– У меня это вышло быстрее и с меньшими потерями, – заявил я нахально.
Куцапов-младший в шлепанцах и спортивных штанах пробежал по переулку до пересечения с бульваром, но его надежды на то, что мы задержимся у выезда, не оправдались. Колян рисково вырулил перед самым носом у «Жигулей» и понесся к Арбату.
Несмотря на то, что эта акция сильно отличалась от угона «ЗИЛа», я снова подумал о Ксении и преисполнился гордости и какой-то лихой уверенности: все у нас получится. Я и вообразить не мог, что привязанность к другому человеку добавляет столько страсти и интереса к жизни. Впервые со времен манного детства я не чувствовал себя одиноким – это было восхитительно и странно, поскольку я давно уже смирился с тем, что существую отдельно от шести миллиардов гомо сапиенсов. Более того, я подозревал, что все население Земли так же одиноко, как и я, просто оно умело это скрывает.
Перед глазами встал бункер, освещенный десятками керосинок, Ксюша, ожидающая моего возвращения, и во всем вдруг обнаружился смысл. То, что я сейчас делал, было нужно не мне, не какому-то там человечеству, а одной-единственной девушке, ради которой я был готов на любое безрассудство.
Вместе с этой упоительной мыслью появилась и другая, предательская: меня крайне тревожил случай с Мамой. Что, если после нового переброса я вернусь с другой памятью, или она изменится у Ксении, не суть важно. Мы можем вновь стать чужими, и я опасался, что повторного счастья не выйдет. Для чего тогда всё: куцаповы, тихоны, дыроколы, сопротивления, для чего тогда я сам?! Нет, Ксения обязательно меня дождется – именно такой, какая она есть. Не верить в это – значит не победить.
Светофор работал как часы, и одно только это уже настораживало. В прошлый раз или, если можно так выразиться, в прошлые разы, он подолгу держал «красный» для главной дороги – проспекта, название которого в моей памяти почему-то не отложилось. Подходило «время Ч», до аварии оставалось меньше минуты, но ни такси, ни фургона «Москарго» на перекрестке не было. Из знакомых машин я отыскал лишь красный «ЗИЛ», да и тот стоял не там, где ему положено, а позади. Стоило ему притормозить, как загорелся «зеленый», и группа из двух десятков автомобилей, синхронно разогнавшись, умчалась прочь.
Словно подгадав, когда проезжая часть освободится, на асфальт без грохота, без всякого фурора свалилась бронированная дверь, а еще дальше, метрах в ста – две худые фигурки. Они тут же поднялись и скрылись за домами, а кусок железа продолжал лежать поперек дороги, не вызывая у прохожих никакого интереса. Объяви об этом происшествии газеты, здесь бы сразу образовалось столпотворение, люди долго еще приходили бы к этому месту в надежде на новое чудо. По всей стране выявилась бы армия очевидцев, были бы написаны подробные мемуары, а человек, как минимум, триста признались бы, что это они прибыли с другой планеты, чтобы научить нас правильной жизни. Возможно, именно так все и будет, но только после того, как раскачаются газетчики, а пока водители раздраженно объезжали артефакт, принимая его за кусок металлолома.
– Видел, видел?! – Всполошился Куцапов. – Что это?
– Мы с Ксенией, – ответил я не без рисовки.
– А Тихон где?
– А Тихона нет, – горько сказал я, признавая за собой неведомо какую вину.
– Подождем еще?
В его голосе звучала надежда – та, которая по глупой привычке мрет последней.
– Нет смысла.
Почему Тихон не приехал? А с чего я, собственно, взял, что он появится, – просто потому, что видел его здесь раньше? Но ведь Тихон оседлал «Москарго» вовсе не для того, чтобы прокатиться по Москве. Он защищал Шурика. Нет Кнута – нет Тихона, родился у меня не слишком оригинальный афоризм, который и подсказал, что делать дальше.
Технология была отработана: Куцапов нашел неприметный переулок, и мы, не вылезая из «БМВ», переехали на полтора часа назад. Первая двойка еще только высаживалась из самосвала, а вторая, то есть мы, уже направлялась к дому Кнутовского, к мексиканскому ресторану, к стрельбе в нем же и к прочим приметам непредсказуемого прошлого. Мы остановились во дворе, и я посмотрел на часы. Уже скоро.
– Ты можешь испортить светофор? – Невинно поинтересовался я. – Чтоб не совсем сломался, но и не так, чтобы работал.
– Конкретнее.
– Когда мы подъедем к перекрестку, должен гореть «красный». Долго гореть.
– Сделаем.
– Хорошо. Возвращайся и жди там. Следи за белым фургоном, Тихон будет в нем.
Куцапов послушно укатил, а я достал сигарету и некоторое время стоял, собираясь с духом. Это совсем не просто – использовать единственного друга в качестве живца. Большая рыба стоит того, чтобы пожертвовать маленькой, но то рыбы. Не поступал ли я по отношению к Шурику подло? А вдруг таксист разгонится чуть сильнее, вдруг Тихон зазевается и не успеет нас спасти – Тихон спасти?! – и мы будем кувыркаться все положенные пятьдесят или сколько там метров, что тогда? Тогда, выкрутился я, нас похоронят в одном целлофановом пакете, и болеть моей совести не придется.
Я покурил, прислушиваясь к звукам рекламной кампании и, когда раздался первый выстрел, зашел в подъезд. Краем глаза я заметил, как по улице пронесся красный «ЗИЛ-917» – Ксения торопилась забрать меня из ресторана. Почему «ЗИЛ»? Куцапов о нем ничего не знает, он ездит на «БМВ» и, кстати, утверждает, что мы попортили именно эту машину. Но мы с Ксенией отправили девятьсот семнадцатый в понедельник, и у него была разбита левая сторона, а сегодня среда, и Колян сидит в целехоньком «БМВ». Другой бы на моем месте подивился этому странному несоответствию, но я подобными загадками был сыт по горло. Возможно, здесь пересеклись две близкие версии, возможно – не две, а двадцать две, да хоть сколько, лишь бы Тихон учуял, что его настольная книга под угрозой, и примчался ее выручать.
Шурик был рассеян до полного выпадения из реальности – он опять что-то писал. Я не мог понять, в обиде ли он на меня за тот отрывок, или никакой встречи в метро не было, и ему просто не досуг. В минуты творческой активности Кнут настолько уходил в себя, что общаться с ним, тем более, втолковывать какие-то невероятные вещи про путешествия во времени, было бесполезно.
– Саша, нам надо в Выхино, – сказал я трагически просто. – Очень надо.
– Угу, – Кнутовский наяривал на клавиатуре слепым десятипальцевым методом, движением губ дублируя слова, вырастающие на белом поле «Лексикона». – Сейчас, присядь пока, – он ударил по «энтеру» и принялся за новый абзац.
– Саша, через сорок минут мы должны быть там. Если у Музы чешется, возьми диктофон, набрешешь по дороге.
От такой наглости Кнут сбился и набрал три твердых знака подряд.
– Слушай, это ты или не ты?
– Я. По-прежнему застенчивый и тактичный. Но страшно торопящийся.
– Зачем нам в Выхино?
– Увидишь.
Когда мы вышли на улицу, напротив стоял, якобы спрятавшись, все тот же «ЗИЛ». Меня так и подмывало послать ему воздушный поцелуй, но Кнут не спускал с меня глаз.
Мимо проехало три или четыре такси, но все это были «Москвичи», приподнявшие закругленные задницы, точно решившие кому-то отдаться.
– Мы торопимся или нет? – Спросил Кнут. – Чего ты ждешь?
– «Волгу». Желтую «Волгу».
– Ты с кем-то договорился?
– Нет, нам нужно обычное такси.
– Ты уже несколько штук пропустил, – раздраженно сказал Шурик и вытянул руку перед очередным «Москвичом». – Ну? Или едешь без меня.
– Выхино. Двадцаточка, – предложил я таксисту, и он, профессионально учуяв спешку, согласился на четвертной.
На перекрестке что-то не складывалось. В левом ряду, мешая движению, тащился двухэтажный туристический автобус с прозрачной крышей. Я понадеялся, что он проскочит, но как только автобус подъехал к светофору, тот моргнул «желтым», и обтекаемый мастодонт покорно фыркнул тормозами.
– Немцы, – сообщил наш водитель, глянув на номер. – Во всем любят орднунг.
У стоп-линии мы, как и в прошлый раз, стояли первыми, но слева находился высоченный гроб на колесах, и это в корне все меняло. Теперь Тихон даже при большом желании не сможет к нам подобраться, фургон – не велосипед. Мы беспрепятственно проедем вперед, словим на капот кусок брони и полетим дальше – с мертвым водителем и выжатой педалью газа. Такого исхода я, конечно, не допущу, но разве дело в этом? Тихона нет, мы опять остались ни с чем.
Справа подкатила красная спортивная машина. Здрасьте, вас здесь только не хватало!
– Как мы их! – Восторженно высказался таксист. – Взяли и переплюнули все их «Порше» сраные. У меня шурин…
Мне захотелось послать «ЗИЛу» уже не поцелуй, а что-нибудь менее сентиментальное, но я вспомнил, что в нем сидит дама.
– Чего мы там забыли? – Тревожно спросил Кнут.
– Где?
– В Выхино, где еще!
– А… Мы туда не поедем, – отмахнулся я, пытаясь найти в веренице машин что-то похожее на фургон.
Таксист озадаченно глянул в зеркальце, но промолчал.
Тихон не приехал. То ли разочаровался в книге, то ли пришел к выводу, что Кнуту ничего не угрожает. Или приготовил новый финт, с учетом, так сказать, сложившихся обстоятельств. Как я теперь буду оправдываться перед Коляном за потерю товарного вида машины, за унизительную пробежку в тапочках, за все наши наивные приготовления?
Его «БМВ» по-свойски стоял на газоне, рядом с тумбой ручного переключателя светофора. Инспектор, вместо того, чтобы погнать наглеца и заняться службой, мирно толковал с Куцаповым, облокотившись на безукоризненно вымытую крышу.
– Что же он, мурло, его отвлекает! – Обозлился водитель. – Пропустили бы и трепались себе дальше.
– А ты ему погуди, – сказал я. – Давай, давай, не стесняйся.
Таксист немного помялся и бибикнул. Сзади его поддержали, и, осмелев, он снова вдавил сигнал. Куцапов высунулся в окно и вопросительно кивнул. Я в ответ помахал – мол, все, уже можно, и он что-то сказал инспектору. Тот подскочил к переключателю, и светофор без промежуточного «желтого» сразу показал «зеленый».