Давайте пофантазируем. Если допустить, что такие невероятные лучи существуют, можно было бы, допустим, создать сверхбыструю систему связи – кодировать темпоральный луч, ставя и убирая с его пути различные поглощающие экраны, и мгновенно передавать сообщения в любой уголок Вселенной. Можно изобрести «темпоральную электронику» и сверхмощные вычислительные машины.
В опытах новосибирских ученых замечено сильное воздействие темпоральных лучей на живые организмы. Если в фокальную плоскость телескопа, куда сфокусировано темпоральное пятно, поместить колонию микроорганизмов, то несколько минут облучения намного увеличивает их жизненную активность, скорость размножения. А как будет действовать мощный луч, «луч смерти»?! И это не все. Оказывается, часть темпоральных лучей приходит к нам из… будущего. Другими словами, они несут информацию о событиях, которым еще только предстоит произойти.
Первым такие лучи заметил Козырев. Просматривая в телескоп различные направления, он неожиданно обнаружил в дополнение к уже найденному еще один, невидимый глазом, луч. Он исходил из точки, в которую звезда еще только должна прийти, – она будет там, когда до нее добежит световой луч, испущенный в данный момент на Земле.
Вывод явно противоречил нашим представлениям о свойствах окружающего мира, но измерения доказали, что подобная картина имеет место для всех звезд. Каждая из них испускает три луча: световой луч в прошлом, темпоральный из мгновенного настоящего и еще один такой из будущего. Лишь редкие звездочки ограничивались одним световым. Можно думать, они пребывают в относительно спокойном состоянии, когда интенсивность рождающих временной поток неравновесных процессов там невелика.
Опыты Козырева и новосибирцев убеждают нас в том, что все это – только иллюзия, на самом же деле мир, все заполняющие его предметы и все события существуют все сразу в своем прошлом, настоящем и будущем.
Ничто не рождается вновь, все существует от века – это так называемая статическая концепция времени. Ее корни уходят в далекое прошлое. Еще древнегреческие философы за много веков до нашей эры пытались доказать, что мир неизменен, что «настоящее» – это всего лишь метка, которую передвигает наше сознание. Как тень на циферблате солнечных часов, который существует независимо от нее, сразу весь, со всеми двенадцатью цифрами – часами.
Теоретическое обоснование этой, непривычной для нас, концепции ее немногочисленные приверженцы увидели в работах немецкого математика Германа Минковского, который показал, что уравнения механики и электродинамики можно записать так, что пространственные координаты x, y, z и время t будут входить в них совершенно симметрично. С математической точки зрения они равноправны, точнее, почти равноправны, так как временная координата всегда входит умноженной на мнимую единицу i. Козырев считал, что в своих астрономических опытах ему удалось на практике подтвердить существование «четырехмерья», где будущее существует наряду с настоящим, поэтому нет ничего удивительного в том, его можно наблюдать из нашего «сейчас».
Правда, предложенная Минковским запись уравнений не противоречит и обычной, динамической концепции. Она устанавливает лишь математическую симметрию пространства и времени, т. е. порядок, в каком должны располагаться пространственно-временные координаты событий, но ничего не говорит о самом существовании последних.
По правилам Минковского, можно узнать, как расположены друг относительно друга в четырехмерном пространстве прошлое, уже совершившееся и будущее – еще не ставшее событием. Ну а то, что все события уже заранее «встроены» в наш мир, – это отдельная гипотеза.
Ее можно было бы считать доказанной, если согласиться с тем, что в опытах с телескопом мы действительно имеем дело с лучами из будущего. Тогда динамическую концепцию времени пришлось бы отбросить и нужно было бы признать, что окружающий нас мир, а вместе с ним и мы сами, существуем окостенелыми, неизменными в своем вечном бытии.
Это весьма странный мир. Каждый предмет в нем должен быть тиражирован в бесконечном количестве экземпляров – всякому моменту времени свой собственный. Что-то вроде длинной непрерывной колбасы. Пересечение «колбас» – события, каждое из которых уже реализовано во всех деталях, а мы – всего лишь безвольные окостенелые куклы на четырехмерной сцене бытия. Никакой случайности – все заранее предопределено и предписано!
Едва ли природа устроена таким странным образом…
Чтобы избежать абсолютной окостенелости, Козырев предположил, что мир событий реализуется лишь в своих главных чертах, детали же остаются неопределенными, поэтому приходящее к нам изображение будущего всегда несколько размыто. С полной отчетливостью мы можем наблюдать его лишь для обратимых событий, в остальных же случаях имеется некоторый «люфт», позволяющий вносить поправки.
Имея в своем распоряжении картину будущего, хотя бы и несколько «замыленного», можно в нашем настоящем совершить такие изменения, которые нужным для нас образом исправят ход будущих событий. А поскольку по отношению к прошлому наше настоящее само является будущим, то с помощью мгновенных темпоральных сигналов можно повлиять и на прошлое – что-нибудь там «подтереть» или «подчистить».
Конечно, это сразу же приведет к трудностям – перепутаются многие причинно-следственные цепи, а входящие в них причины то и дело будут меняться местами со следствиями.
Можно было бы выпутаться из этого хаоса, если предположить, что существует не одно, а сразу множество параллельных будущих, и переход от одного к другому происходит всякий раз, когда подправляется прошлое. Такой фантастический мир, образно говоря, похож на четырехмерное дерево с общим стволом-прошлым и множеством выходящих из него ветвящихся сучьев будущего.
Многие, наверно, читали научно-фантастический роман А. Азимова «Конец Вечности», где люди живут как раз в таком сложном мире, а «подчистки» прошлого, которыми занимаются ученые и политики, то и дело приводят к аномалиям и парадоксам.
Трудно поверить, что мы живем в таком ужасном мире…
Каков же итог?
Итак, сегодня перед нами картина: на одной чаше научных «весов» обескураживающие контрольные взвешивания вращающихся гироскопов, парадоксы с причинностью, на другой – опыты Козырева и новосибирских ученых с измерением масс и «темпоральные пятна» под телескопом. Что тяжелее? Мое мнение: чаша с гироскопами и причинностью кажется более тяжелой. Удивительные явления под телескопом имеют, возможно, иное объяснение, не связанное со временем. Но есть и другие точки зрения.
Можно, конечно, по-разному относиться к парадоксальным построениям «пулковского мечтателя», как называли Козырева коллеги. Однако нельзя отрицать поэтичность образа его мироздания.
Идея ученого о превращении времени в энергию с вытекающим выводом о силовом поле времени настолько противоречит нашим представлениям, что ее относят к научной фантастике. Физики улыбаются: мол, знаменитому астроному, открывшему вулканизм Луны, чьи заслуги отмечены многочисленными дипломами и медалями, позволительно иметь не совсем научное хобби. Опыты Козырева, хотя и давали часто разные количественные результаты, можно было повторить. Вопрос, как истолковать: это сигнал о поразительных процессах или физический «ребус»? Спор длится уже более полувека.
Глава 9. Метагалактическое метро
В объективном мире ничего не происходит, в нем все просто существует. Лишь по мере того, как взор моего сознания скользит по линии жизни (мировой линии) моего тела, для меня оживает часть этого мира подобно мгновенному изображению в пространстве, которое непрерывно меняется во времени.
Гипотеза путешествий во времени настолько фантастична, что серьезные ученые стараются особо не рекламировать свои построения в этой области. Однако физики-теоретики занимаются ею вполне профессионально вот уже несколько десятилетий. Считается, что сама принципиальная схема действия машины времени пришла в науку из фантастики с появлением одноименного романа Герберта Уэллса. Впоследствии многочисленные подражатели и последователи Уэллса отработали эффектный способ отправки своих героев к далеким мирам и в другие времена через гипер– или подпространство (у братьев Стругацких эта процедура называется нуль-транспортировкой). Тем не менее долгое время идея была чисто литературным приемом, не имея реального физического обоснования.
Ситуация изменилась после того, как знаменитый астроном и научный фантаст Карл Саган решил написать роман о межзвездных путешествиях. В ходе литературной работы Саган твердо решил не заниматься пустым фантазированием, а создать на страницах своей книги транспортное устройство, полностью соответствующее общепринятым физическим концепциям. Для обсуждения деталей он обратился к видному физику-теоретику Кипу Торну, известному своими работами в области теории гравитации и космологии.
Торна весьма заинтересовали идеи Сагана, и он поручил двум своим аспирантам выполнить необходимые вычисления. К тому времени уже давно было известно, что уравнения теории относительности имеют решения, из которых вытекает возможность существования пространственно-временных каналов. Такие решения обнаружили в свое время еще сам Альберт Эйнштейн и работающий вместе с ним Натан Розен. Впрочем, даже немногочисленные, в те годы, физики-теоретики полагали, что так называемые мостики Эйнштейна – Розена вряд ли существуют в реальности и уж точно малопригодны для космических путешествий. Однако Торн и его сотрудники убедительно математически доказали, что пространственно-временной канал можно не только искусственно создать, но и поддерживать его в открытом состоянии. Для этого вход в подпространственный туннель необходимо заполнить экзотическим антигравитационным веществом наподобие уэллсовского кейворита из романа «Первые люди на Луне», оказывающим негативное давление на свое окружение. Подобная субстанция должна иметь отрицательную массу и, следовательно, отталкиваться от обычной материи – иначе говоря, антигравитировать. Созданная с ее помощью «червоточина» в пространстве – времени связала бы отдаленные области нашей Галактики и даже межгалактические просторы. Естественно, поскольку пространство и время в теории относительности жестко связаны, должна существовать возможность использовать такую «кротовую нору» и как машину времени.