Вечером второго дня Хаган собрал всех мужчин на окраине Глубокого. Встал на импровизированный помост из пары сдвинутых бочек. Нульгман осмотрел свою небольшую армию сверху-вниз и начал рассказывать план предстоявшего боя.
У них было две цели. Во-первых, освободить кузнецов, чтобы они прекратили снабжать озиртов оружием. К этому дню Мейцеры наверняка вскрыли городские арсеналы и передали все клинки воинам моря. А те отправили основным силам. Но еще можно было остановить поставку новых клинков.
Во-вторых, прорваться в дворце дукса и объединиться с его гвардией. Всего в Наяхафене служило двести шестьдесят стражников, которыми командовали семь капитанов. По рассказам разведчиков Нульгмана, к предателям переметнулись три четверти защитников республики.
Сколько в городе находилось озиртов, можно было лишь предполагать. В ночь вторжения их силы выходили из моря с полуночи и до самого рассвета. Но с другой стороны, они явно планировали удерживать городе долго. Значит, им требовалось чем-то питаться. Человеческая пища озиртам не подходила. Оставалась только охота за рыбой.
В итоге Хаган оценил, что в Наяхафене накопилось не меньше трех сотен воинов моря, но и не больше пятисот. Не слишком много для городас населением больше десяти тысяч человек. Но пока не нашлось силы, вокруг которой могли бы организоваться жители. Дукс заперт во дворце, первые три капитана переметнулись к Мейцерам. А у торговцев и ремесленников не хватило опыта, чтобы возглавить ополчение.
Собравшихся в Глубоком жителей республики Хаган разделил на две неравные части. Меньший отряд должен был устроить отвлекающий маневр в кузнечном квартале. Когда к ним стянутся отряды озиртов и предателей, вторая часть ополчения ударит в тыл осаждавшим Карла Ризерда. И уже объединенными силами дают генеральное сражение.
Вечером второго дня Орель и Готтольд готовились к короткому путешествию. Они и еще несколько граждан республики по большей дуге должны были оплыть гавань Наяхафена и высадиться к северу от нее. Потом заберут из тайника мечи и проникнут в город.
В это время остальные ополченцы вернуться небольшими группами по два-три человека. Собраться в условленных местах и ждать сигнала для атаки.
Орель сидел на скамье перед домом ныряльщика и полировал лезвие шпаги ветошью. Толку в этом не было, но хотелось чем-то себя занять. До отплытия оставался примерно час. Механик с толикой зависти покосился на сидевшего рядом Готтольда. Тот сложил руки на груди, вытянул ноги и дремал. Либо делал вид, что спал.
Из дома вышла Агнесса. Во время операции медик не рискнул снимать штаны, а просто срезал большой кусок ткани на бедре. И теперь девушка ходила с повязанным на поясе платком, чтобы скрыть прореху в костюме. Орель увидел, что кукольница держала в руках шпагу.
— Я пойду с вами.
— Нет, — не открывая глаз, ответил Готтольд.
— Не спорь. Драться я умею. Сейчас каждый воин на счету.
— Агни, ты ранена. Окажись с зашитой ногой я или Орель, то тоже остались бы в деревне. Самый простой и честный расчет.
Девушка упрямо покачала головой. Механик решил встать на ее сторону. Не стоило тратить силы на бесполезную перепалку. А в сражении мог пригодиться еще один человек, способный управлять автоматами.
— Готтольд, если тебя убьют, то одна я жить не смогу. Вместе до конца, только так.
— Поддержу, — вмешался Орель, пока разговор не свернул на самые мрачные тем. — Пусть Агнесса плывет с нами. Ученик доктора осмотрел ее ногу, все хорошо заживает. Чем больше бойцов, тем лучше.
В Наяхафене женщины могли сражаться наравне с мужчинами. Традиция шла от первых дней республики, когда население было малочисленным и на счету оставался каждый, способный защищаться. Но сейчас это стало редкостью. Среди собравшихся в Глубоком механик видел всего трех или четырех вооруженных женщин. Как правило, вдов, взявших в руки оставшиеся от мужей клинки.
Перед самым отплытием к ним вышел ныряльщик и протянул нанизанных на пеньковую веревку сушеных рыб. Орель принял еду с благодарностью, хотя и сомневался, что будет время поесть. Да и не хотелось занимать руки. В конечном итоге повесил связку на шею автомату.
После этого отправились на пристань, где уже ждал небольшой рыбацкий корабль. У него стояла всего одна мачта с треугольным косым парусом, а от кормы до носа можно было дойти от силы за дюжину шагов.
На борту уже собрались семеро вооруженных мужчин и весь экипаж, состоявший из капитана и пары матросов. Орель первым взошел по сходням, проследил, чтобы автомат поднялся за ним. В один момент механизм опасно накренился над водой, но внутренний балансир сработал. Следом на борту оказались близнецы.
Ждали только их. Стоявшие на мостках мужчины убрали сходни и длинными шестами оттолкнули корабль. Матросы достали весла и медленно вывели судно из бухты, на берегу которой стояла деревня. Потом развернули парус и поймали северо-восточный ветер.
Корабль все дальше уходил вглубь моря. Вскоре Орель уже не мог рассмотреть сушу в вечерних сумерках. Заметил, что курс изменился и они пошли на север вдоль побережья. Механик сел у борта рядом с близнецами и приготовился ждать.
Глава 26
К ним подошел сильно загорелый мужчина с обветренным лицом. На поясе у него висела абордажная сабля из деревенского арсенала. Внешность моряка показалось Орелю отдаленно знакомым. Но где они встречались прежде, вспомнить не получилось.
— Это самое, господин Нульгман меня к вам приставил. Велел помогать и защищать. В одном отряде стало быть будем.
Когда механик услышал голос, то вспомнил, при каких обстоятельствах видел мужчину раньше. Удивленно вскинул брови. На всякий случай поднялся на ноги.
— Ты ведь пытался меня избить. Напали втроем на одного.
Моряк только пожал плечами, явно не чувствуя стыда.
— Жизнь такая, порой приходится кулаками помахать. Тогда все знали, какой ты злодей и подлец. Плевал на законы республики. Но это уже прошлое. Меня кличут Ерс, если что.
Механик решил не держать бессмысленную обиду. Поэтому опустился на место у борта и спокойно представился.
— Меня зовут Орель. Это Готтольд и Агнесса.
— А железного как называть?
— Никак, просто фехтовальный тренажер. Он не живой, имя не нужно. Не пытайся ему приказывать, разговаривать с ним или каким-либо образом еще взаимодействовать.
— Понятно, буду знать. Как на берег сойдем, стану за вами держаться.
— Хорошо, — кивнул Лехтман. — Не удивляйся, не задавай вопросов. И начинай действовать только после прямой команды. Понял?
— Не дурак, с первого раза слышу.
Вскоре окончательно стемнело. И Орель даже не отметил, в какой момент корабль проплыл мимо города и охранявших гавань живых островов. Вскоре сидевший рядом с механиком Ерс повернулся к Готтольду. Моряк явно пытался скрыть за разговором волнение.
— Я могу спросить? Вы двое же близнецы Виглер?
Кукольник смерил Ерса взглядом и молча кивнул.
— О, значит верно вспомнил. Я-то по молодости служил на бриге вашего семейства. Пока Виглера-старшего на суд не потащили. Хорошая работа была. Платили достойно и как к человеку относились. А что, правду говорят, что вашего отца оговорили?
Готтольд молча отвернулся. Говорить ему не хотелось. А вот Агнесса встретилась с моряком взглядом и твердо произнесла:
— Нашим отцом двигали самые лучшие побуждения. Но если бы его не поймали, то вторжение моря произошло бы на десятилетие раньше. Лотар Виглер был предателем.
Орель удивленно покосился на девушку. Ожидал, что она продолжит яростно все отрицать. Но в последние дни у Агнессы было время, чтобы заново обдумать случившееся с отцом, особенно в свете вторжения моря. И признать, что Лотар Виглер непреднамеренно предал республику, когда согласился вооружить море.
Корабль продолжил движение на север. Постепенно капитан стал приближать судно к побережью. Вскоре они начали плыть в сотне ярдов от высокого берега, подбираясь к подходящему месту для высадки.
Первое время Орель выискивал взглядом пещеру, в которой граница между мирами была особенно тонкой. Но быстро понял, что они уже плыли намного севернее того места. Наконец, берег стал достаточно низким. Капитан подвел корабль максимально близко и приказал бросить якорь.
— Дальше не получится! И так практически килем по дну скребем. Воды по пояс от силы.
Первым за борт перелез незнакомый Орелю мужчина. Он уверенно прыгнул, оказался почти по грудь в море. Капитан неверно оценил глубину. Но подводить корабль ближе было опасно. Поэтому пришлось смириться и мокнуть.
Сначала на берег выбрались две тройки бойцов. Они не стали дожидаться остальных и сразу двинулись в сторону города. Орель приказал автомату спрыгнуть за борт. Сам пока остался на палубе, чтобы следить, как механизм поведет себя в море. Но тот словно и заметил, что погрузился в воду. И методично двинулся вперед.
Дождался, пока автомат окажется на берегу, спрыгнул следом. Сразу за Орелем отправился Ерс. Потом Готтольд. Он задержался на месте, протянул руки и помог спуститься сестре. Вскоре все собрались на суше. Лехтман оглянулся и увидел, что рыбацкий корабль уже отчалил. Поплыли обратно в Глубокое за следующими группами бойцов.
Когда отошли от берега, Ерс обернулся к остальным.
— Может, костер разведем и обсушимся?
Орель покосился на близнецов, Готтольд коротко кивнул.
— Да, имеет смысл. До начала атаки еще много времени. Только у меня нет кресала и кремня.
Моряк вытащил из-за шиворота кожаный мешочек на шнурке. Демонстративно похлопал по нему ладонью и спрятал обратно. В ближайшей роще собрали хворост и разожгли огонь. Орель осмотрел автомат, по возможности протер рукавом оставшуюся влагу. По окончанию приключения стоило лишний раз смазать все элементы, чтобы защитить от ржавчины.
Следующий час провели около небольшого костра. До города и соседних деревень было слишком далеко и выдать себя светом не боялись. Орель стащил сапоги и поставил сушиться к огню. Часто посматривал на Агнессу. Готовился все отменить, если бы вдруг рана снова открылась.