Тогда над воротами взмыл еще один шар и, прежде чем принцесса успела разгадать его намерения, сбросил на нее огромную сеть, которая выбила из ее рук излучатель и опутала принцессу по рукам и ногам. Затем пленницу быстро втащили на мостик и втянули в ромбовидную дверь, а шар между тем уже стремительно удалялся по направлению к го-роду. Пока двое солдат держали Мэйзу, офицер с перебинтованной головой и левой рукой на перевязи отцепил у нее с пояса меч и лишь тогда разрезал сеть.
Шар с едва ощутимым толчком опустился на землю перед огромным зданием, в котором Мэйза по рисункам и описаниям тотчас узнала дворец Пань Ку. Мостик шара уперся в выступающий балкон, оказавшийся почти на одном уровне с ним.
Офицер, выйдя на мостик, легко перемахнул через ограждение и с балкона подал знак двоим солдатам последовать за ним вместе с пленницей.
Мэйзу потащили по коридору к огромной ромбовидной двери, по обе стороны которой стояли по два вооруженных до зубов стражника.
Мажордом громкими голосом возвестил: «Ее королевское высочество Мэйза ан Улту!» – и принцесса в сопровождении двоих стражников вошла в тронный зал.
Офицер, который захватил ее в плен, подошел к трону и распростерся на полу перед своим монархом.
– Славно исполнено, Кван Цу-хан, – сказал Пань Ку. – Займи почетное место по правую руку от меня, а о твоей награде поговорим позже.
Офицер с благодарностью поклонился и встал рядом с доктором Ву, справа от трона. Пань Ку махнул рукой, и стражники подвели принцессу к трону, пали перед ним, а потом отступили на двадцать шагов.
Оставшись одна посреди зала в окружении врагов, Мэйза бесстрашно и прямо взглянула в заплывшие, горящие злорадством глазки разжиревшего чудовища на троне.
Пань Ку тяжело приподнялся и отвесил поклон – как по этикету надлежало приветствовать гостя королевской крови.
– Добро пожаловать в Бейлон, принцесса Улту, – проговорил он. – Мы несказанно благодарны за честь, которую ты оказала этим нежданным визитом.
– Что ты сделал с Тедом Дастином, двуличная тварь? – гневно спросила Мэйза.
Пань Ку небрежно поглядел на часы и злобно ухмыльнулся.
– К этой минуте, – сказал он, – двуногий червяк, именующий себя ученым, несомненно мертв – разве что его белая кожа чересчур плотная, чтобы лопнуть в кипящем масле.
Мертвенная бледность залила лицо принцессы. Мэйза покачнулась и рухнула бы на пол, если бы стражники, подскочив, не подхватили ее под руки.
Однако она тут же овладела собой и, гневно оттолкнув их руки, выпрямилась.
– Ты приказал убить Теда Дастина, – сказала она, – и тем самым подписал смертный приговор Бейлону и себе самому. Когда моя армия покончит с тобой и с твоим городом, династия Пань Ку прекратится навеки. Мой отец совершил ошибку, даровав свободу твоему отцу, и теперь я плачу за эту ошибку – но воины Улту отомстят за все.
Пань Ку встал и презрительно рассмеялся.
– Твое воинство ненадолго переживет твоего любовника, – сказал он. – Что касается Улту, сотня моих шаров вылетела туда еще до того, как началась твоя неуклюжая атака на Бейлон, с приказом захватить либо уничтожить город. Их совершенное оружие не может не победить. Ты безнадежно проиграла, принцесса, однако я вовсе не такой безжалостный и жестокий победитель, каким ты меня считаешь. Конечно, я завоеватель, а завоеватели должны быть безжалостны к своим врагам. Завоевание Ма Гона – это только первый шаг. Дальше я завоюю Ду Гон, за ним Лю Гон и, наконец, все обитаемые и необитаемые планеты, которые вращаются вокруг великого Солнечного Бога. Я стану величайшим завоевателем всех времен, ибо покорю не только народы, но и целые миры. Однако сердце мое милостиво и великодушно. Я мог бы отомстить тебе, обречь тебя на пытки и смерть, сделать тебя своей рабыней, однако я так милостив и снисходителен, что оказываю тебе честь и предлагаю стать моей супругой, чтобы вместе со мной править самой могущественной империей, какой когда-либо правил человек.
– Не трудись наносить мне это чудовищное оскорбление, – презрительно отвечала Мэйза. – Я предпочту умереть, пусть даже и под пытками.
– Ты говоришь второпях, – хладнокровно ответил Пань Ку, – и в горячке гнева. Как все женщины, ты слишком поддаешься своим чувствам. Но я не требую ответа прямо сейчас. У тебя еще будет время все обдумать. А между тем я покажу тебе то, что заставит тебя забыть о такой мелочи, как завоевание твоего народа. Иди со мной, и ты станешь свидетельницей того, как я начинаю завоевывать вселенную.
Он подал знак стражникам, и они снова с двух сторон подступили к принцессе. Вслед за Пань Ку ее вывели из тронного зала и повели вниз по коридору – к огромной овальной кабине лифта. Пань Ку, Мэйза и ее охранники вошли в кабину, и лифт стремительно понесся вверх.
Глава 21ЗЕМЛЯ ПЕРЕХОДИТ В НАСТУПЛЕНИЕ
Роджер Сэндерс был командиром, а Бивенс пилотом мощного космического корабля – творения гениального разума Теда Дастина. Этот корабль стартовал из Чикаго через четыре дня после переговоров с Мэйзой и за день до того, как она назначила Роджеру встречу в Бейлоне.
Здания, крыши и посадочные площадки были битком набиты людьми, которые, вооружившись всем, что только сумели найти – от театральных биноклей до подзорных труб и телескопов, – ожидали старта «Луны» – именно так был окрещен корабль.
«Луна» была длиной лишь в двести футов – намного меньше, чем мощные линкоры воздушного флота Соединенных Штатов. И тем не менее она с легкостью уничтожила бы за считанные минуты все сто линкоров, которые сейчас окружили завод, чтобы проводить «Луну» прощальным салютом. За пределами этого кордона воздух кипел летательными аппаратами всех мастей, от крошечных вертолетов-такси до больших пассажирских самолетов.
В сопровождении этого многочисленного эскорта «Луна» грациозно взмыла на высоту в десять миль – предельное расстояние, на которое мог последовать за ней всякий другой летательный аппарат, – а затем взвилась в зенит на такой скорости, что не прошло и минуты, как она совершенно скрылась из глаз зрителей.
Созданная для войны, какую прежде никогда не доводилось вести землянам, «Луна» была чудом военной техники. Ее мощный атомотор мог развить скорость во много раз большую, чем любая из планет, вращающихся вокруг Солнца, – скорость настолько громадную, что человеческий глаз не сумел бы различить движения корабля.
«Луна» была снабжена двумя типами Д-пушек – для наступательных действий и для обороны. Шестнадцать Д-пушек могли уничтожить самую прочную сталь на расстоянии в двадцать пять тысяч миль, а другие вещества – на большем или меньшем расстоянии, в зависимости от их плотности. Двенадцать Д-пушек на носу и на корме имели тот же калибр и мощность, а по обоим бортам корабля стояли еще по двенадцать этих сверхмощных орудий разрушения. То, что они были укреплены на шарнирах, давало возможность направить их практически в любую сторону.
Д-пушки оборонительной системы были намного меньше и короче и вместо длинных заостренных стволов имели короткие, расширяющиеся наружу, как у старинных бомбард. Вместо того, чтобы излучать анодные и катодные лучи параллельными линиями, эти пушки выбрасывали их под широким углом – таким широким, что лучи, сплетаясь, создавали вокруг корабля незримый экран, непроницаемый для вещества, световых и энергетических излучений. Когда эта система работала, корабль мог свободно пройти сквозь летящий на огромной скорости астероид или даже малую планету, почти не почувствовав сотрясения и не боясь жара, холода или даже сильной гравитации. Солнечных лучей этот экран не отражал, но и не поглощал, а преображал в безобидное люминесцентное свечение, электрически и магнитно нейтральное, но видимое и прозрачное – этакий физический парадокс, призрак света.
При включенном экране бомбы и снаряды любого вида распались бы прежде, чем смогли достичь корабля Концентрированное излучение любой плотности, холодное или горячее, отразилось бы от него безо всякого вреда, разве что превратилось бы в мягкое призрачное свечение.
Сидя в рубке, в носовой части корабля, Роджер наблюдал за стремительно уменьшающейся Землей, а Бивенс, восседавший в кресле пилота, умело управлял полетом «Луны» к ее космической тезке. Прозрачные панели рубки обеспечивали круговой обзор.
– До чего же шустрая малютка, – заметил Роджер, поглядывая на спидометр. – Сейчас она идет со скоростью тридцать пять миль в секунду.
– И это ей вполне по силам, сэр, – отозвался Бивенс, – а ведь корабль еще не достиг предельной скорости.
– Сто двадцать шесть миль в час, – быстро подсчитал Роджер, – и скорость все увеличивается. Бог ты мой, да мы будем на месте через несколько часов – на день раньше срока! Хотя – это и к лучшему. Мы спрячемся в каком-нибудь кратере, разведаем обстановку, привыкнем к лунной гравитации и поупражняемся в прицельной стрельбе из Д-пушек. Это нам пригодится, если Пань Ку пошлет за нами парочку своих боевых шаров.
Очень скоро Роджер сказал:
– Луна уже чертовски близко. Сбрасывай потихоньку скорость, а я выберу место для посадки. Сегодня нам лучше не приближаться к Копернику. Слишком близко от места действия, и мы можем попасть в переделку раньше, чем появятся наши союзники. С другой стороны, если мы приземлимся в кратере Тихо, нас, чего доброго, примут за врагов и придется нам сражаться с войсками Мэйзы. Думаю, что самое лучшее – приземлиться на центральном горном пике кратера Питатус. Он находится как раз между Коперником и Тихо, и мы не ввяжемся в драку раньше, чем это будет необходимо. Будем держать ушки на макушке, и, если появится противник, с которым нам не захочется драться, можно спрятаться в голубой долине между Питатусом и Гесиодом.
Бивенс, который уже выучил карту Луны назубок, направил корабль к кратеру Питатус, постепенно сбрасывая скорость.
Не прошло и двух часов после старта из Чикаго, а «Луна» уже снижалась над небольшой впадиной на вершине центрального пика Питатуса.