сытых и переборчивых, поскольку подъели те далеко не все, разбросав вокруг остатки. К ним теперь бочком подбирались не слишком наглые, а, может, тоже не слишком голодные чайки – каждое движение длинных удилищ двух белобрысых рыболовов заставляло их резво отскакивать на исходные позиции, в дальний конец деревянного настила.
- Сматывай давай, чего растопырились! – рыкнул на пацанов мужик, управлявший баржей, и те, пусть и неохотно, смотали-таки – после короткой и едкой грызни с упоминанием «всяких там ведмедей» и «сроду таких командиров тут не видали». Все равно уже вечерело, скоро ни зги будет не рассмотреть.
Мы подождали еще пяток минут, пока мальчишки окончательно соберут свой нехитрый скарб и уйдут, баржа притрется к причалу и затихнет, а чайки от всей этой суматохи поднимутся на крыло и, сварливо поорав напоследок, умчатся вдоль канала в сторону Невы. И только потом отклеились от поручня, перестав изображать праздно гуляющих.
- Ну что, доктор, - Эльдар с виду равнодушно мазнул взглядом по неряшливой фигуре Гольтынина – привлекать внимание прохожих, все еще снующих через мост, он явно не собирался. – Показывайте, как и куда вы эту штуку из своего саквояжа выбрасывали.
Тот кивнул, достал из кармана один из голышей, что до этого сам придирчиво отобрал на дорожках сада возле Казачьего собора, взвесил на руке, кивнул с довольным видом и резко метнул в воду:
- Нет, - покачал он головой, проследив за траекторией и любуясь на сочный финальный плюх: - Тогда все же не так далеко было…
И полез в карман за следующим, для новой попытки. А я, глядя на него, вдруг подумала, что допрос в охранке, после которого Гольтынина и отпустили с нами для этих упражнений на свежем воздухе, неожиданно пошел тому на пользу. Жутких тоски и равнодушия, о которых говорил Эльдар, описывая их прошлую встречу, сейчас явно поубавилось, сделав его глаза почти живыми, как это не парадоксально. Похоже, «облегчил душу» в данном случае не совсем метафора, легче доктору стало явно. Пусть даже он и отдавал себе отчет, что просто так, погрозив пальчиком, его никто теперь не отпустит: ответить придется. По полной. Но зато можно уже не трястись каждую ночь в ожидании…
- Да, - полет второго камня устроил Леонида Осировича гораздо больше. – Вот теперь ближе. Разве что нужно чуть левее взять.
- Достаточно, доктор, - остановил его Эльдар, увидев, что тот потянулся за еще одним голышом. – Думаю, этого хватит.
И развернувшись ко мне, уточнил;
- Хватит же?
- А? – встряхнулась я, отвлекаясь от размышлений. – Да, этого вполне достаточно. Особенно если, как вы говорите, прибор не выключали.
- Нет, - подтвердил он мне уверенно. – Там и не понять было, где у него та выключалка. Ровный такой был брусок. Со всех сторон одинаковый. Как брикет мыла. Или даже мыльница, скорей. Только из жесткой резины.
- Резина – это хорошо, - пробормотала я, глядя на воду внизу. – Прекрасно даже…
И еще раз прищурившись на место, где утонул последний камень, тоже полезла в карман, только не за голышами, а за десятком мелких гладких шариков величиной с горох. Лишать Уви всех его датчиков, как в прошлый раз, во время подготовки визита на виллу господина шведского посланника, я не стала. Во-первых, дно канала это все-таки не целый дом в два этажа и с подвалом. Во-вторых, если прибор, судя по всему, надежно упакованный, все еще фонит хотя бы остатками силы, это здорово облегчит его поиск. Ну и, наконец, в-третьих… В этот раз надежда получить их обратно была слишком призрачной, а оставлять маленького помощника инвалидом неизвестно насколько категорически не хотелось. И без того отобранный у него десяток, вернее, дюжина датчиков ставили его на грань нормальной работоспособности.
Нет, кое-какие идеи насчет их возвращения у меня имелись. Была даже приготовлена небольшая корзина с твердым дном, но ажурными стенками, а две последние «жемчужины» оставлены пока в кармане, чтобы служить маячком для остальных, когда поиски будут закончены и придет время собирать их обратно, но все равно. Слишком это все было ненадежно и не проверено.
Так что да, десяток. Оптимальное решение.
Размахнувшись, я попыталась забросить их как можно ближе к месту, что так своеобразно, но эффективно указал нам доктор, и в итоге осталась довольна. То, что нужно. Несколько мелких брызг поднялись и в самом деле чуть левее последнего плюха от брошенного камня.
- Там? – уточнила я у Гольтынина.
- Д-да, - озадаченно глянул тот на меня. Он явно не понял, что и зачем я сделала, но ему это и не надо. Ни к чему.
- Пойдемте, доктор, вас сейчас отвезут домой, - Эльдар показал в сторону набережной, где кроме моего авто, были припаркованы еще две неброские черные машины. – И, надеюсь, вам не нужно напоминать, что покидать квартиру без разрешения категорически не стоит?
- Да куда я денусь? – пожал тот плечами, покорно шагая вслед за ним. – И зачем?
Глава тридцать девятая 2
- Ему ведь ничего серьезного не грозит, правда? – проводила я взглядом отъезжающую темную машину – ту, куда, махнув нам напоследок рукой, уселся Гольтынин.
- Что, пожалела старика? - с непроницаемым выражением обернулся ко мне Эльдар.
- Да, - ответила я твердо. – Он ведь тоже жертва, если подумать.
- Если подумать, - все так же мрачно ответил тот, - то господину доктору достаточно было признаться нам в своих грешках сразу после покушения. И кто знает, смогли бы тогда господа шведы провернуть эту комбинацию или нет?
Но тут же встряхнулся, переключаясь на другое:
- Ладно, пойдем, - приоткрыл он дверцу авто, помогая вытащить с заднего сиденья корзину с Уви. – А за Гольтынина не переживай – ничего совсем уж страшного ему не грозит. Гадать же, как бы оно там сложилось или не сложилось – не слишком благодарное занятие на самом деле.
- Точно. Пугать механиками адмирала – явно благодарнее, - перехватила я у него плетенку и потянула на себя. – Пойдем, чего уж.
- Я донесу! – отпускать ручку Барятин не спешил. – Оставь.
- Не надо, - уже с нажимом повторила я и чуть ли не вырвала у него свою поноску. Но тут же посмотрела ему в глаза, постаравшись выглядеть максимально серьезно: - Эльдар, пожалуйста… То, что ты считаешь помощью, может оказаться помехой. Вот сейчас, например: я с Уви уже контакт налаживаю, он должен быть ко мне как можно ближе, поэтому не надо его отбирать. Понимаешь, да?
- Понял, - буркнули мне в ответ.
- И дальше тоже… - продолжила я со значением. - У тебя точно хватит выдержки не вмешиваться?
- Когда ты опять устроишь себе персональную пытку, запихивая в этот пылесос пальцы?
- Именно. Так как? Сможешь? Или лучше подождешь здесь, в авто?
- Идем, - хмыкнул тот, явно стараясь разрядить обстановку. – Кто-то же должен будет оттаскивать от тебя его высокопревосходительство Бендюжника, когда тот кинется спасать?
- Спасать? – не сразу поняла я.
- Конечно. Полагаешь, у него нервы крепче моих? Или не знаешь, как выглядишь со стороны, когда налаживаешь этот свой контакт?
- Не знаю, - согласилась я. – В зеркало при этом точно не смотрюсь – некогда. В мастерской его у меня вообще нет, видишь ли.
- Вот и я о том же, - загадочно выдал тот и резко захлопнул дверцу машины, перестав выдергивать плетенку у меня из рук. – Но не волнуйся, я буду начеку, когда он кинется убивать твоего маленького мучителя. И не дам Уви погибнуть столь бесславно.
Я неуверенно хмыкнула, так и не решив, как к этому относиться – на шутку вроде не очень похоже… А потом махнула рукой, фигурально, конечно. Разберемся, когда время придет. И тут же махнула ею еще раз, теперь уже в прямом смысле – в сторону второй черной машины, все еще стоявшей возле моего авто. За поднятым стеклом в сгустившихся сумерках в ней угадывалось бледное лицо Дробышева, ответившего мне таким же взмахом. Глава охранного отделения решил не оставаться в стороне от событий и пожелал лично контролировать подчиненных, отвечавших сейчас за нашу безопасность. И в своем трудовом энтузиазме оказался не одинок: адмирал Шерстаков тоже не захотел спокойно сидеть в Гавани и дожидаться готовых результатов, охотно прихватив себе общее руководство операцией.
- Идем, - не сумев отобрать у меня корзину, Барятин отыгрался поддерживая под руку меня. – Его высокопревосходительство уже наверняка заждались и нервничают.
Эльдар ошибался, нервничать Шерстаков и не думал. Наоборот, максимально наслаждался жизнью, вовсю используя для этого нежданно подвернувшуюся возможность: развалился на тюках с сеном и мусолил в зубах трубку, к счастью, не разжигая ее – сено выглядело очень сухим и его вокруг было очень много.
- Готовы? – поинтересовался он гулким, надтреснутым голосом, когда мы спустились на причал. И снова заставил невольно восхититься – роль рулевого баржи и «командирского ведмедя» шла ему необыкновенно.
- Да, - коротко откликнулся Барятин, в наступившей темноте помогая мне поднять по коротким сходням, сброшенным с баржи.
- Ну и мы тоже готовы, - кивнул адмирал, со вздохом выбираясь из своего мягкого и душистого «кресла». – Осторожнее, там люк и лестница. Нам как раз туда, в трюм.
Неторопливо спустившись по узким ступеням, я поняла – и вправду, готовы, адмирал не преувеличивал. В свете одинокой тусклой лампы, забранной в решетчатый абажур, лоснились хорошо смазанные детали мощного двигателя, который никак не ожидаешь найти на подобном ободранном корыте, а чуть дальше угадывались еще несколько машин. Слету удалось опознать лишь генератор и помпу, кажется, воздушную, но было там и еще что-то. Аккуратные бухты шлангов и канатов оказались ровно выложены вдоль левого борта, а напротив, вдоль правого, развешаны в стойках массивные детали водолазного костюма, до этого встречавшиеся мне исключительно на картинках. Жаль, сейчас было не до удовлетворения любопытства, да и обстановка не особо располагала – при виде адмирала десяток, не меньше, мужчин во флотской форме, сидевших вокруг дощатого стола в углу, попытались вскочить и спрятать куда-нибудь карты. Увы, не морские, а самые что ни на есть игральные.