- Ты как? - спросил он тихонько.
- Теперь – нормально, - ответила я абсолютно честно, чувствуя, что страшное напряжение уходит, оставляя лишь привычную тихую грусть. – А тут как?
- А тут все уже готово к... э-э… вскрытию. Ждут лишь вас, госпожа механик. Причем с большим нетерпением.
- Ну идем, пока ждут. А то знаю я этого адмирала… – мне и в самом деле лучше было заняться сейчас работой, тем более пальцы просто-таки зудели в предвкушении. И когда я дала им волю, получив свой верстак с набором инструментов, разобраться с нашей сегодняшней находкой вышло на удивление быстро. Аж сама не ожидала.
- Смотри! – позвала я помогавшего мне Романа и ткнула я в одну из деталей. – Видишь?
- Что-то знакомое, вроде, - наморщил тот лоб, точно как делал в детстве. У меня аж на душе потеплело.
- Конечно, знакомое. Это вывод световых датчиков наружу. Слизанный у меня один в один!
- Не путаешь? – недоверчиво уставился он на меня.
- Мне раскрутить Уви? И предъявить тебе его начинку в качестве доказательства?
- Н-нет, - поверил тот, наконец. – Не нужно. Но как?
- Вот и мне интересно, как такое могло случиться? Ты точно никому ничего не отправлял, когда готовил почву к началу продаж наших акумеров?
- Чертежи – нет. Только проспекты с рекламой.
- И шведам тоже? Если посмотреть на остальное там, - я постучала отверткой по разобранному прибору, - можно с уверенностью утверждать, что это их производство. Тут даже клейма есть, по которым я конкретную лабораторию назову.
- Им тоже, да, - уловил что-то в моем лице брат. – Отправлял. Но это кем нужно быть, чтобы сделать копию по рекламному проспекту? В котором только и было, что перечисление будущих возможностей, да и то не всех.
- Н-да… - поняла я его скепсис. – Но как тогда? Уви – здесь, со мной; наши чертежи тоже на месте, я как раз на днях проверила – их не трогали. До мастерских это все дойти не успело, были только мои опытные образцы…
- Патентное бюро! – вдруг подскочил с места Роман и нервно закружил вокруг, о чем-то сосредоточенно размышляя.
- Ты успел подать документы на патент? – уточнила я, так и не дождавшись продолжения.
- Наверное, - кивнул Роман и замер. И опять замолчал.
- Наверное? Это как? – озадачилась я. – Подал все-таки? Или нет?
- Ну… Передал им в канцелярию. Где-то за пару недель до… событий. Пока ты платья свадебные фанатично мерила.
- Хорошо, что время нашел, - одобрила я, прикинув, что закрепить приоритет никогда не лишне. А уж в этом случае – тем более.
- Я не нашел, - выдохнул тот и прояснил, наконец, чего он так дергается: - Я им с Анатолем твоим папку передал. Но тот сказал, что довез ее в целости и сохранности. И даже квиток оттуда привез – из отдела приемки.
- Ну, если есть бумага, что все принято, выходит, приоритет наш. К тому же за те пару недель, пока все не началось, они наверняка успели взять документы в работу… - и вдруг распахнула глаза: - Анатоль! Тот мог сказать об этом Скутвальссону! Они же знакомы.
- Знакомы? Кто сказал?
- Эльдар! И давай-ка мы его сейчас позовем...
- Всех, - не согласился брат. – Звать нужно всех.
Барятина, вместе с адмиралом и главой охранного отделения, вежливо попросили из лаборатории, едва я туда пришла – чтобы не мешали своим присутствием и не отвлекали наших помощников, непривычных к соседству столь высокого начальства. Ну а те уже, менее вежливо, выставили вон хозяев кабинета рядом и засели там плести очередные сети заговоров – чтобы время зря не терять. Увы, но это интереснейшее занятие пришлось отложить, когда Роман попросил их вернуться.
- Я так понял Елизавета Андреевна, - первым через порог длинной и хорошо освещенной лаборатории шагнул адмирал, в очередной раз внимательно осматривая ряды малопонятных приборов, установленных вдоль стены, - что вы уже знаете, как это работает?
- Знаю, - ответ вышел слишком кратким и не слишком вежливым, поэтому я добавила: – Понять нетрудно, с учетом того, что именно я придумала основную часть тамошней начинки.
- Говорите, - подобрался Дробышев, оттеснив и Шерстакова, и шагнувшего следом Эльдара от разложенных на столе деталей.
- Главное здесь – вот это. – Не стала я тянуть время, ткнув в одну из них. – Только у меня оно должно было ловить свет… Вернее, не совсем свет, а волны с более высокой частотой…
Я снова споткнулась на полуслове, не зная, как сказать понятнее – как и чуть раньше, когда пыталась объяснить Шерстакову, почему движутся датчики Уви.
- Рентген? – неожиданно пришел мне на помощь сам адмирал.
- Почти, - обрадовалась я. – На грани рентгена и ультрафиолета.
- В общем, - обернулся тот к остальным, - считайте, господа, что это тоже свет, просто человеческий глаз его не видит.
- Именно. – Согласилась я с формулировкой. – Считать так будет проще всего. Так вот, в моем случае, этот невидимый свет вместе с видимым, собирается и уходит через вот это – вот сюда, в акумер, за счет чего работает вся остальная механика. А здесь, наоборот: вся сила из прибора одной мощной вспышкой идет вот сюда, видите?
- Наружу? – уточнил Шерстаков.
- Да.
- Как далеко?
- Не знаю, - честно призналась я. – Нужно смотреть в работе. Но этого точно хватило, чтобы убить наследника престола. Вернее, его сердце.
- То есть, - подключился к объяснению Роман, - из его протеза не выкачали силу, как вы думали, а закоротили канал, по которому она шла, заставив разрядиться почти мгновенно, тоже вспышкой. Этот удар и убил Михаила Константиновича, в любом другом случае врачи успели бы его спасти.
- Ясно, - сжал зубы Барятин.
- А мне – нет, - брезгливо, одним пальцем потрогал деталь Дробышев. – Если это придумали вы, Елизавета Андреевна, как оно попало к шведам?
- Вот и мне интересно, - согласилась я. – Можно как-то проверить, что сейчас с нашими чертежами, поданными в патентное бюро недели за две до покушения?
- Проверим, - понятливо кивнул тот в ответ. – Еще что-то?
- Да. Мне нужна вся возможная информация по последним работам герра Кая Зигманна и его лаборатории при Уппсальском университете. Сами понимаете, за прошедший год я не отслеживала такие новости.
- Сделаем, - кивнули мне опять.
- И как можно быстрее, - попросила я.
- Разумеется.
Глава сорок третья
На этот раз в кабинете у Дробышева оказалось светло – и время ближе к полудню, и тяжелые шторы полностью раздвинуты. Меня там, правда, не было – про случившийся разговор нам с Эльдаром подробно рассказали уже позже. Зато был другой гость – слегка побитый, потерявший модную зеленую шляпу и порвавший дорогое кашемировое пальто герр Скутвальссон, напряженно замерший на жестком стуле. Ни раздеться, ни устроиться поудобнее ему, естественно, не предложили, а потому и пальто он вынужден был просто перекинуть через деревянную спинку. Полуоторванный рукав драматично свисал на пол, создавая эффектную и какую-то даже символичную декорацию.
- Немедленно объяснитесь, - начал он, едва Дробышев переступил порог собственного кабинета, с видом знатока оценил всю эту красоту и направился к креслу возле стола.
Тот вместо ответа распорядился, чтобы два охранника, до этого сторожившие герра у дверей, отправились делать это с другой стороны створки, предварительно плотно ее прикрыв, неспешно уселся за стол и лишь после этого укоризненно посмотрел на гостя:
- Ну что вы так скандалите, Янис Карлович? Знаете же, что на горячем, считай, попались.
- Объяснитесь! – тот даже глазом не моргнул, продолжая играть в оскорбленную добродетель.
- Да нет уж, - тон у главы охранного отделения стал жестче. – Это вы объяснитесь, что и зачем пытались получить от служащего нашего патентного бюро и, главное, за какую цену?
- Ничего подобного не было!
- Как-то вы… не тонко? – отчетливо поморщился Дробышев. - Юрий Сергеевич Границкий, в чью встречу с вами мы столь беспардонно вмешались, весьма подробно и откровенно расписывает сейчас все ее детали. Тут же, в соседнем, можно сказать, кабинете.
- Это провокация! И поклеп!
- Да? Ну тогда уж представьте себе – на секундочку – что и как сейчас клепает на вас некий господин Вивель из Ольховена, прихваченный на границе в компании весьма интересных папок с нашими грифами. А так же кое-какие другие господа… У нас здесь, знаете ли, кабинетов много. Разных. С разным набором инструментов, скажем так.
- И что, - резко поменял тон быстро прикинувший что-то «гость», - все они сейчас заняты?
- Многие, да. Но сильно себя не переоценивайте, кроме вас у нашего ведомства и другие дела имеются. – После чего резко вернул разговор в первоначальное русло: - Это ведь из-за документов, что обещали поискать для вас в патентном ведомстве, вы у нас и подзадержались? Вместо того чтобы составить компанию Вивелю и тоже пуститься в… э-э… вернуться на родину?
- Вечный ваш бардак! – неожиданно темпераментно возмутились в ответ. – Сами не знаете, что у вас и где!
- Так вы же для того бардака и расстарались, - нехорошо прищурился Дробышев.
- Попробуйте доказать, - Скутвальссон опять напустил на себя равнодушный вид – весьма успешно. – А я посмотрю, как оно у вас получится.
- Чего ж тут пробовать? – усмехнулся хозяин кабинета. – Мы, знаете ли, нашли прибор, что вы сумели подсунуть в саквояж доктору Гольтынину. И тот его опознал. Вполне официально – под подпись и с понятыми.
- Он?.. – вот теперь стало понятно, что швед удивлен. Очень.
- Жив, да, - охотно подтвердили ему. - И кабинетик для общения с ним у нас тоже нашелся. Так что с доказательствами никаких проблем – хватает с лихвой. И клейм ваших внутри этой пакости понаставлено достаточно, и с принципом ее действия мы уже разобрались.
- Невозможно! – усмехнулся тот, возвращая себе уверенность. – Некому здесь теперь в подобном разбираться.
- Ну почему же? – все с той же отеческой грустью покачал головой Дробышев. - Вполне возможно, как видите. Это ведь после подробного знакомства с деталями вашего прибора, в патентном бюро и «нашлись» документы, что так интересовали вас целый год.