Механик привстав на цыпочки и прокричал:
— Он подох!
— Еще дергается! — ответил десятник с высоты. — Но это уже агония!
Орель повернулся к спутнику:
— Посмотрим?
— Хорошо, — смиренно кивнул Готтольд. Он понял, что не сможет перебороть желание механика рисковать.
Осторожно приблизились к лежавшему на песке туше. Хитиновые пластины не защищали медведя снизу, откуда и пришелся взрыв. Вырвало и отбросило в сторону одну клешню, сломало большую часть малых ног. Но существо еще дергалось и пыталось двигаться.
Механик огляделся, вынул из рук мертвого арбалетчика оружие, взвел, не сводя глаз со зверя. Готтольд подал ему болт. Орель вскинул арбалет и оборвал жизнь морского медведя.
Глава 9
На этом охота закончилась. В конечном итоге создание убило шестерых стражников, в том числе седьмого капитана Наяхафена. Погибло четверо жителей Глубокого, серьезно пострадали три дома. От взрыва пороха погнуло ствол пушки.
Орель стоял на границе моря и отстраненно следил за происходившим. Мертвецов выложили в ряд. Отправили гонца в соседнюю деревню за священником. Боевой азарт спал. Механик прокручивал в голове произошедшее с момента выстрела из пушки. Думал, правильно ли поступил.
К нему подошел загоревший ныряльщик, с которым они говорили по приходу в деревню. Он предусмотрительно держался подальше и когда стало ясно, что ядро лишь привлекло медведя, сбежал и увел за собой соседских детей.
Лехтман повернулся к нему.
— Как думаешь, оправдалось оно? Или стоило просто подождать, пока он уйдет или умрет от старости?
— Ты же не местный? — дождавшись кивка, ныряльщик продолжил. — Море — враг. Мы не можем с ним сосуществовать. Плохо, что пришлось заплатить такую цену.
К ним приблизился Готтольд. Он услышал конец разговора и подтвердил.
— Море — враг. Но мы победили. И всегда должны побеждать. Уважаемый, сейчас ты готов продать на самородок?
— После такого брать у вас двоих деньги грешно. Вы погодите, мне нужно пройтись по соседям и насобирать вам награду.
Они провели в деревне еще несколько часов. Благодарные жители Глубокого накормили защитников и вручили четыре самородка веркштейна размером от половины до полутора кулаков. Приехавшие из города стражники предложили место в телеге, но Орель отказался. Он хотел поговорить с кукольником наедине.
Вышли в дорогу и молчали всю первую милю, каждый погруженный в свои мысли. Наконец механик остановился, открыл флягу и сделал несколько больших глотков. Протянул спутники.
— Готтольд, мне кажется, ты должен объяснить случившееся.
Виглер медленно пил, выигрывая время, чтобы подумать над ответом. Не выдержав, Орель его прервал.
— Вряд ли ты испытываешь настолько сильную жажду. Ответь.
— Скажу просто. Обвинения в сторону нашего отца были справедливыми. Он действительно вел дела с морем.
Лехтман молчал. Кукольник понял, что краткий ответ того не устроит и продолжил.
— Во время суда даже недооценили, насколько близко отец сошелся с морем. Речь шла не только о торговле. Он видел в озиртах не чудовищ, но созданий господних, подобных тебе и мне. Пробовал разговаривать с ними, обмениваться знаниями. Вплоть до того, что овладел их языком.
Готтольд вернул флягу. Он пошли дальше по дороге. Спустя короткую паузу продолжил рассказ.
— Отец научил каким-то основам их речи и меня. А тот морской медведь явно был боевым зверем. Дрессированным слушаться команд. Я и кричал ему, чтобы нас трогать нельзя. Потом приказал отступить.
— И он тебя послушал, — задумчиво резюмировал Орель. — Насколько ты был уверен в результате?
— Мы сильно рисковали. Впервые я обратился на морском языке не к человеку. Но в том положении это был единственный выход. Все лучше, чем стрелять из мушкета.
Они дошли до развилки дороги, повернули направо. Со всей историей в Глубоком Орель успел забыть, как они проходили перекресток утром. И просто старался, чтобы море оставалось по правую руку.
— Если обвинения были справедливы, то почему Агнесса все еще отрицает? Она не знает правду?
— Отец не рассказывал Агни все напрямую. Учил только меня как сына и наследника. Однако я уверен, Агни точно все видела и понимала. Но не особо важно, что ты знаешь. Главное — чему веришь. Сестра убедила себя в невиновности отца. И убеждает в этом всякого, кто готов слушать. Это и хорошо. Безопаснее для нас. Обеляет уже нашу с Агни репутацию.
— Послушай, а…
— Орель, подожди. Закончим этот разговор. Лишние знания в будущем могут сыграть и против тебя, и против нас. Ты наш кузен, который недавно прибыл из-за моря. И не должен быть посвящен в грязные подробности.
Механик обдумал ответ. Понимал, почему мнимые родственники не хотел обсуждать самый темный период своей жизни. Но подобные сюрпризы могли сильно смешать планы. Поэтому решил немного надавить.
— Мне не нравятся тайны. С ними работа становится сложней.
— Понимаю. Но даю слово, все осталось в прошлом. И ничего из случившегося тогда уже не повлияет на день сегодняшний.
***
По итогам путешествия в Глубокое у Ореля появилось пять достаточно крупных самородков. За исключением самого маленького каждый из них мог привести в движение боевого автомата размером с рослого человека в старомодном латном доспехе. Пожалуй, от крупнейшего можно было отколоть треть и внутренней силы все равно бы хватило.
В первую очередь механик хотел отправить три камня в свой мир. Прошло достаточно времени и необходимо было отчитаться об успехах. Однако близнецы сказали, что придется подождать. Ритуал завязан на положении луны. Миры пересекались между собой лишь две ночи и один день. Прошлое окно закрылось за пару дней до поездки в деревню.
Механик спрятал лишние самородки на чердаке дома Виглеров. Возможно, это было и к лучшему, не придется отвлекаться от главной задачи. Меньше трех недель оставалось до празднования совершеннолетия сына дукса. На прием соберутся все хоть сколько-то влиятельные люди республики. И Орель твердо решил впечатлить каждого из них.
А это значило, что нужно работать на износ. В первые дни Лехтман засел за чертеж. Он потребовал у близнецов найти для него иллюстрированное пособие по фехтованию. Сам Орель не сомневался в своих возможностях научить механизм работать шпагой. Но решил, что будет лучше, если автомат станет использовать приемы из этого мира.
Готтольд обошел пару знакомых, но никто не смог помочь. Пришлось идти в книжную лавку и брать учебник на время, оставив в качестве залога солидную сумму в тридцать пять серебряных таллеров.
С первой серьезной проблемой столкнулся, когда навестил кузницу Вельфа. Молодой мастер тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.
— Орель, старшина запретил с тобой работать. В заказе явно элементы для движущегося механизма. В Наяхафене только члены гильдии механиков могут собирать подобное. Они потому так и называются.
Лехтман кивнул. Он понимал, что просьбой о помощи ставит кузнеца в неприятное положение. Но у него были заготовлены аргументы, чтобы переубедить Вельфа. Правдивые, отчего доводы звучали еще сильнее.
— Вельф, ты проявляешь лояльность к своей гильдии. Это похвально. Но ты сам говорил, что кузнецы воспользовались положением, когда ты перенимал дела после смерти отца. Отбирали заказы. Сомневались в твоих навыках.
— Так все работает, — упрямо стоял на своем кузнец. — Со временем я займу подобающее место в иерархии. А если помогу тебе, то всякое может случится. Вплоть до изгнания из гильдии. А после этого никто не продаст мне ни угля, ни металла. И даже работники, скорее всего, уйдут.
Орель понял, что переоценил их дружеские отношения. Несмотря на историю с набегом за сталью кузнец мог отказать в помощи.
— На меня тоже попытались повилять механики. Сам Хаган Нульгман запретил продавать веркштейн. И что ты думаешь? Удалось договориться. И впредь будут поставлять самородки.
— Орель, зачем ты продолжаешь уговаривать? Я не получаю удовольствия, отказывая тебе. Но и согласиться не могу.
— Если ты отступишь, то до конца жизни продолжишь ковать подковы, гвозди и кухонные ножи. А со мной будешь собирать лучшие в мире автоматы. Леонора была просто игрушкой. Настала пора настоящей работы.
— Гильдия против, — упрямо повторил кузнец. — А я ее часть.
— Я даю слово, что обеспечу заказами на десятилетия вперед. Тебя, твоих детей и внуков. Соглашайся.
Механик протянул руку, предлагая завершить сделку. Вельф страдальчески на него посмотрел. Ответил на жест и стиснул ладонь Ореля крепкой кузнецкой хваткой. После заключения устного договора приступили к работе.
К этому моменту на руках уже был завершенный чертеж механизма. Благо, теперь не пришлось импровизировать, как с куклой. Просто по памяти восстановил основные элементы боевых автоматов с родины. Кузнец уже лучше понимал, что и как делать. К тому же более крупные шестерни и передачи для полноразмерной фигуры казались легче в производстве.
Однако времени оставалось не слишком много. Поэтому пришлось идти на компромиссы. Скелет и механизм соберут из металла. А вот внешнюю обшивку сделают из дерева и плотной вываренной кожи. Это позволит и сэкономить, и распределить работу по нескольким мастерам.
Деревянные части близнецы взяли на себя. Знакомый кожевник нашелся у Вельфа. Кузнец же и передал тому выкройки и пожелания по форме. Орель рассчитывал, что после выварки и вощения кожа станет достаточно прочной. И Агнесса сможет раскрасить все кожаные элементы, чтобы улучшить общее впечатление.
В первую очередь собрали сердце автомата — самородок и две присоединенные к нему линзы из веркштейнового стекла. Орель забрал его в дом Виглеров, разместил у себя на чердаке и с сумерек до заката показывал приемы из учебника фехтования.
В первый же вечер к нему поднялась Агнесса, которую привлек доносившийся сверху топом. Поднявшись, девушка поначалу стояла, скрестив руки на груди. Следила, как механик отрабатывал уколы, блоки и парирования от колющих и режущих ударов, демонстрировал разные стойки.