Очевидно, что в лобных долях и речевых областях коры мы встречаемся с явлениями, значительно более тонкими и диффузными, чем те однозначные соответствия, которые мы до сих пор наблюдали между участками головного мозга и телесными функциями. Важными свойствами этих новых для нас областей, по-видимому, являются пластичность и избыточность.
Что же касается лобных долей, самое поразительное здесь то, что они, видимо, имеют прямое отношение к личности — к ее стремлениям, сдерживающим мотивам, вниманию к другим людям и приверженности к морально-этическим принципам. Изменения этих свойств личности после функциональной изоляции лобных долей мы можем поставить в связь с нейронной организацией ствола мозга, которая, как нам кажется, контролирует наши эмоциональные реакции. Если к этой связи между лобными долями и личностью мы добавим часто наблюдаемое влияние повреждений лобных долей на способность к сложным и абстрактным мыслительным процессам, то создается впечатление, что мы нашли удовлетворительное решение вопроса о функции значительного и, видимо, важного нейронного материала, составляющего эту часть мозга.
В отношении речи вывод о том, что у всех людей она контролируется одними и теми же областями коры, должен казаться нам довольно примечательным ввиду явно «искусственного» и благоприобретенного характера этой функции. Открытие центральной интегрирующей роли мозгового ствола в управлении речью приносит нам своеобразное удовлетворение в связи с развитым нами ранее представлением о коре как об органе, служащем в основном для детализации и уточнения функций, общий контроль над которыми осуществляют филогенетически более древние отделы головного мозга.
Литература
1. Hebb D. О., «Man’s Frontal Lobes», Archives of Neurology and Psychiatry, vol. 54, pp. 10—24 (1945).
2. J а с о b s e n C. F., «Studies of Cerebral Functions in Prima-tes. I. The Function of the Frontal Areas in Monkeys», Comparative Psychology Monographs, vol. 13, p. 1 (1936).
3. Moniz E., «Prefrontal Leucotomy in the Treatment of Men-tal Disorders», American Journal of Psychiatry, suppl. 93, p. 1379 (1937).
4. Penfield W., Roberts L., Speech and Brain Mecha-nisms, Princeton University Press, Princeton, N. J., 1959.
5. R u s s e 1 1 W. R., Brain, Memory, Learning, Oxford Univer-sity Press, Fair Lawn, N. J., chap. XII, «Hypothalamus: Frontal Lobes», 1959.
6. Russell W. R., Espir M. L. E., Traumatic Aphasia, Ox-ford University Press, Fair Lawn, N. J., 1961.
7. Tow P. M., Personality Changes Following Frontal Leuco tomy, Oxford University Press, Fair Lawn, N. J., 1955.
9 Память
Активация следов памяти при раздражении коры
Вскоре после того, как Пенфилд начал свои исследования по выяснению локализации речевых зон в коре, он совершенно случайно столкнулся с новым замечательным явлением. Электрическое раздражение коры иногда внезапно пробуждало в сознании больного подробные воспоминания о давно прошедших событиях!
Первая больная, у которой наблюдалось это явление, вновь пережила в воспоминании один эпизод раннего детства, причем образы были настолько яркими, что она снова, как и во время реального события, испытала страх. Другая больная «увидела» себя рожающей ребенка, и притом в той же обстановке, в которой это происходило в действительности. Один молодой человек увидел себя со своими двоюродными сестрами в родном доме в Южной Африке. Ему казалось, что он слышит, как они смеются и разговаривают. Эта сцена представлялась ему так же ясно, как если бы он начал вспоминать ее тут же, в следующее мгновение, закрыв глаза и уши, хотя на самом деле с тех пор прошли годы.
Одна женщина слышала голос своего маленького сына, доносившийся со двора вместе с другими звуками — гудками автомобилей, лаем собак и криками мальчишек. Другая слышала в операционной оркестр, игравший мелодию, которую она сама не смогла бы напеть или сыграть и которую в обычном состоянии лишь смутно помнила. Третья больная слышала рождественское песнопение в своей церкви на родине, в Голландии. Ей казалось, что она находится там же, в церкви, и снова так же растрогана красотой происходящего, как это было в тот сочельник, много лет назад.
Эти вызванные электростимуляцией переживания, по-видимому, всегда воспроизводят реальные события прошлого. Но обычно это не такие воспоминания, которые больной сохраняет сознательно. Воспроизводимые эпизоды часто обыденны или маловажны и не содержат в себе ничего такого, что могло бы указывать на их значительность для больного в прошлом. Пропускание тока как будто извлекает на свет ту или иную случайную страницу из архивов памяти.
Хотя вспоминаемые события часто тривиальны, воспроизведение их никогда не бывает смутным. Яркость вызываемых переживаний всегда отличает их от образов обычной памяти. Согласно Пенфилду, «больные никогда не рассматривали возникающее переживание как воспоминание. Скорее это значило для них вновь слышать и вновь видеть, т. е. снова переживать мгновения прошлого». Тем не менее больной не теряет при этом связи с настоящим. Если во время одного из таких вызванных электростимуляцией переживаний ему задают вопросы, то он обнаруживает понимание того, что он находится в операционной и что те, другие события сродни воспоминаниям, а не текущей действительности. Беседы с теми, кто сам испытал это явление, привели к введению термина «двойное сознание» для характеристики субъективного состояния: больной осознает как бы два одновременных существования: одно в операционной, а другое в той части прошлого, которая для него оживает.
Переживания, вызванные раздражением коры, отличаются от обычных образов памяти и в некоторых других отношениях. Пенфилд пишет (17]:
«Когда электрод нейрохирурга случайно активирует запись прошлого, это прошлое развертывается последовательно, мгновение за мгновением. Это несколько напоминает работу магнитофона или демонстрацию киноленты, на которой как бы запечатлено все, что человек некогда осознавал, то, на что он обратил внимание в тот промежуток времени. Здесь отсутствуют ощущения, которых он не замечал, разговоры, к которым он не прислушивался.
Время в этом «фильме» всегда идет вперед, никогда не в обратном направлении, хотя события относятся к прошлому. По-видимому, оно течет со своей собственной, неизмененной скоростью. Создается впечатление, что если уж какой-то отрезок времени начал воспроизводиться, то он оказывается под защитой функционального принципа «все или ничего». Некий регулирующий тормозной механизм должен препятствовать активации других эпизодов «фильма». Пока электрод находится на месте, воспроизведение прошлого идет своим чередом. Время никогда не останавливается, не поворачивает вспять, не перескакивает на другие периоды. При удалении электрода все прекращается так же внезапно, как началось.
Воспроизведение определенного эпизода иногда можно повторять, прерывая раздражение и вскоре возобновляя его в той же или в близкой точке. В этом случае эпизод каждый раз начинается с одного и того же момента. Порог возбуждения данной реакции, по-видимому, оказывается на некоторое время пониженным в результате первого раздражения...»
Следует отметить, что предположение Пенфилда о снижении порога при повторном раздражении согласуется с наблюдением иного рода, которое было сделано другим исследователем этой области — М. Болдуином из Национального института здравоохранения. Болдуин указал на то, что такие воспоминания можно вызвать лишь в том случае, если у больного ранее были эпилептические явления, связанные с повреждением ткани вблизи того участка мозга, электростимуляция которого возбуждает образы памяти. Отсюда он заключил, что этот феномен обусловлен снижением нормального порога активации следов памяти электрическим раздражением под влиянием биотоков, посылавшихся в соответствующую ткань во время прежних эпилептических приступов.
Очевидная прямая связь этих экспериментов с важной функцией памяти возбудила большой интерес к попыткам определить границы специфических областей коры, стимуляция которых может давать подобный эффект. В результате длительной работы многих исследователей локализация этого феномена сейчас почти полностью установлена. Следы памяти активируются только тогда, когда раздражающий ток пропускают через кору одной из височных долей, у нижнего края левой и правой сторон головного мозга.
Как мы уже знаем (гл. 7), эпилептические приступы, обусловленные разрядами в области височных долей, как естественные, так и искусственно вызванные электрическим раздражением, характеризуются психическими эффектами. Если эпилептогенный очаг расположен в глубине под корой височных долей, часто наблюдаются спутанность и помрачение сознания, амнезия и автоматизм поведения. Если очаг (или раздражающий электрод) находится в самой височной доле, то, как мы знаем, при эпилептическом приступе можно ожидать значительно развитых галлюцинаций. Обнаружено также, что электрическое раздражение в этой области может иногда вызывать иллюзии, позволяющие предполагать нарушение ряда процессов, при помощи которых мы классифицируем наши ощущения, подразделяя их на различные категории путем сравнения с прошлым опытом. Мы плохо представляем себе, какие именно мозговые механизмы лежат в основе этих сложных процессов. Однако по меньшей мере намеком на какую-то упорядоченность может служить то обстоятельство, что единственные корковые пути к следам прошлых событий, которые мы можем отыскать, лежат в тех же областях мозга, которые, по-видимому, участвуют и в других психических процессах, по самой своей природе требующих использования данных памяти.
Локализация следов памяти
Тот факт, что височные доли — это единственная область коры, при электрическом раздражении которой возникают образы памяти, наводит, естественно, на мысль о том, что и сама запись событий в памяти может происходить в этой части коры. Но надо сказать, что такое заключение не вытекает с необходимостью из имеющихся данных. Эффект электрического раздражения височной доли мог бы просто передаваться в какую-то другую область мозга, где хранятся действительные следы памяти, что бы они собой ни представляли. Обычно полное удаление одной височной доли, по-видимому, не вызывает расстройств памяти, но в немногих доступных для изучения случаях двустороннего удаления височных долей отмечены значительные проявления таких расстройств. Если какие-то неизвестные физические изменения в нейронах, лежащие в основе памяти на прошлые события, локализуются и сохраняются в самих височных долях, то они, видимо, должны быть дублированы на обеих сторонах. Поскольку мы видели (гл. 8), что в механизмах, создающихся в головном мозгу для осуществления высших интеллектуальных функций, используется принцип