Однако многие жители оставались консервативными и плохо воспринимали нововведения, в том числе и отец Вельфа. Чтобы встроить механизм, пришлось бы разбирать стену и перепланировать кузницу. А на подобное старшие не могли пойти, это восприняли как оскорбление предыдущих поколений мастеров, которые работали здесь со дня основания республики.
С закатом Орель вернулся в кукольную лавку. Близнецы все еще корпели над заказом. Механик вошел в магазин, над дверью звякнул подвешенный колокольчик. Из мастерской вышла Агнесса. Она устало потянулась, поднялась на цыпочки и коснулась кончиками пальцев низкого потолка. Лехтман заметил краску у девушки на губах — она раскрашивала кукол и часто облизывала кисточку.
— Все, я наработалась, — Агнесса заглянула в заднюю комнату и крикнула. — Готтольд, заканчивай! Доделаем завтра. Орель, закрой дверь и иди к нам. Пора бы уже поесть.
Механик положил засов на петли и последовал за девушкой. В мастерской горела всего пара свечей. Благодаря линзам из веркштейнового стекла близнецы могли работать в полумраке. Орель задумался, что в обозримом будущем и ему предстоит замена настоящего глаза на рукотворный. Не придется ограничиваться световым днем при работе.
Втроем собрались на кухне. Близнецы в четыре руки торопливо готовили ужин. Механик сел на лавку, осторожно опустил левое предплечьена стол. За день несколько раз совершал неловкие движения, которые тревожили раны. И в результате пару часов назад из первого, более серьезного, пореза пошла кровь. Руку заново перевязали и кровотечение остановилось, но Орель решил, что поторопился вернуться к работе.
— Я дочитал дневник вашего отца. Стало понятнее. Но вместе с тем появилось еще больше вопросов. Когда была сделана последняя запись, лет четырнадцать назад?
— Да, — не отвлекая от готовки, односложно ответила Агнесса.
— Что произошло дальше?
— Агни, я расскажу. Несколько лет отец потратил на то, чтобы установить связь между мирами. Уже начинал отчаиваться, когда удалось отправить сообщение в твой мир. И получил послание в ответ. Еще примерно год пытались расшифровать письменность друг друга. Разумеется, целый орден справился быстрее, чем один человек. И, собственно, началась торговля. Море приносило веркштейн, в обмен забирало оружие. Не знаю точно, сколько. Но счет определенно шел на сотни мечей.
— Ваш отец что-то с этого получал?
— Мне кажется нет. Изначально планировал забирать какую-то справедливую долю веркштейна, но решил подождать. Не успел. Рыбаки с принадлежавшего Нульгманам судна заметили, как он входил в пещеру. Рассказали Хагану. Уже он донес городской страже. Те начали следить за отцом. Поймали с поличным. Потом случился суд. Дальше ты знаешь.
Готтольд разжег огонь в печи, его сестра поставил внутрь горшок со вчерашней пшенной кашей. Агнесса демонстративно не участвовала в разговоре. И притворялась, что шла светская беседа на отвлеченные темы.
— Мне не дает покоя часть про морского короля. Обитай он до сих пор в море, в республике об этом наверняка бы говорили. Но подобного я не слышал.
— История не закончилась. Пойми, под водой время движется по-иному. Озирты живут куда дольше людей. Говорят, есть даже трехсотлетние старики. Совсем как библейские патриархи. Расстояния намного больше, чем на суше. И помимо четырех сторон света кланы способны путешествовать еще и в глубину. Так что объединение моря может затянуться на десятилетия.
— Не забывай про город Ейзенбург, — Агнесса не вытерпела и включилась в разговор, так и не повернувшись к ним лицом.
— Да, Ейзенбург. Портовый город чуть поменьше Наяхафена. В позапрошлом году он опустел за одни сутки. Достоверно известно, что напало море. Воины ночью вышли из воды, смяли все сопротивление. Жителей убили во сне, сколь-либо ценное унесли с собой. На подобное не способен ни один клан. Даже самый многочисленный.
— Как далеко отсюда этот Ейзенбург?
— Примерно тысяча миль. Больше ничего подобного не случалось. Либо новости до нас не доходили. Но никто не бьет тревогу. Среди людей не говорят о сильном вожде в море. И, соответственно, правители не готовятся воевать с ним. Теперь мы с Агни храним тайну, которая так терзала отца.
— Что произошло с остатками клана Голькт и союзниками, когда они получили оружие?
— Снова пошли в самоубийственную атаку. И практически все погибли. Из Гольктов остался только один старик. Даже не клановый старейшина. Сказитель. Можно считать, морской священник. Собственно, с его помощью мы и смогли восстановить связь между мирами.
В это время Агнесса достала из печи горшок каши, разложила на три глиняные тарелки. В центр стола опустила краюху ржаного хлеба. После произнесенной скороговоркой молитвы Орель принялся за еду. Съел половину порции, прежде чем продолжить разговор.
— С самого начала вы были со мной неискренне, даже когда утверждали, что говорили прямо. Понимаю и принимаю ваши мотивы. Но повторю тогдашний вопрос: что вами движет? Желание остановить неведомого морского вождя?
Агнесса продолжила молча жевать. Готтольд отложил ложку.
— Нет. В тот раз мы говорили правду. Хотим обелить фамилию Виглер и вернуть было влияние. Делами моря пусть занимаются короли, князья и герцоги.
— Зачем тогда мечи?
— Они высоко ценятся у озиртов. Можно выгодно обменять на самородки. И даже не обращаться к ныряльщикам. Ничего более. Мы ожидали другого, когда соглашались принять посланника из твоего мира.
Орель засомневался. Близнецы вполне могли запросить у ордена напрямую серебро, хоть в монетах, хоть непосредственно слитками. Или даже украшениями. Если боялись, что незнакомые деньги не примут — то могли отправить на ту сторону образцы монет, которые орденские чеканщики легко бы скопировали.
Это однозначно более безопасный путь, даже без учета прошлого близнецов. Но механик решил, что в данный момент это не важно. Он зацепился за последнюю фразу Готтольда и счел нужным уточнить.
— А чего вы ждали от человека с той стороны?
— Мы получали орденские письма с условиями договора. И из этого создались определенные ожидания. Что от нас требуется только забрать человека из пещеры, поставить на ноги и обеспечивать кровом и едой. Дальше ты все должен был делать самостоятельно. А мы продолжаем тебе помогать и рисковать своим положением. И без того шатким.
Механик мог бы поспорить в мелочах, но в целом признавал правоту Виглеров. Хотя за собой вины не чувствовал — о деталях договаривались без его ведома. А сам Орель честно старался выполнить свою часть. Пусть получалось не так, как планировал. Решил сменить тему, заодно и выяснить ответ на давний вопрос.
— Вы забрали тело из пещеры. А как этот человек там оказался?
— Тебя… Будущего тебя нашел сказитель из клана Голькт. Последние годы он обитает недалеко от Наяхафена. На больших глубинах, чтобы не столкнуться с ныряльщиками или не попасть в сети. Я не обманывал, когда объяснял в прошлый раз. Этот человек действительно утонул. Тело подобрал озирт и оттащил в пещеру во время прилива. В ту же ночь связался с нами. Ну и мы отправили весть, что готовы к пришельцу.
Готтольд закончил рассказ и продолжил торопливо доедать остывшую кашу. По его поведению стало понятно, что Виглер не собирается продолжать разговор. Агнесса молча поднялась из-за стола, собрала посуду и положила в таз с водой.
— Готтольд, я пошла спать. И тебе советую не засиживаться. Завтра встаем до рассвета.
— Я тоже иду. Орель, если у тебя остались вопросы, то давай подождем до следующего вечера. Нам действительно предстоит много работы с куклами, а времени в обрез. Никогда так сильно не надеялся, что придет шторм и запрет корабли в порту.
Оставалось только пожелать близнецам доброго сна.
***
Следующие дни Орель провел в мастерской Вельфа. Старался не беспокоить раны и больше смотрел со стороны и лез под руку с советами. В конечном счете и молодой кузнец, и его подчиненные попросили не подсказывать и дать работать самостоятельно.
На четвертый день Лехтмана нашел недовольный Изаак. Он рассчитывал встретить механика в кукольной лавке и необходимость делать крюк до кузнецкого квартала разозлила первого помощника. Он протянул Орелю объемистую шкатулку.
— Держи. Со дня на день принесу всякие шестерни от кузнецов, можешь начать собирать.
Орель приоткрыл крышку и увидел внутри веркштейновое стекло. Две дюжины линз примерно равного размера, переложенные мягкой тканью. Будущие глаза для автоматов.
— Еще нужны самородки. С линзами и камнями я смогу обучать механизмы командам.
— Веркштейн скоро будет. Дождись, пока ныряльщики соберут. Еще одно. У кузнецов начали выпытывать, для кого детали. Хаган злится. Держи.
Первый помощник снял с пояса нож в кожаных ножнах. Коротки, вместе с рукоятью всего в ладонь длинной. Изаак бросил оружие на стойку. По какой-то причине он старался не передавать вещи из рук в руки.
— Носи всегда с собой. Ходишь как дурак безоружный.
Механик молча прицепил ножны к поясу. Поведение первого помощника его задевал, но конкретно сейчас тот был прав. Изаак резко повернулся и не прощаясь направился к двери в лавку. На пороге что-то вспомнил и обернулся.
— Шкатулку вернешь. Освободи к завтрашнему дню.
К концу недели в доме близнецов скопилось достаточно деталей, чтобы начинать производство. Орель начал с грудной клетки и гнезда для самородка. Полдня потратил на первое тело. Потом пришлось повторить все действия одиннадцать раз. Во время работы механик не мог избавиться от мысли, что зря согласился собирать сразу дюжину.
Еще в прошлой жизни на службе ордену святого Бенефиция ему приходилось трудиться в мануфактуре, где одновременно создавались десятки автоматов-солдат. Но достаточно быстро его талант заметили старшие мастера-механики. И вместо сборки Орель стал разрабатывать новые механизмы, а не собирать по чужим чертежам.
А для сотрудничества с Куно пришлось вспомнить молодость. Повезло, что Виглеры согласились присоединиться к сборке после окончания срочного заказа. Механик чувствовал неловкость от бесплатной по сути помощи от близнецов. Но отказываться от лишних рук не стал.