– Да, кажется, есть такой, – задумчиво заметил померанец, раздумывая над судьбой освобожденного. – Ладно. Можешь радоваться. Ты даже не представляешь, как тебе повезло!
– Благодарю, ваша милость, – склонился в поклоне Бопре, усмехнувшись про себя: «Еще как представляю!»
– Есть еще пираты? – не обращая на него внимания, спросил Кароль.
– Есть, господин барон, как не быть. Вам живых или мертвых?
– Ну-ка тащите их всех наверх, здесь где-то должен быть и сам Юленшерна!
Подчиненные тут же кинулись выполнять распоряжение своего командира, но, увы, поиски не увенчались успехом. Ни среди сложенных рядком покойников, ни среди израненных пленных шведского графа не было.
Негодяй в очередной раз ухитрился ускользнуть от заслуженного возмездия. Впрочем, у фон Гершова-старшего были на этот счет свои мысли. Отдав необходимые распоряжения, он взял несколько самых верных людей и отправился на берег, прихватив с собой студента и освобожденного, наконец, от цепей Клима.
– Господин барон, – остановил его перед трапом угодливо улыбающийся Бопре, донельзя довольный, что среди выживших не было ни одного человека, знавшего, кто он таков.
– Чего тебе?
– Ваша милость, могу ли я вернуться на свой корабль? Мой шкипер наверняка обыскался меня.
– Конечно, – равнодушно отозвался Кароль. – Просто не сейчас.
– Но, господин барон…
– Это потерпит до утра! – не терпящим возражений тоном отрезал померанец. – Эй, стража, до моего особого на то распоряжение никого с корабля не отпускать! Этого матроса накормите, но смотрите, чтобы он не сбежал, а то шкуру спущу.
– Ну, что вы, ваша милость, – принялся кланяться француз. – У меня и в мыслях не было бежать!
– Значит, тебе не о чем беспокоиться!
На душе у фон Гершова царил мрак. То, что его жена, которую он любил всем сердцем, могла иметь какие-то сношения с негодяем Юленшерной, вселило в его сердце черную тоску. И пусть она в любом случае не могла изменить ему физически, но чем лучше измена духовная? Он надеялся встретиться с Карлом Юханом на корабле и лицом к лицу разрешить этот спор, утолив печаль кровью соперника, но ему опять не повезло. Впрочем, была еще слабая надежда на разрешение этого конфликта, и, отправив Клима на русское подворье к Филарету, он приказал Родионову:
– Вот что, сын боярский. Ты сегодня сослужил нашему государю большую службу, так что без награды всяко не останешься. Однако же сделай еще доброе дело – доведи дьяка Рюмина до своих, да поясни его высокопреосвященству и прочим, что за человек Клим Патрикеевич. А у меня тут дело еще есть.
– Не извольте сомневаться, сударь, – поклонился тот. – Все сделаю в лучшем виде!
– Вот и хорошо. Ступай, я на тебя надеюсь!
– Это… – помялся студент.
– Что еще?
– Не нашли злодеев?
– Не всех, – нахмурился от упоминания больного места фон Гершов.
– Беда-то какая…
– Послушай, ты ведь видел, как похищали принцессу?
– Ага. Все как есть видел!
– Вот и славно, завтра поутру осмотришь всех выживших. Есть там один человек непонятный.
– Как прикажете!
Барон пристально посмотрел на студента, затем, ни слова не говоря, развернулся на каблуках и быстрым шагом пошел прочь. Родионов удивленно посмотрел ему вслед, но раздумывать над странным поведением стольника ему было некогда, и он, подставив плечо освобожденному из неволи дьяку, повел того к резиденции митрополита.
Было уже довольно поздно, но Регина Аделаида еще не ложилась. Сначала она попробовала читать Священное Писание, но при неровном свете свечи буквы расплывались перед ее глазами. С досадой отставив молитвенник, она с трудом присела в кресло и задумалась. В этот момент скрипнула дверь, и кто-то вошел в комнату.
– Это вы? – не поворачивая голову к вошедшему, тихо спросила она.
– Все зависит от того, кого именно вы ждете, баронесса, – глухо отозвался Кароль.
– Уж не думали ли вы, что кто-то иной может посетить меня в такое время? – медленно повернулась она к мужу.
– Я не знаю, что мне думать!
– Что вы имеете в виду? – невозмутимо спросила женщина, не спуская глаз с Кароля. – Что же вы молчите? Объяснитесь!
– Вы хотите, чтобы я объяснился? Извольте. Сегодня один наш общий знакомый похитил принцессу Марию Агнессу, но милостью божией мы успели спасти ее раньше, чем случилось злодеяние!
– Как похитил? – вздрогнула Регина Аделаида. – Я ничего не знала. В последнее время я сама никуда не выхожу. Вы же, сударь, навещаете меня не часто, так что мне совершенно ничего не известно…
– Но тем не менее у вас была возможность обмениваться с похитителями письмами!
– Что?! Вы полагаете меня причастной к этому?
– Я молю Господа, чтобы мои подозрения оказались беспочвенными, но…
– Молчите! Умоляю вас, замолчите, иначе мы наговорим друг другу такого, о чем будем потом сожалеть!
– Мне нет дела до ваших сожалений, сударыня! Я лишь требую, чтобы вы открыли все, что вам известно, о местоположении Карла Юхана Юленшерны! Иначе он опять сможет совершить какую-нибудь гнусность, и тогда это его злодеяние будет целиком на вашей совести.
Последние слова Кароль почти выкрикнул в лицо жене, но, спохватившись, сбавил тон и отвернулся, чтобы немного успокоиться.
– Но я не имею ни малейшего представления об этом!
– В это мудрено поверить.
– Послушайте, я видела его всего лишь один раз – в церкви. Он сам подошел ко мне и попросил разрешения объясниться. Принимая во внимание те давние обстоятельства, о которых вам хорошо известно, мне было неудобно отказать ему. Однако я сочла возможным принять только письменные объяснения графа и никогда больше не видела его лично.
– Это правда?
– Пресвятая Дева, ну конечно! А впрочем, прикажите позвать Кайсу.
– Я здесь, госпожа баронесса, – тут же материализовалась в комнате служанка, нисколько не стесняясь, что ее могут заподозрить в подслушивании.
– Кайса. Отдай немедленно господину барону письмо, которое я просила тебя передать!
– Извольте, ваша милость, – сделала книксен латгалка и протянула Каролю небольшой свиток, запечатанный печатью с гербом рода Буксгевден.
Нетвердой рукой тот принял послание и сломал печать. В неверном свете свечи было не так уж хорошо видно, к тому же буквы прыгали у него в глазах, но главное он все-таки разобрал:
«Граф, я согласна, что с вами поступили несправедливо, однако между нами это ничего не меняет. Я замужняя дама и дала клятву перед алтарем, а потому нахожу ваше предложение оскорбительным. Я никогда не стану вашей, даже если бы вы оказались последним мужчиной на свете… – дрожащими губами прочитал он и на секунду застыл, как бы пытаясь осмыслить прочитанное, – …прошу вас не искать более со мной встреч, ибо в противном случае я буду вынуждена сообщить о ваших домогательствах моему супругу, которого люблю и почитаю…»
На некоторое время повисло тягостное молчание. Муж и жена не могли взглянуть друг другу в глаза, чувствуя неловкость. Наконец, Регина Аделаида нарушила тишину:
– Скажите, это правда, что маленькой принцессе угрожала опасность?
– Да. Мы чудом успели найти ее на корабле, принадлежащем Юленшерне. Она была заперта, и одному Богу известно, чем это все могло кончиться!
– Вы полагаете, он мог решиться на крайние меры?
– Я уверен в этом. Мои доверенные люди побывали на месте бойни, которую подручные Карла Юхана устроили на границе Мекленбурга и Брауншвейга. Они никого не пощадили – ни слуг, ни женщин, ни старика-нотариуса. Лишь ее светлости и фройляйн Рашке удалось спастись. Да и то лишь благодаря помощи моего брата.
– Это омерзительно! – сжала губы в тонкую нитку баронесса. – Знаете что… Я сожгла письма этого человека, чтобы они не напоминали мне о нем… но в последнем была просьба… поставить свечу на окно, коль скоро я буду согласна, на… вы понимаете?
– Пожалуй… – неуверенно отозвался померанец.
– Кайса, – решительно велела служанке Регина Аделаида, – поставь свечу на окно!
– Слушаюсь, госпожа баронесса.
– И ступай за мной после этого. Я собираюсь ложиться, и мне нужна твоя помощь. – Договорив, она бросила быстрый взгляд на мужа, как бы говоря: «Вы знаете, что делать», и быстро вышла вон.
Латгалка, выполнив приказание, поспешно бросилась вслед за своей хозяйкой, оставив фон Гершова одного. В комнате стало совсем темно, так что не было видно выражения лица Кароля.
Увидев, как сквозь мутное стекло большого стрельчатого окна замерцал огонек свечи, Юленшерна с удовлетворением улыбнулся. Выйдя на пристань, он обратил внимание на обилие стражи и понял, что ищут похитителей принцессы. Однако кораблей в порту много и всех не обыскать, во всяком случае – быстро. А ночью его пинас снимется с якоря и осторожно перейдет в одну маленькую бухту рядом с Висмаром. Потом он соберет новую команду, и жизнь потихоньку наладится. Или нет. Сейчас это не главное. Сейчас надо окончить одно давнее дело. Никто не смеет пренебрегать Карлом Юханом, и эта надменная гордячка из занюханной Риги тоже. Как она могла выйти за другого, будучи обрученной с ним?! Мысль о том, что ему могут отказать, просто не приходила в голову беглого шведского аристократа, и загоревшуюся в окне свечу он воспринял как должное.
Все же перед тем как отправиться на последнее свидание с Региной Аделаидой, граф зашел в каморку, которую они снимали на пару с Бопре, и переоделся. Отчего-то на сей раз ему не хотелось предстать перед бывшей невестой в виде оборванца или простого матроса, так что со дна сундука были извлечены чистое белье, нарядный камзол и добротные сапоги. Жаль только, что в последнее время он слишком уж вжился в роль бродяги и был откровенно грязен. Пришлось натаскать воды, потом, нагрев ее, долго отмываться в плохоньком оловянном тазу, но оно того стоило, и на сей раз это убогое пристанище покинул не отставший от своего корабля матрос, а настоящий господин, при виде которого сами собой начинали кланяться встречные простолюдины, а у продажных женщин на лице появлялись улыбки.