.
Он недоволен, что я приехала?..
Естественно, недоволен! Весь его вид кричит об этом! И напряженная поза и плотно стиснутые губы.
В груди становится тесно, а в носу начинает щипать. Моя рука накрывает рычаг переключения скоростей. Я дергаю его на заднюю и вижу, как Матвей, заложив ладони в карман джинсов, начинает двигаться в мою сторону.
Закусив нижнюю губу, наблюдаю за ним исподлобья и понимаю, что уехать сейчас, когда он уже так близко, было бы глупо.
Возвращаю рычаг в положение «парковка» и выхожу из машины.
– Что на этот раз? – спрашивает он без приветствия, остановившись в десяти метрах от меня, словно я заразная.
Прочищаю горло и расправляю на себе юбку.
– Привет… Одна лампочка в фаре мигает… – произношу я севшим голосом, осознавая, что сейчас как никогда похожу на тупую блондинку.
– Лампочка… – чуть приподняв брови, с видимым спокойствием, повторяет он.
– Да… Иногда она горит нормально, а иногда вдруг начинает мигать…
– У меня все по записи, Анна, – пожимает он плечами, – если хочешь, могу записать на следующий месяц. Будешь ждать?
Задыхаясь от стыда, молча смотрю на него, с ужасом понимая, что глаза наполняются слезами.
Я сама навязываюсь парню. Приехала через весь город, чтобы… что?.. Чтобы он снова поцеловал меня?.. Как тогда?..
Из–за пелены слез его фигура превращается в размытое белое пятно, которое вновь начинает движение в мою сторону.
Матвей подходит вплотную ко мне, заставляя вжаться ягодицами в горячий капот, и опирается в него руками с двух сторон от меня.
В нос проникает его запах вперемешку с ароматом кондиционера для белья, которым пахнет его белая майка.
– Зачем ты приехала? – тихо спрашивает он, обдавая горячим дыханием мой висок.
– Я не знаю… – беззвучно шевелю губами.
Он затягивается воздухом и с шумом выдыхает. А я сжимаю руки в кулаки, борясь с искушением потрогать его. Меня ломает от желания прикоснуться к нему пальцами и губами.
– Поехали, прокатимся, – обреченно произносит он, отстраняясь и открывая для меня пассажирскую дверь.
– Куда ехать? – спрашиваю я, наблюдая, как он устраивается на пассажирском сидении моей девочки.
– Туда же, куда до этого ездили, – говорит Матвей, отодвигая сидение на максимум, – помнишь?
Мне трижды снилось то место и то, что там происходило. Естественно, я его помню.
– Да.
– Датчик не горит больше?
– Нет, не горит.
Одному Богу известно, как я умоляла его вновь загореться и дать мне повод позвонить Матвею.
– Фара когда замигала? – спрашивает он, положив руку на спинку моего сидения.
– Вчера… – сиплю я, чувствуя, как по коже шеи и плеч брызнуло мурашками.
– Здесь останови, – ровным голосом просит он, указывая на естественный карман гравийной дороги.
Я останавливаюсь, а Матвей выходит из машины и встает перед капотом.
– Выключи свет, – велит он.
Делаю, как просит.
– А теперь включи… туманки… дальний свет… – поднимает руку, – теперь ближний… и снова дальний…
Щелкаю переключателем, не переставая любоваться парнем. Мне нравится в нем все. Серьезное выражение лица, сощуренный взгляд ярко–голубых глаз, литой торс под белой спортивной майкой и то, как сидят на его бедрах потертые светлые джинсы.
Смотрю на него, с удивлением понимая, что впервые за последние две недели хочется улыбаться.
Матвей неторопливо подходит к моей двери и, открыв ее, склоняется, опираясь на крышу машины.
Моргаю и тяжело сглатываю, когда перед моим лицом оголяется полоска его живота.
– Выйдешь? – спрашивает он, глядя на меня сверху вниз.
Ставлю ноги на землю и выбираюсь из салона, оказываясь в тесном пространстве между машиной и Матвеем.
Ничего не могу с собой поделать. Глядя куда–то ему через плечо, касаюсь кончиками пальцев его груди, медленно веду ими вверх и торможу у кромки белой ткани у основания крепкой шеи.
– Смелее… – подбадривает он, – чего ты хочешь?
Я теряюсь. Боюсь своих желаний. Боюсь, что примет меня за богатенькую озабоченную сучку.
– Хочу, чтобы поцеловал, – произношу дрожащим голосом, – как тогда…
– Скромница, бл@дь... – усмехнувшись, фиксирует мою голову двумя руками и вжимается своими губами в мои.
Без труда раздвигает языком зубы и проникает им в рот.
Господи…
Да – да – да! Именно это!
С тихим стоном обвиваю руками его талию, прижимаюсь к нему всем телом, инстинктивно впечатываюсь животом в твердый пах.
– Глупая… – хрипит Матвей, – дурочка… жалеть же будешь…
– Не буду…
Только бы не останавливался… Не отталкивал…
Парень подхватывает меня под ягодицы, вынуждая схватиться за его шею и обвить бедра ногами, и вновь впивается в мой рот. Всхлипываю, когда наши языки вновь сталкиваются. Захлебываюсь, жадно пью его вкус. Хочу насытиться им, пропитаться насквозь, чтобы он остался во мне на клеточном уровне.
Матвей продолжает терзать мои губы, пробираясь руками под подол юбки.
Низ живота сводит сладким спазмом.
Глушит мои стоны ртом, пока усаживает меня на капот машины и устраивается между моих ног.
Рывком дернув молнию топа, оголяет грудь.
– Матвей! – глухо выкрикиваю я, прикрываясь ладонями.
– Только попробуй меня остановить, девочка… – отводит мои руки назад и опускает взгляд вниз.
Кожа, несмотря на жару, покрывается мурашками, а от соприкосновения внутренней стороны бедер с грубой тканью его джинсов начинает ныть между ног.
– Красивые у тебя сиськи, – с этими словами Матвей сжимает одну грудь рукой, сдавливая сосок в тисках между двух пальцев.
Я бесчисленное количество раз видела свои соски, но их вид в руках Матвея совершает со мной немыслимое. Из горла вырывается хриплый стон, а руки хватаются за майку парня и тянут его к себе.
– Твою мать, Принцесса…
Он заводит свои руки мне за спину и, наклонившись, царапая кожу щетиной, всасывает в себя твердую горошину.
Боже… Боже мой… Не помню, когда я испытывала нечто подобное.
Нет, помню… Никогда!!! Ни разу в жизни я не теряла голову, как сейчас!
Не выпуская сосок изо рта, Матвей ведет пальцами по бедру, отчего меня начинает в прямом смысле слова трясти, и накрывает ладонью промежность.