- Вольно, - поморщился на это Шерстаков. – Не прыгайте пока, рано. Можете продолжать отвлекаться.
И самолично повел нас дальше, в сторону носа, где, как и договаривались, для нас с Уви было приготовлено отдельное помещение – чтобы никто не мешал.
- Благодарю вас, - Эльдар пропустил меня внутрь узкой каюты с койками в два этажа и, шагнув следом, попытался захлопнуть дверь прямо перед носом адмирала. Но тот не позволил:
- Я должен это видеть! – категорически потребовал он, прижав створку носком сапога.
- Хорошо, - не стала я спорить, с самого начала не сомневаясь, что так оно и будет. Но вспомнив кое-чьи предупреждения – непохожие на шутку, добавила: - Если обещаете не вмешиваться.
- А если все же рискнете на такое, - присоединился к «просьбе» Барятин, - я буду вынужден разбить вам нос.
- Ну, попытаться-то вы можете… - не остался тот в долгу.
Впрочем, мне было уже не до очередного их выяснения, кто здесь зубастее. Поставив корзину на ближайшую к двери койку, я откинула крышку, вытащила Уви и обернулась к Барятину, сразу прекратившему дурацкие препирательства:
- Князь, вы знаете, что делать, да? – после чего посмотрела уже на адмирала: - А вам, Кирилл Евграфович, вмешиваться и вправду не стоит. Ни при каких обстоятельствах. Обещаете?
И лишь дождавшись от него молчаливого кивка, опять развернулась к Эльдару:
- Вот тут придержи. Как в прошлый раз, да.
Глава сороковая
Очнулась я… нескоро, судя по всему. Первым вернулся слух, но поняла я это далеко не сразу – слишком тихо было вокруг. Если бы не легкий плеск волн о борт, стоявшую в каюте тишину можно было назвать мертвой. Сквозь приоткрытое окно веяло прохладой, но кроме плеска не долетало ни звука – ни стука копыт по мостовой, ни рокота моторов, ни чьих либо голосов, даже самых отдаленных. Ночь уже, похоже. И очень глубокая. Когда колокол на близком соборе вдруг звякнул четверть, я вздрогнула и открыла, наконец, глаза. Чтобы тут же вздрогнуть еще раз, увидев прямо перед собой лицо Шерстакова.
- Да, - ответил Эльдар из-за плеча, угадав невысказанный вопрос, и я поняла, что он поддерживает меня сзади, давая опереться на себя словно на спинку кресла. – Два часа уже прошло, и мы трижды сменились. А то бы не удержали твоего Уви.
- Ч-что? – задать вопрос удалось лишь с большим трудом, настолько онемели губы.
- Менялись мы, говорю, - пояснил тот, радуясь, что все, наконец, закончилось. - С его высокопревосходительством. Иначе я бы просто уронил ту крышку, что держал – когда мне пальцы свело. Вот он у меня тогда пост и принял.
- И очень кстати, - согласно кивнул Шерстаков, тоже не скрывая облегчения. – Было кому вас, Елизавета Андреевна, удерживать, когда судороги и у вас вдруг пошли.
- Но потом снова пришлось меняться, - выдохнул мне в затылок Эльдар, осторожно помогая разогнуть спину. – Трижды.
- Се… сейчас, - во второй раз заговорить оказалось легче. – Сейчас я закончу, погодите немного.
И, прикрыв глаза, медленно вытащила руки из внутренностей Уви, опять содрогнувшись всем телом:
- Все. Закрывайте теперь. Очень осторожно.
Шерстаков и в самом деле очень нежно опустил крышку на место и тоже, наконец, разогнулся не скрывая наслаждения:
- Сдается, до сих пор я здорово недооценивал работу сильных механиков. Не думал, что все у вас сложно… настолько.
- Это вам действительно сильных не попадалось, - без ложной скромности уточнила я. – Или просто никогда не демонстрировали наши секреты настолько близко.
- Не демонстрировали, - не стал тот спорить, явно собираясь и дальше продолжать в том же духе.
Но Эльдар не выдержал, спросив, наконец, главное:
- Получилось?
- Да, кажется, - ответила я в наступившей тишине, - Вроде бы мы ее нашли. Ту упаковку, похожую на брусок мыла.
- Где? – в упор уставился на меня Шерстаков, снова оказавшись вплотную.
- Там, где… - начала было я, но вдруг передумала. – Нет, давайте лучше расскажу сразу всем, включая водолаза, который пойдет под воду. Чтобы потом ничего не забыть и не упустить деталей. А то как-то трудно мысли собираются…
- Да, - немедленно поднялся адмирал. – Я его сейчас приглашу, если вы не против. И прикажу сделать вам чаю.
- Сладкого! – обрадовалась я. – Спасибо!
Тот кивнул и вышел из каюты, и Эльдар тут же обнял меня за талию, еще крепче прижав спиной к груди:
- Сегодня это было очень страшно. Очень. Я едва удержался, чтобы… не вмешаться.
- Шерстаков помог? – улыбнулась я, почувствовав, как он потерся носом о мою щеку.
- Он, - не стал тот скрывать. – После второй судороги, когда я уже готов был сам вытаскивать твои руки, пригрозил вызвать меня на дуэль, если я немедленно не прекращу панику и бабскую истерику.
- Бабскую… - хмыкнула я. – Много он о наших истериках знает…
Барятин предпочел не развивать тему, быстро ее сменив:
- Вон за той дверью можно умыться, если нужно.
- Нужно, - кивнула я. – Но вам, князь, придется меня поднимать. Сама я, кажется, не смогу.
Эльдар легко вздернул меня на ноги, убедился, что падать я не собираюсь и предложил:
- Проводить?
- Нет. Вот это точно лишнее. Я сейчас.
По возвращении в каюту меня уже ждали поднос с высоким стаканом горячего чая: черного как деготь и сладкого как мечта, и новый персонаж – здоровенный рыжий парень, по виду даже моложе меня. Ничего себе у них тут опытные водолазы…
- Знакомьтесь, Елизавета Андреевна, мичман Копылов, - представил его адмирал, едва дождавшись, пока я опустошу стакан, стараясь делать это не слишком жадно. - Он пойдет под воду первым. Если через два часа успеха не случится, будем готовить второго водолаза. Так что мы вас слушаем.
Я кивнула, прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться:
- Прямо под кормой, когда спуститесь, увидите затонувшую корягу… Скорее даже комель, но длинный. Пройдете вдоль него до конца, потом возьмете левее. Метра на три, наверное. Там из ила торчит большой камень. Ровный такой, обтесанный. Так вот, рядом с этим блоком, слева, если смотреть от судна, ищите в иле вот такой брусок…
Я на пальцах показала размеры, действительно напоминавшие кусок мыла и продолжила:
- Только очень вас прошу – будьте осторожны и постарайтесь его не повредить, ладно? Он вроде бы во что-то замотан, так вот, эта упаковка должна остаться целой.
- Понял, - кивнул парень, посматривая на меня очень странно. И тут же перевел взгляд на Шерстакова, поправившись: – Есть, не повредить!
- И не забудьте прихватить с собой корзину для датчиков. Вот таких, - я вынула из кармана и показала ему одну из горошин. – Их там десяток, но вернутся, боюсь, далеко не все. И не сразу. Так что лучше оставить плетенку там на какое-то время. И обязательно источник света рядом. У вас здесь найдется фонарь, который продержится под водой с полчаса?
- Фонарь? Датчики? – мне показалось, что мичман сейчас начнет трясти головой, чтобы прийти в себя. – А… А я-то уж думал, вы ведьма…
Но тут же спохватился:
- Простите, виноват!
- Угу, ведьма, - теперь уже я смотрела на него странно. – Морская, надо полагать.
И вдруг услышала позади, там, где стоял адмирал, какой-то странный звук – словно глухой кашель. А обернувшись, поняла, что впервые вижу, как Шерстаков смеется:
- Идите, Копылов… идите уже… готовьтесь к погружению… гх-гх…
- Дожили, - буркнула я недовольно, когда дверь за мичманом захлопнулась – вылетел тот пробкой. – Людям теперь в ведьм проще поверить, чем в механиков.
- А ведь тут вы, пожалуй, правы, Елизавета Андреевна, - перестал тот веселиться. - Придется исправлять.
И опять со странным, каким-то хищным выражением, уставился на меня. Как тогда, в кабинете. Но в этот раз не испугал, потому что за спиной у меня встал Барятин и я почувствовала на талии его руку.
Глава сороковая 2
Отправлять второго водолаза не пришлось – прибор, год назад утопленный в канале Гольтыниным, мы получили меньше чем через час. А Уви получил обратно шесть из одолженных у него «глаз и ушей» – ровно половину. Я, если честно, не рассчитывала даже на это.
- Как они могут плавать? – адмирал, прежде чем вернуть их, пальцем осторожно покатал серебристо-металлические горошины у себя на ладони. – Это же невозможно?
- Примерно как ваши аэростаты, - хмыкнула я, забирая их и пересыпая на место – в карман, опоясывающий Уви по периметру. – Не зря же я вчера полдня потратила, чтобы вычислить, сколько именно воздуха нужно там оставить для сохранения плавучести. И запаивая их потом герметично.
- А двигаются они при этом как? – опять не смог совладать с любопытством адмирал.
- У них внутри эксцентрик проворачивается, и вращательный момент переходит… - начала было я, но вдруг озадаченно замолкла, не зная, как объяснить понятнее.
- Я в курсе, что такое эксцентрик, - пришел тот мне на помощь. – Так что, считайте, понял.
- Это хорошо, - здорово обрадовалась я отмене незапланированной лекции. - Едем в лаборатории?
- Не терпится уже?
- Разумеется, - кокетничать, изображая равнодушие, я не стала. Да и не удалось бы мне это, после того как мы со здешним мотористом едва не столкнулись лбами, пытаясь осторожно выпутать прибор из упаковки, которую мичман Копылов и в самом деле умудрился сохранить в целости. Глядя на грубые резиновые рукавицы водолазного костюма, распяленного сейчас на сушилке, я понимала, что объяснить такое можно лишь чудом. Ну или действительно огромным опытом этого молодого, по сути, парня. В любом случае уважения к нему после такого прибавилось настолько, что я даже «ведьму» готова была ему простить.
Но сейчас мне и в самом деле уже нестерпимо хотелось заглянуть внутрь нашей находки, и выяснить, что же там, под неплохо сохранившимся кожухом.
- Через четверть часа придет катер, - не стал томить адмирал, - я его уже вызвал. Так получится быстрее, чем на авто. И к тому же, попадем мы сразу в ангар с мастерскими.