– Тебе нужно подойти ближе, – прошептал ей на ухо Вирджиль и крепко схватил за руку. Почему-то он перешел на «ты».
Ноэми, потрясенная увиденным, попятилась к двери. Однако Вирджиль с такой силой потянул ее назад, что чуть не сломал кости. Она ахнула от боли, но попробовала вывернуться.
– Помоги мне. – Вирджиль взглянул на Фрэнсиса.
– Не смей, отпусти! – отчаянно закричала девушка.
Фрэнсис не стал в этом участвовать, но Флоренс схватила Ноэми за свободную руку, и они вместе с Вирджилем потащили ее к изголовью. Ноэми взбрыкнула и опрокинула ночной столик. Стоявший под столиком фарфоровый ночной горшок раскололся, и на пол пролилась зловонная масса.
– На колени! – приказал Вирджиль.
– Нет!
Они толкнули ее, и пальцы Вирджиля вонзились в ее шею.
Говард Дойл медленно повернул голову на подушке и посмотрел на нее. Его губы были черными, струйка темной жидкости стекала по подбородку, пачкая простыни. Вонь стала такой невыносимой, что Ноэми затошнило. Она пыталась отползти, но хватка Вирджиля была железной. Он подталкивал ее все ближе к старику.
Дойл сел на кровати, протянул худую руку к девушке, запустил пальцы в ее волосы и подтянул ближе к себе.
Ноэми смогла разглядеть цвет его глаз. Они не были голубыми – в глазах ярко сияли пятнышки расплавленного золота.
Старик улыбнулся, обнажая испачканные черным зубы, и прижался к ней губами. Ноэми ощутила во рту его язык, затем горло обожгла слюна. Вирджиль все это время крепко удерживал ее на месте.
Через несколько долгих минут агонии поцелуй старика прекратился, и хватка Вирджиля ослабла. Ноэми была в полуобморочном состоянии. Мысли разбегались, ее клонило в сон. «Встань и беги», – сказала она себе, но подняться не было сил.
Вдруг что-то изменилось. Оглядевшись, Ноэми обнаружила, что она находится в пещере. Тут было много людей. В самом центре стоял мужчина. Ему передали чашу, и он сделал глоток. Непонятным образом Ноэми почувствовала, как жидкость обожгла его рот; пойло было настолько отвратительным, что он чуть не потерял сознание. Люди в пещере засмеялись, кто-то по-дружески сжал его плечо.
Они были не так дружелюбны, когда он пришел сюда. Поначалу они считали его чужаком. Поначалу они его остерегались, и по понятной причине, – услышала Ноэми пояснение.
Мужчина был светловолосый, с голубыми глазами. Очень похож на Говарда и Вирджиля одновременно, но одежда и ботинки на нем были ужасно старомодными, такие даже в прошлом веке не носили. Ноэми услышала шум моря. Пещера находится рядом с океаном? Потом прибой сменился звуком льющейся воды. В пещере было темно, кто-то держал фонарь, но его света не хватало. Светловолосый мужчина пошатывался, и его с двух сторон поддерживали под руки. Ноэми знала, что дело тут не в напитке, – мужчина давно болел, и его врач сказал, что болезнь неизлечима, но Дойл надеялся.
Дойл. Это конечно же Говард Дойл. Она видела отца Вирджиля. Или это не он? Они все так похожи…
Дойл хотел жить и пришел сюда в поисках лекарства. Ему сказали, что в подземной пещере он найдет тех, кто сможет ему помочь. Эти люди были изгоями, и никто толком не знал, были ли они вообще людьми. Он им не понравился, но им нужны были деньги, а у Дойла их было предостаточно. Собираясь сюда, он боялся, что они перережут ему горло и заберут серебро, но что еще оставалось делать? Он пообещал им, что если они сдержат слово и поставят его на ноги, то получат еще больше.
Однако дело было не только в деньгах – когда он попал сюда, то понял, что связан с ними чем-то еще. Он это знал. Он был одним из них. Вероятно, они тоже это знали, но поверили не сразу.
В углу пещеры Ноэми увидела женщину. Ее волосы свисали грязными прядками, простое крестьянское лицо было бледным. Костлявой рукой она придерживала шаль и с интересом смотрела на Дойла. Тут был и жрец – старик, присматривающий за жертвенным алтарем, на котором находились чаша, миска и лежала груда человеческих костей. Вместо свечей – мерцающие желтым грибы с конусообразными шляпками. Если я умру, мои кости добавятся к этой груде, – прочитала Ноэми мысли Дойла. Но он не боялся, он уже и так был наполовину мертв.
Девушка потерла виски. В голове нарастала боль. Картинка задрожала перед глазами. Она с трудом сфокусировала взгляд на Дойле.
Теперь он выглядел вполне здоровым, но он не спешил покидать пещеру. Дойл подошел к женщине, протянул ей руку, она встала, и он поцеловал ее. Ноэми ощутила пережитое им отвращение, но на лице Дойла застыла улыбка. Он должен притворяться. Более того, он должен был жениться на ней.
Ему нужно было, чтобы эти люди приняли его, ведь только тогда он мог узнать все их секреты. Вечная жизнь! Она лежала перед ним на блюдечке. Глупцы не понимали этого. Да, они владели тайными знаниями, но он знал больше. Ну как знал – догадался. Грибы! Грибы – чтобы вылечить раны. Но на самом деле они были способны на большее. Проникая внутрь, споры грибов дарили бессмертие. Ему удалось поговорить с жрецом, и тот подтвердил его догадку. Открывалось столько возможностей!
Дойл с самого начала знал и то, что его брак с этой женщиной всего лишь ритуальное действо, он был ненастоящим. В верхнем мире он мог жениться снова. Его ждали две сестры, старшая и младшая. Жрец сказал ему, что если споры проникнут в его кровь, то они перейдут и к его детям. Важна также плесень, она закрепляет эффект. И грибок.
Ноэми прижала кончики пальцев ко лбу. Головная боль усиливалась, перед глазами плыло.
Дойл был проницательным. Даже когда тело стало подводить его, ум оставался острым, как клинок. Теперь тело снова ожило, кровь, бегущая по его венам и артериям, гудела от молодой силы.
Жрец, распознав в нем эту силу, сказал, что он, Дойл, может возглавить их общину, ведь они давно искали такого человека. От жреца Дойл узнал, как эти люди попали сюда. Там, где они жили раньше, их стали преследовать, и тогда они погрузились на корабль, чтобы найти обетованное место. Однако разразилась буря, и корабль утонул. Оставшиеся в живых нашли эту пещеру, чьи стены были покрыты грибами. Извне мир менялся, но у них все оставалось по-прежнему. Про эту пещеру мало кто знал, да люди сюда особо и не совались, так как слухи ходили разные, и один из них, что это вход в преисподнюю или в царство мертвых. К тому же попасть сюда можно было только на лодке.
Слушая жреца, Дойл составлял план. Легкие, наполненные водой. Какая простая смерть! Физическое насилие прерывало бессмертие.
Он убил жреца, и эти глупые люди не сделали ничего, чтобы защитить старика. Испугались? Приняли Дойла за посланника Аида? Трудно сказать. Он загнал их в угол пещеры и стал сжигать их вещи. Пещера наполнилась дымом, дышать становилось все труднее.
Тут была лодка. Дойл затащил в нее женщину, свою жену. Та подчинилась, онемев от страха. Он с самого начала считал ее непривлекательной, но при свете дня она казалась ему уродливой. Большие глупые глаза, как у коровы, и огромный живот. Но она ему нужна. Послужит еще его целям.
Потом Ноэми увидела молодую женщину с ниспадающими на плечи светлыми волосами; рядом с ней была девочка.
– Наш брат изменился, – шептала женщина. – Разве ты не видишь? У него другие глаза.
Тот, о ком они говорили, вернулся из долгого путешествия. У них накопилось столько вопросов к нему, но он не давал им задавать их. Девочка считала, что с ним случилось что-то ужасное, что во время путешествия им завладело зло, но ее сестра всегда знала, кто он такой.
Я боялась его, боялась зла…
Ноэми посмотрела на свои руки, запястья нестерпимо чесались. Вдруг кожа лопнула, и сквозь нее стали прорастать грибы. Она чувствовала, как мясистые белые шляпки режут ткани и мышцы. Не в силах сдержать крик, она открыла рот, и из него полилась золотисто-черная жидкость, пачкающая пол.
Кто-то положил руку ей на плечо и прошептал на ухо:
– Открой глаза.
Прежде чем открыть их, Ноэми выплюнула собственные зубы.
20
– Дыши, просто дыши, – услышала Ноэми чей-то голос.
Из-за боли и слез она не могла рассмотреть, кто это. Мужчина поддерживал ее, пока из глотки вырывались рвотные массы, потом помог встать. Перед глазами танцевали черно-золотистые пятнышки. Никогда в жизни ей не было так плохо.
– Я умру? – прохрипела она.
– Нет, – возразил он.
Разве она уже не умерла? Ей казалось, что да. Во рту стоял привкус крови и желчи.
Ноэми уставилась на мужчину.
Она его знала, но имя все время ускользало. Ей было трудно думать, трудно отделять свои мысли от мыслей других. Кто она?
Дойл, она была Дойлом; глазами Дойла она видела, как он убил людей в пещере, сжег их.
Уроборос. Змея, кусающая свой хвост.
Мужчина вышел из ванной и прижал стакан с водой к ее губам. Теперь она узнала его: Фрэнсис.
Она легла на кровать. Фрэнсис сидел на стуле рядом с ней и полотенцем промокал пот с ее лба. Фрэнсис, да. А она – Ноэми Табоада, и это Дом-на-Горе. К ней вернулись воспоминания… обнаженное тело Говарда Дойла, его слюна у нее во рту…
Ноэми дернулась. Фрэнсис замер, а потом погладил ее по голове.
– Что вы сделали со мной? – спросила она. Говорить было больно, горло саднило.
Она опять представила Говарда, и ей снова захотелось в ванную – выблевывать все кишки.
– Тебе нужно встать? – спросил Фрэнсис, собираясь помочь ей.
– Нет. – Ноэми знала, что сама не сможет добраться до ванной, но ей не хотелось, чтобы он касался ее.
Фрэнсис засунул руки в карманы пиджака. Того самого вельветового пиджака, который, по ее мнению, так хорошо смотрелся на нем. Ублюдок! Он участвовал во всем этом. Теперь она сожалела, что с симпатией думала о нем.
– Я должен объяснить, – тихо сказал Фрэнсис.
– Как, черт возьми, ты можешь это объяснить?! Говард… он… ты… как?!
Она даже не могла облечь это в слова. Весь ужас пережитого.