Глава 20
Все путешествия рано или поздно заканчиваются. Завтра закончится и мой анабазис к Азову. Отправляясь туда, я планировал в лучшем случае снять осаду, щелкнув тем самым по носу молодого султана Османа и обозначить угрозу Крымскому ханству, а получилось… впрочем, об этом говорить пока рано. Ничего еще не закончилось.
Но это все потом, а завтра Москва будет встречать своего царя. Весь народ от первых бояр до последнего нищего выйдет на улицы, чтобы поглазеть на победоносное войско и венценосного пленника – самого крымского хана. Поэтому мы и не стали вступать сразу, а дали время войску подготовиться. Починить одежку и обувь. Начистить оружие и доспехи. Хотел было приказать, чтобы мекленбуржцам привезли новые кафтаны из Кукуя, но потом не стал. И так у моих орлов вид геройский.
Если кто и был не совсем рад нашему возвращению домой, так это два неразлучных товарища – Митька с Петькой. То есть царевич и его дружок. Во время похода они изрядно расслабились. Времени на уроки часто и густо не хватало, да и какая может быть учеба, когда вокруг столько интересного? Вот они и шарились, где только могли. То у солдат их найдут, то у казаков. Один раз даже в заброшенные каменоломни забрались. Про корабли и говорить нечего. «Святую Елену» облазили от трюма до клотика. Побывали на всех галерах, в том числе и захваченных у турок. В общем, развлекались, как могли!
А теперь что же? Возвращаться в Теремной дворец? Зубрить катехизис с латынью?
– Айда по мишеням стрелять! – улучив минуту, предложил Петька.
– Не, – не согласился с ним умудренный прежним опытом царевич. – Опять тревогу поднимем, будет нам трепка!
– А мы из луков, – не унимался приятель. – Никто и не услышит.
Предложение было заманчивым. Среди множества видов оружия, захваченного в Бахчисарае, помимо всего прочего нашлись и детские луки, предназначенные для обучения татарских царевичей. Узнав об этом, мальчишки загорелись и пожелали научиться. Первые уроки им дал сам адмирал и кавалер Панин, слывший большим искусником в этом деле, а затем к ним приставили кривоногого татарина Ахмета, с давних пор служившего в хоругви Михальского.
– Чек якши, – приговаривал он, когда его ученики попадали в цель, а если промахивались, то только презрительно хмыкал. Мол, где вам убогим научиться такому благородному ремеслу…
Но сейчас тот был занят, спальники и стряпчие тоже отвлеклись, готовя государю платье для торжественного въезда в столицу, и пацаны сумели улизнуть из-под присмотра придворных.
Петька, как обычно, сначала стрелял лучше Дмитрия, но потом стал отвлекаться и мазать. Царевич же, напротив, сумел сосредоточиться и к концу взял верх над товарищем.
– Видал! – обрадованно завопил Митька, пересчитав стрелы в мишени.
– А это еще кто? – проигнорировав проигрыш, спросил Петер.
– Где?
– Да вот же, – показал приятель на внимательно наблюдавшего за ними мальчика лет двенадцати.
В отличие от них, обряженных в простые рубахи и порты, незнакомец был одет в опрятный камзол. Длинные до плеч волосы аккуратно расчесаны. На ногах начищенные ваксой башмаки с пряжками и белые чулки, отчего вид у него был довольно нарядный.
– Небось из Кукуя приехал, – хмыкнул царевич.
– Нет, – не согласился с ним друг. – Там мы всех знаем, а я этого в первый раз вижу!
– Мало ли, может, недавно приехал.
– Пойдем узнаем?
– Ну, давай.
– Кто таков? – громко осведомился Петька, подозрительно поглядывая на незнакомца.
– Простите, я не говорю по-русски, – смутился тот.
– Мой товарищ спрашивает, кто вы? – перешел на родной язык Дмитрий.
– Меня зовут Якоб, – охотно представился мальчик, после чего добавил с явным уважением в голосе: – А вы хорошо стреляете!
– Это что, – отозвался польщенный царевич. – Видели бы вы, как мы палили из пушек по туркам!
– Вы воевали с османами?! – широко распахнув глаза, ахнул Якоб.
– Еще как, – не преминул похвастаться Митька. – И даже ходили на абордаж. Правда, Петер?
– Угу, – хмыкнул в ответ тот, все еще недоверчиво поглядывая на нового знакомца.
– Ваш друг, наверное, не говорит на нашем языке?
– Нет, отчего же. Он такой же немец, как и вы.
– Почему это я немец?! – возмутился Петька. – Я мекленбуржец! И вообще, мой дед был вендом!
– Вы, наверное, недавно прибыли в Москву? – продолжил расспросы Дмитрий, не обращая внимания на бурчание приятеля.
– Неделю назад, – охотно сообщил ему Якоб, после чего с затаенной надеждой спросил: – А можно мне выстрелить из лука?
– Конечно, – проявил радушие к новоприбывшему царевич. – Вот возьмите.
За этим занятием мы их и застали.
– Кажется, наши мальчики уже подружились? – с усмешкой спросил я герцога Вильгельма.
– Это ваши сыновья? – разинул от удивления рот бывший владыка половины Курляндии.
Видок у пацанов и в самом деле был довольно бандитский. Давно не чесанные и остриженные по-казачьи в кружок волосы, рубахи и порты выцвели под жарким таврическим солнцем. Слава богу, хоть не босиком. Впрочем, назвать полноценной обувью их чувяки из мягкой кожи язык не поворачивался.
– Только один из них, – любезно улыбнулся я Вильгельму. После чего добавил про себя: «Насчет второго полностью быть уверенным не могу».
– Воспитываете наследника в скромности? – заинтересовался герцог.
– Вроде того, – ухмыльнулся я. – Дмитрий, Петер, подойдите сюда.
– И вы, Якоб, тоже, – спохватился Кетлер.
– Вы уже познакомились?
– Да, ваше величество. Это Якоб, он совсем недавно приехал в Москву.
– Не просто Якоб, а наследник курляндского герцогства и, кстати говоря, будущий жених одной из твоих сестер.
Петька, в отличие от проигнорировавшего матримониальные планы родителя Митьки, сразу же насторожился.
– Принцессы Евгении или Марты? – мрачно поинтересовался он.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – хмыкнул я в ответ. – Лучше идите к себе и приведите себя, наконец, в порядок. Ей-богу, если вас леший увидит, и тот, поди, перепугается!
Вопрос и в самом деле был весьма важным. Приехавший заключать брачный контракт герцог Вильгельм сразу-де объявил, что рассматривает только одну кандидатуру. А именно Евгению. В принципе, понять его можно, Марфа, хоть я ее и признал, дочь незаконнорожденная, а названная в честь матери Катя еще очень мала.
С другой стороны, бывший герцог вел себя немного вызывающе. В частности, высказал непременное условие получить в приданое несколько городов, управлять которыми до совершения таинства брака и возложения на Якоба короны Кетлеров будет он. Плюс известную сумму на то, чтобы будущий герцог (и его охреневший папаша) мог содержать себя приличествующе своему статусу.
– Какая жалость, что турецкая Кафа подарена хану Шахин-Гераю, – огорченно вздохнул я. – Из вас получился бы прекрасный герцог Кафинский. Впрочем, в тех краях еще есть несколько весьма живописных местечек…
– Э, – едва не подавился от подобной перспективы Вильгельм. – Говоря откровенно, я рассматривал территории несколько более близкие к Курляндии.
– Да неужели?
– Именно так. Я полагаю, Новгород или Псков были бы весьма уместны в этом качестве.
– Вы мне нравитесь, кузен Вилли. Вы же позволите мне вас так называть? Мы ведь все-таки состоим в родстве, а скоро станем еще ближе.
– Конечно, – немного поморщился герцог.
– Чудно! На чем я остановился? Ах да. Так вот, вы мне действительно нравитесь, Вилли. В прежние времена я был таким же нахалом. Ну-ну, не кривитесь. Будучи таким же изгнанником, как вы, я ухитрился жениться на дочери короля Карла IX, и, к слову сказать, она была богатейшей невестой Швеции. Правда, мне целиком ее приданое так и не досталось, но я все-таки сумел разумно распорядиться теми крохами, что получил.
– Ваше величество, – нервно дернулся Вилли.
– Но ваш сын понравился мне еще больше, – продолжил я, не обращая внимания на гримасы потенциального свата. – Из него определенно выйдет толк. Поэтому я сделаю ему гораздо более ценный подарок. Он унаследует корону своих предков.
– Он и без того имеет на нее все права!
– Верно, – не стал спорить я. – Как и вы. Но что-то я не вижу на вашей голове герцогского венца.
– Но имперский рейхстаг…
– Не имеет никакой власти в Речи Посполитой. К тому же, поверьте мне, империи скоро будет совершенно не до того. Как, к слову, и коронному сейму.
– Что вы предлагаете?
– А вот это деловой разговор, кузен. Итак, мне совсем не хочется, чтобы моего будущего зятя называли голодранцем. Так что вы получите соответствующее содержание. Но никаких городов, слышите?
– Да, ваше величество. Можно уточнить, о какой сумме идет речь?
– Это мы еще обсудим.
– Как вам будет угодно.
– Но ваш сын будет расти при моем дворе!
– Ему необходимо завершить образование.
– Это прекрасно можно сделать в московской академии. Я пригласил сюда лучших профессоров из Праги, Ростока и Упсалы, и многие из них приняли мое предложение.
– Людям нашего положения требуется двор.
– Разумеется. Я приставлю к нему несколько молодых людей, принадлежащих к лучшим фамилиям России. Так же не возражаю, чтобы компанию им составили их сверстники из Курляндии.
– Мне был обещан полк.
– Помнится, я выделил вам средства для найма кавалерийского эскадрона. Он прибыл с вами?
– Я всегда держу свое слово!
– Очень рад. Тогда нет ничего проще. Как только вы наберете еще людей и развернете эскадрон в полк, я приму ваш регимент на службу. Мы, как вы, вероятно, уже заметили, постоянно воюем. Храбрые солдаты всегда нужны.
– А нельзя ли моему эскадрону присоединиться к вашему победному шествию?
– Хм. Пожалуй, можно. Кстати, вы, случайно, не в курсе подробностей битвы поляков с султаном Османом?
– А вы их не знаете? – оживился Вильгельм.
– Нет, мне доложили только о поражении турецкого войска, но без каких-либо деталей. И даже присягнувшие Шахин-Гераю под Перекопом беи ничего толком не прояснили. Если им верить, воины Кантемир-мурзы и Каракаш-паши почти было взошли на стены крепости, но потом пришли известия о падении Крыма, и татары с ногайцами поспешили отступить.